Ева Никольская - Мой огненный и снежный зверь Страница 41

– Так что там с блондинками? – поймав запястья мужа, спросила Катя. Насмешливо, но с малой толикой настороженности. – Я что-то не поняла. А?

– С какими блондинками? – Он картинно изогнул бровь, демонстрируя искреннее удивление.

– С теми, которых ты предпочитаешь.

– Я сказал «предпочитал».

– Ага, так что с ними?

– Хм. – Арацельс изобразил задумчивость. – Ну…

– Что «ну»? Давай уже, сознавайся! Откуда такие восторги в адрес Лилигрим? Первая любовь, что ли? – не выдержала Катерина и слегка ошарашила его своим натиском.

– Она была невестой моего друга, наставника… Да и знакомство наше измерялось тремя днями. Какая любовь?

– Хочешь сказать, что за такой короткий срок нельзя влюбиться? – Вопрос прозвучал наигранно весело. Вот только глаза девушки погрустнели, ее захлестнула волна разочарования. А он, напротив, ощутил, как по телу разливается тепло и на душе становится невероятно легко, спокойно… приятно.

– В Лили? Не-е-ет, – усмехнулся блондин, не делая попыток освободить запястья от плена девичьих пальцев. Зачем? Цель просто чуть повернул ладони: так, чтобы они переместились с бедер… немного назад, и как ни в чем не бывало продолжил: – Смерть с ней долго встречался, прежде чем привести в Карнаэл. Она, конечно, чудо, только вот… очень своеобразное чудо.

– Но стихи… – начала Катя, стараясь ненавязчиво так убрать его руки с того места, на котором они по-хозяйски устроились.

– А что со стихами? – с улыбкой проговорил он, забавляясь ее безуспешными попытками избавиться от его не совсем приличных (или совсем неприличных) объятий.

– Ты восхищался ею, едва ли не боготворил… и очень переживал, когда… – Девушка замолчала и нервно закусила губу. Даже перестала бороться с его руками, окунувшись в поток нахлынувшей грусти. Правда, теперь грусть была вызвана совсем другими причинами.

Арацельс инстинктивно притянул Катю к себе и переместил одну ладонь на спину. Но этот мгновенный порыв успокоить, поддержать супругу обернулся чем-то совершенно иным. Не для нее… она-то как раз доверчиво уткнулась носом в его плечо и тихо вздохнула. Он, впрочем, тоже… вздохнул. Только как-то чересчур резко и громко. Сложно изображать из себя заботливого друга, когда тебе в живот упирается упругая женская грудь, прикрытая тонкой тканью рубашки.

Мысли поплыли совсем не в том направлении, в которое он пытался их загнать. Руки заскользили по телу девушки… скорее жадно, чем нежно, и уж точно не по-дружески. Она вздрогнула, напряглась, откинула назад голову и уставилась на мужа широко раскрытыми глазами. Темные, блестящие… они завораживали, как звездное небо поздней ночью. Арацельс мог бы смотреть в них долго, наслаждаться шелком ее гладкой кожи, вдыхая аромат девичьих волос, который безошибочно улавливал острый нюх…

Один короткий мысленный приказ – и ткань рубашки на теле жены растаяла под ласкающими спину пальцами. Выходит, есть и свои плюсы в том, что на ней его форма.

– С-с-с ума сош-ш-шел? – прошипела Катерина, пытаясь вывернуться из объятий супруга. Естественно, безуспешно. Скулы ее порозовели, в глазах появился нехороший блеск и… иллюзия звездного неба исчезла. – Не здесь же!

– Почему нет? – холоднее, чем хотелось, поинтересовался блондин.

Смущение, легкое возбуждение… и совсем не легкое раздражение. Хор-р-роший набор. И чем он на сей раз ей не угодил? Подумаешь, слегка обнажил лопатки, да и то под прикрытием собственной ладони. Зачем же так нервничать-то? Разгуливая перед всеми в ритуальном наряде, который открывал больше, чем прикрывал, она себя нормально чувствовала. А теперь что? К чему эта глупая стыдливость, когда все в пределах приличий?

– Но не при всех же это делать!

Катерина выразительно на него посмотрела, и сомнений в том, что она имела в виду под словом «это», у него не возникло. Зато возникло чувство крайнего удивления. Она что, серьезно так о нем думает? Да за кого эта женщ-щ-щина его принимает?! За озабоченное животное? Он вовсе не собирался тащить ее в ближайшие кусты!

Или собирался?

Пока Первый Хранитель размышлял над планами относительно своей Арэ, девушка, пользуясь замешательством мужа, умудрилась выскользнуть из его рук. Она отскочила на пару шагов, остановилась, перевела сбившееся дыхание и настороженно посмотрела на своего спутника. Наивная. Неужели действительно считает, что это жалкое расстояние может спасти ее от него? Если бы он только захотел…

– Прости, – пробормотала Катя, вздохнув с облегчением, когда спина ее снова покрылась тканью.

Ну вот, опять начинается. И почему ему кажется, что так часто произносимые извинения теряют свой смысл? Что-то ее пробило на них сегодня. Раздает оптом и в розницу по поводу и без… Зачем?

– Просто я не думаю, что сейчас подходящее время для этого, – как-то грустно закончила она.

– Для чего? – уточнил Арацельс.

– Ну… для всяких там нежностей и того, что за этим следует.

Глаза отвела, опять смущается? Смешная.

– Неприятно? – сухо спросил он.

– Слишком приятно, чтобы потерять голову, – нервно усмехнулась она и, мельком взглянув на него, снова уставилась куда-то в сторону. – Я и так не могу до конца осознать всей серьезности ситуации. Словно это происходит не со мной. Будто не меня хотят если не убить, то использовать в каких-то своих целях все кому не лень. А я даже по наглым рожам в ответ двинуть не в состоянии… Силы полно, да пользоваться не умею. Райс прав… надо тренироваться, пока есть время, а не… – Она замолчала, не договорив.

Р-р-райс-с-с, значит, вот в ком кроется причина ее метаний. Гад одноглазый!

– Что «не»? – Мужчина одним быстрым движением пересек разделявшее их пространство и опустил руку на плечо жены. Катерина вздрогнула, уставившись на него.

– Не… не предаваться удовольствиям, – вздохнула девушка и положила свою ладонь поверх его запястья. – Я, конечно, стараюсь верить в лучшее и не думать о плохом, но… Сто к одному, что жить мне осталось несколько дней, так что…

– Отчего же не предаваться? – оборвал ее пессимистическую речь блондин. – Особенно если нам так мало осталось жить, – добавил он с усмешкой.

– Мне, не нам.

– Не глупи, Катенок. Я вернулся на этот свет только из-за тебя. Погибнешь ты – и мне здесь делать нечего.

– Это что – новый всплеск суицидальных наклонностей? – Арэ прищурилась, наблюдая за ним.

– Представь себе, нет. Я вовсе не намерен умирать. Так что делай выводы.

– С Эрой тебе не справиться, – прижавшись к его груди, тихо сказала девушка. – В прошлый раз…

– Сейчас все иначе. Помнишь, я говорил, что у меня хороший информатор, благодаря которому получилось вытащить тебя из Круга Забвения? – Катя кивнула. – Благодаря ему я многое узнал, многому научился… даже не научился, а просто обрел определенные… навыки. – Он гладил любимую по волосам, а она молча слушала, с надеждой впитывая его слова. – Это как вспышка в сознании… после нее в памяти появляется новая информация, которой там и в помине не было. С помощью нее я смог дважды пробиться на территорию Мастера Снов, на основе этих же знаний мне удалось создать магическую цепь. – Его пальцы, скользнув по шее супруги, коснулись светло-пепельного плетения. – Так что теперь мы связаны не только Заветным Даром. И поверь, Арэ… никто нас с тобой не разлучит. Ни Эра, ни Волки, ни разные выходцы из Безмирья типа Лу или этого умника, который забивает твою хорошенькую головку всякой ерундой. Только, пожалуйста, никогда не снимай мой подарок. – Он чуть отстранился, чтобы приподнять ее подбородок и заглянуть в глаза.

– И как работает этот… ошейник?

– Как цепь, – улыбнулся Арацельс.

– Короткая?

– Метров двадцать.

– А если расстояние увеличится?

– Тогда меня перекинет к тебе, даже если какая-нибудь особо шустрая тварь утащит тебя в другой мир.

– Жаль, что не наоборот, – усмехнулась девушка. – Я бы предпочла остаться только с тобой.

– Извини, издержки производства. – Хранитель ласково щелкнул любимую по носу и серьезно спросил: – Теперь ты не так крепко уверена в том, что жить осталось несколько дней?

– Ну почему же? – Губы девушки растянулись в улыбке. – Может, нас с тобой ожидает классический вариант: жили они недолго, но счастливо и умерли в один день.

– Хм… – Он снова обнял жену и, положив подбородок на ее макушку, сказал: – Мне нравится слово «счастливо».

– Мне тоже.

– Так что тогда насчет удовольствий? Они больше не в категории запретов?

– Смотря какие. Я, например, не прочь поесть. И желательно что-нибудь посущественней ягод, которыми вы нас с Маей угощали по дороге. Не все присутствующие здесь способны с помощью секса утолять разного рода голод. Лично мне потом, наоборот, жутко есть хочется.