Елена Плахотникова - Типа в сказку попал Страница 42

– Приснилось? Так ты сновидец?!

Блин, ответ вопросом на вопрос считается наездом и наказывается по все строгости…

– Знаешь, Крант. Ты, конечно, нормальный пацан, и базарить с тобой интересно, но давай вспомним, что у тебя есть хозяин. Которого не только оберегать, но и слушаться надо.

Хотя бы иногда.

Но эту мысль мы скромно замолчим. Мы, Леха Непревзойденноскромный. Язык вывихнуть, если выговаривать.

– Вспомнил? Тогда твой нутер тебя убедительно просит: подняться, убрать этот зуб туда, где ты его прятал, и сопроводить очень голодного мужика вниз. Блин, я сегодня пропустил обед! Могу я теперь спокойно поужинать?!

Странно, но мой ор подействовал. Крант встал, надел цепь с клыком на шею, убрал под одежду. И все это медленно, неохотно, явно напоказ. Смотри, мол, чего ради тебя приходится терпеть.

– Кстати, Крант, ты есть хочешь?

Очень уж внимательный взгляд стал у нортора.

– Что-то я не видел, когда ты ешь…

– Нутер хочет увидеть меня за кормлением?

И опять эта дракульская улыбка.

– Нет, пожалуй, не хочу. Но если ты голоден, то с этим надо чего-то делать.

– Меня учили справляться с голодом.

– Сидеть голодным и терпеть?

– Или находить замену привычному корму.

– Ага. А-а… никаких проблем у тебя не будет с этой заменой? Или у меня?

– Нет.

– Ну, тогда пошли. Ранул нас наверно заждался. Да и Марла…

Интересно, что скажет Марла?…

40

Трудно удовлетворить обиженную женщину. Особенно, если она зверем может стать. Большим, хищным и кусачим. Или говорит, что может.

– Зачем ты мне это сказала?

– Не спрятать ипшу под тонким покровом.

Ответила. Вроде как, поговоркой. Понять бы только, чего сказала. И к чему.

– Так ты ипша?

– Нет. Я из Кугаров. – Замолчала, потерлась об меня. – И я ошиблась, пушистый.

В самое ухо шепнула, словно в чем неприличном призналась.

– В чем ошиблась?…

– Думала, он из наших. Только Закатных. Или из Песчаных. Они тоже с красной шерстью. Вот и попросила за него. Прости. До Перелома трудно определить истинного Зверя. Я не чарутти…

Это мы о Мальке разговариваем. В постели. У Марлы в комнате. Первый раз я у нее.

– Так ты тоже Тень?

– А Крант тебе не сказал?

– Нет.

– Тень.

– Или Мастер Теней?

– Откуда узнал?!

Трудно отвечать, когда на тебе лежит полтора центнера живого веса.

– Откуда?

– А если от Кранта? – Хриплю.

– Он не знает.

– Тогда угадал. Брякнул, что первое в башку пришло, и угадал.

– Тебе удается много необычного, пушистый.

А я вентилирую легкие. Все-таки без груза намного легче дышится.

Блин, ситуация, прям, по анекдоту:…а ты была когда-нибудь с культуристом? Ага. Ощущения такие, словно на тебя падает шкаф… Повезло еще, что из моего шкафа ключ не торчит.

– Удается? Еще бы! Я же ларт.

И меня опять вмяли в лежанку. А она у Марлы тверже моей будет.

– Никогда не повторяй этого. Ты – не он!

– Но Машка…

– Огненная? Она ошиблась. Запомни: ты – не он!

– Точно?

– Я знаю вкус этих тварей.

– Так ты поэтому меня кусала? Проверяла?

– Не только.

И Марла фыркнула. Как кошка. И отпустила меня.

Видел я как-то общение влюбленных кошек…

– Тогда мне все с вами понятно, Мастер…

– Не называй меня так, пушистый. Не надо.

Это не угроза. И не просьба. Предупреждение. Пока еще. Первое. И, скорее всего, последнее.

– Ладно, лапушка, не буду. Или так тоже не называть?

– А так называй.

Чем нормальный мужик занимается с бабой в постели? Спит? Тоже вариант. Я вот разговариваю. Все, чего мог, сделал, теперь вот отдыхаю. И ума-разума набираюсь.

Тяжело в деревне без нагана, а в незнакомой местности – без знаний об этой местности.

Туда нэ хады, там снэг в башка попадет… А туда хады – там баба сладкая живет…

Вот и набираюсь этих самых знаний, где и как могу.

Как говорил незабвенный Пал Нилыч: Живи и учись, чтоб делать глупости с умным видом.

С глупостями – никаких проблем. С умным видом?… Ну, я стараюсь.

– Лапушка, а чего это у Малька было?

– Где?

– Сначала на шее, потом в кулаке.

– Ты и на шее видел?

Марла удивлена, и не скрывает этого.

– Видел. А не должен был?…

– Мало кто может видеть. Даже снятую гибору. Особенно такую.

– Какую?

– Сильный чарутти ее делал. На сильного Зверя. Мне бы сразу догадаться…

И Марла задумалась. Пришлось напомнить о себе. Любит лапушка, когда ее гладят по спинке.

– Ну, увидел я эту ерундень. Ну, и ладно. Все равно ведь не понял, зачем она.

– Чтоб Зверя удержать. Трудно это без гиборы.

– Ага. А на шее почему?

– Держать.

– А на руке? Тоже держать?

– Нет. На руке – хранить.

– Кого хранить? И от кого?

– Гибору хранить. Чтобы не потерять.

– Ну…

– Вот когда ты разрешишь Мальку подумать о детеныше, тогда он и наденет гибору ему.

– На шею?

– Да.

– А у тебя она тоже есть?

– Нет.

– Почему?

– Я не ипша. И не полукровка.

– А чего Крант болтал, мол, ипш больше нет?…

– Мало их осталось. Несмешанной крови.

– Почему?

– Говорят, норторы сильно охотились на них.

– Как на зверей? Из-за меха?

– Как на врагов. Очень опасных.

– И?…

– Многих убили. Но выжившие стали еще опаснее. Особенно для норторов.

– А зачем им это надо?…

– Кому?

– Ипшам, норторам.

– Говорят, древняя вражда между ними. И она древнее Мостов и Башен.

– Чего древнее?…

– Так говорят.

Ясненько, о мостах и башнях в другой раз.

– Лапушка, а…

– Пушистый, ты ко мне лежать пришел и разговаривать?

– Ну, поговорить тоже можно.

– Говорить хватит.

– Почему?

– Надоело.

– Тогда встаем?

– Стоя мне тоже нравится, – мурлыкает Марла и прогибает спину.

Неутомимая женщина!

41

День прошел, как миг пустой…

Кажется, так писал великий русский классик.

За первым днем прошел второй, третий, пятый, а я все еще живу у Ранула.

Утро после тиустской разборки началось для меня с извинений. Сначала Малек извинялся, что не узнал в моем восточном приятеле Ловчего. Еще за то, что не выполним весь мой приказ. ВЕСЬ! Кто и зачем выяснил, а съесть моего обидчика не успел. Тот Ловчим начал становиться…

И какой только идиот отдает такие приказы?! Я?? Не помню что-то…

После Малька я общался с Ранулом. Тот тоже: прошу многоуважаемого простить… и все такое. И не за себя просил, за сына сестры. Тот, мол, предал меня, не защитил.

Я так и не понял, с какой стати он защищать меня должен?… И почему это все так мечтают стать моим должником? В этой или следующей жизни. Других кандидатов нету? В чем тут прикол?

Говорить: уходи противный, – Ранул мне не стал. А я не стал срываться с теплого места, где меня хорошо кормят. К чему спешить с отъездом, если никто не гонит? Да и некуда мне особо спешить. Чего я здесь знаю, кроме ближайшего леска, да любимого города Ранула? Где тут нужен врач с моим опытом и квалификацией? Здесь, вроде как, не требуется. Вот и числюсь я пока в отпуске. Давно о таком мечтал. Чтоб забраться в глушь, где люди болеют только похмельем и насморком, где их вполне устраивает форма носа, ушей и количество ребер. И у себя и у своей дражайшей половины. А если нет, то все решается без помощи пластического хирурга.

Я еще Ранула про Ловчего спросил. Так он так же, как Малек, рот захлопнул и сделал вид, что никогда разговаривать не умел. Только и узнал я, что при каждом Храме Ловчий имеется. А чего он за зверь и с чем его едят, про то ни-ни. К следующему Храму сезон пути, вроде, может, поэтому Ранул меня в шею гнать не стал…

Я еще на один аукцион собирался, но послушал Марлу и передумал. Ничего интересного. По крайней мере, для меня.

Звери будут продаваться. Грузовые и легковые. В смысле, верховые. Ну, и вожаки само собой. С белым пятном на ноге. Это пятно, вроде как, удачу притягивает. Верный путь всему каравану указывает…

В такой вот маразм здесь верят. Но спорить с местными традициями… Слышал я о таких спорщиках. Пережила и пережевала их традиция. По мне, так пусть верят, в чег о хотят. Хоть клыки своим поалам золотят, если надо. Мне все едино.

А еще каждому зверю тут проводник полагается. Так они вместе и продаются. Или нанимаются. Два в одном, вроде.

Ну, мне транспорт для каравана не требовался, вот я вместо аукциона к реке сходил, да по городу пошатался. На городок из российской глубинки он похож. Которому не меньше полтыщи лет. Архитектура, дух старины, неторопливая жизнь… И сами жители, вроде как, никуда не торопятся. Даже трамвай-тролейбус по улицам пустить не хотят. Допотопным автобусом обходятся, что помнит, наверно, еще времена мамонтов.

А в этом мире вместо автобуса поалов используют. Или шорнов. Если караван горными тропами пойдет. Особо продвинутые и ленивые горожане на носилках перемещаются. С двумя или четырьмя носильщиками. Все зависит от комплекции носимого. Или величины его внутреннего Я.