Антон Хохлов - Совсем не герой Страница 41

Из горестных размышлений меня вывел громкий окрик:

– Вы чего тут собрались, заразы?!

Я с интересом посмотрел вниз и увидел, как к толпе жутких псин неспеша двигается маленький, сгорбленный старичок в... фуфайке, ушанке и валенках! Лицо сморщенное, заросшее неопрятной седой бородой, в руках – суковатая палка, заменяющая трость. Было видно, что дедок не на шутку сердится.

– Эх вы, свиньи бестолковые! – кричал он на псов, а те – о чудо! – пятились и трусливо поджимали хвосты. – Человеков гонять собрались?! Да вас и двух за глаза хватит, а тут – всей стаей! У-у, отродье...

– Дедушка! – закричал я, – Это ваши собаки?

– А чьи ж еще, – ворчливо отозвался он.

– Уберите их, пожалуйста, – взмолилась теперь уже Мечта.

– Это еще зачем?

– Нам слезть надо, – ответил я.

Дед хмыкнул, покачал головой, поковырял в ухе кривым пальцем и лишь потом соизволил ответить:

– Нет, не уберу. Вы слезете, а с меня потом спрос? Мол, опять Митрич не углядел, пустил живых по городу гулять!

– Да мы не гулять, – робко возразил я. – Нам бы только Меч Мертвого Пламени добыть, и все.

– Экие наглецы! – оскорбился дедок. – Меч им подавай... Много вас таких шастает, а потом вещи пропадают!

– Мы не воры, – обиделся я. – Мы – герои!

– Видели мы таких героев. Ходют-ходют, мечами махают, собачек моих трогают... Ты почто Тузика пришиб, гад?!

– А он первый полез кусаться! – вступилась за меня Мечта.

Дед вновь недовольно покачал головой, но, когда заговорил, в голосе проскальзывали извинительные нотки:

– Да он, паскуда, отродясь лютый был. Агрессивный. Ладно, посидите тут, а я пойду за кем-нибудь из стражников схожу.

Озадачив нас таким ответом, дед поспешно удалился, однако стая осталась, так что убраться отсюда и думать было нечего.

Мы сидели одни, в тишине, под покровом бесконечного ночного неба, и мне вдруг подумалось, что сложившуюся ситуацию человек с немного повернутой фантазией мог бы назвать романтической. А что? Ночь – время самых сокровенных тайн и желаний. Нереальная, ибо слишком близкая, опасность, присутствие которой щекочет нервы и обостряет чувствительность. А впереди – неизвестность, так что можно говорить самые сокровенные и опасные слова, потому что все потом спишется...

Но сказать я ничего так и не успел.

– Эй, человеки! – прозвучал уже знакомый голос. – Пришли тут к вам.

Мы как по команде уставились вниз и увидели, что рядом с дедом стоит высокий, элегантно одетый скелет. Черный фрак, брюки в полоску, черный же высокий цилиндр, а на поясе висит шпага в дорогих ножнах.

– Здравствуйте. – Мы с Мечтой хором поздоровались.

– Ночь добрая, – вежливо отозвался скелет. – Меня зовут Валдир, я – страж Трупного города. А кто вы такие, позвольте полюбопытствовать?

Мы назвались, а я к своему имени скромненько приплел «титул» Белого Оборотня.

– О, – удивился скелет. – Чрезвычайно польщен вашим приездом, Белый. Что заставило вас посетить наш скромный городок?

– Да мы, собственно, здесь проездом, – ответил я. – Красоты здешние осматриваем, пейзажами любуемся. С собачками, вот, подружиться хотели. Да только дикие они у вас. Давно последний раз прививки от бешенства делали?

Вежливый скелет Валдир повернул голову в сторону деда. Тот стушевался и промямлил:

– Да чего он такое говорит, ваш бродь?! Я своим собачкам и коготки точу, и клычки ровняю, и хвостики полирую, а чего еще надо? Прививки какие-то... Тьфу, слово-то какое мерзопакостное.

– Разберемся, – зловеще пообещал Валдир, а потом вновь обратился к нам, – Господин Белый Оборотень, мадемуазель Мечта, я нижайше прошу простить меня за причиненные вам неудобства. И конечно же вы можете беспрепятственно спуститься на мостовую, ибо никто в этом городе не причинит вам вреда. Порукой мое слово дворянина.

Странно это все. Деды-собаководы мертвых псин. Скелеты-дворяне, вежливые и обходительные, уважающие Белого Оборотня и дающие слово дворянина. Слезать надо, но я пожил в таком мире, где данное слово стоит... в общем, практически ничего не стоит и ни во что не ценится. Остается надеяться, что здесь все по-другому...

Короче говоря, мы рискнули и слезли с крыши, опасливо встав поближе к лестнице. Однако никто на нас кидаться не собирался, шпага Валдира оставалась в ножнах, и даже псины отошли как можно дальше и сидели тише воды ниже травы.

– Прошу проследовать за мной, – приглашающе повел рукой Валдир. – Если позволите, я возьму на себя честь сопроводить вас до резиденции губернатора.

Губернатором сего милого места я ожидал увидеть кого угодно, однако все мои ожидания не оправдались. Это был не синюшный зомби, не гремящий костями скелет и даже не острозубый вампир. Это был человек... почти. Маленький, толстенький, розовощекий и приветливый. Единственное, что немного портило впечатление, это пара маленьких черных рожек на лысой голове губернатора, но, право слово, кого интересуют такие мелочи?

Солик – а именно так его звали – принял нас радушно. Церемонно раскланялся с Мечтой, крепко пожал мне руку, а потом пригласил на пир в честь такого высокого гостя. Меня бишь.

А я уже ничему не удивлялся. Хорошо приняли? А почему, спрашивается, на меня должны кидаться с непременным желанием загрызть?! Уважают? Так ведь я – Белый Оборотень! И пусть жители Трупного города, нечисть не белая и даже не серая, однако воевать с людьми они не собираются, живут мирно, а на Вельзевула так и вовсе плевать хотели. Именно так мне сказал Солик.

– Понимаете, – задумчиво вещал он. – Мы ведь души продали непосредственно Люциферу, а не его заместителю. А ведь у нас феодализм. Вассалитет! Так что и подчиняемся мы непосредственно ему, а не всяким там демонам из его конторы, а от начальника приказ всегда один – сидите, где сидится. Чем мы и занимаемся.

Мы сидели в личных покоях губернатора за длинным, массивным и широким, как городские ворота, столом. Местечко, надо признать, довольно милое. Паутины по стенам нет, кровь нигде не разлита, пол чистый, стены вымытые, потолок белый, света много. Даже картины по стенам весьма безобидного содержания.

Нас было всего трое, если не считать снующих туда-сюда с подносами слуг – чистеньких скелетиков в фартуках. Они натащили столько еды, что хватило бы накормить целую армию, и вся она, что тоже удивительно, тоже была весьма... человеческой, что ли. Множество мяса – сваренного, зажаренного, испеченного на углях, и все демонстративно животное. В смысле если поросенок, то целиком, а уж птичьи ножки любой дурак отличит от человеческих. Рыба, фрукты, салаты, запеканки, супы, вареные раки – всего не перечислить. А уж вина... Вереница бутылок, выставленная вдоль стола, здорово напоминала забор, где каждая доска отличается от предыдущей. Честное слово, не было двух одинаковых бутылок! Я поинтересовался, откуда все это великолепие, но Солик лишь отмахнудся. Мол, вино осталось еще с ТЕХ времен, а еду умеют наколдовывать даже некроманты, что тоже люди...

– А скажите-ка тогда, почему рядом с вашим городом стоит лагерь нечисти? – поинтересовался я у губернатора.

– А черт его знает, – пожал тот плечами. – Может, нравится им тут? Хотя несколько раз они делали вылазки в наш городок.

– Зачем?

– Понятия не имею. Правда, некоторые кричали, что им нужен Меч Мертвого Пламени.

– Э-э-э... – запнулся я. – А вы что?

– Мы? – удивленно вскинул брови Солик. – Мы блюдем суверенитет! Стоило этим отрядам продвинуться внутрь города на пару кварталов, как Митрич выводил своих собачек. Ха, вы бы – видели, как эти вояки бегут что есть мочи, побросав все свое оружие!

Мы с Мечтой переглянулись, а потом она очень осторожно спросила:

– А этот Меч... Он на самом деле у вас?

– Да что вы! – рассмеялся губернатор. – Меч – это не предмет. Это – символ! Символ нашего договора о предоставлении нам вечной жизни.

– Так что же, – растерянно вопросил я, – его даже и потрогать нельзя?

– А вы разве не знали? – укоризненно покачал головой Солик. – Впрочем, я могу его даже показать, если вы готовы прервать ради этого сию замечательную трапезу.

– Почему бы и нет, – нарочито лениво отозвалась Мечта. – Господину Антонию, конечно, это неинтересно, но вот мне... Я бы посмотрела с удовольствием.

Мечта подмигнула мне, и мы поднялись из-за стола и направились вслед за Соликом. Губернатор подошел к большому гобелену, что закрывал стену от потолка до пола, и приподнял его край, за которым открылись проход и ведущие куда-то вниз ступени...

Ну и ситуация, честно говоря! Только что я сидел за одним столом с главой города, где не осталось ни одного живого человека. И ладно если бы они просто померли, а потом воскресли в виде полуразложившихся зомбиков, но нет – они продали душу дьяволу! Продали самое святое, что только может быть у человека! Так почему же я не испытываю к ним непременной ненависти? Да что там ненависти, легкого недовольства не чувствую! Почему?! Наверное, потому, что эти «бездушные» ничуть не хуже тех людей, с которыми я привык общаться в своем мире. Они тоже могут быть милыми и радушными, но им абсолютно наплевать на все то, что не касается их лично. На улице кого-то режут? Пускай. Не мое дело. В подъезде подозрительные крики? Ну не выходить же туда, чтобы проверить. Так и живут. Одни – в Трупном городе, другие – в тесных типовых квартирах. А ведь совсем недавно так жил и я...