Терри Пратчетт - Ноги из глины Страница 43

— Не то что плох, а... странен.

— Действительно, я заметил, что через несколько минут нос привыкает и потом этот...

— Я хочу отметить, странным образом, но людей влечет к нему.

— Как публичное повешенье.

Повисла тишина.

— Идиотик с хорошим чувством юмора.

— Однако не слишком ярок.

— Дайте ему пинту пива и тарелку этих штучек с ногтями, и он счастлив как свинья в луже.

— Я думаю это оскорбительно.

— Мои извинения.

— Я знаю некоторых отличных свиней.

— Конечно.

— Но я практически вижу, как он, попивая пива и, закусывая ножками, подписывает королевские указы.

— Да, действительно. Э... Как вы думаете, он умеет читать?

— А какая разница?

Опять наступила тишина, все сидели с задумчивыми лицами.

Потом кто-то сказал:

— Еще одно... нам не придется беспокоится об обустройстве королевского наследника, что причинило бы неудобства.

— Почему Вы так думаете?

— Вы можете представить принцессу, которая согласится выйти за него замуж?

— Ну-у-у... известно, что они целовали лягушек...

— Лягушек, замечу Вам.

— ... И, конечно, власть и принадлежность к королевской крови, делают мужчину сильно привлекательным.

— Достаточно ли привлекательным, не могли бы сказать?

Еще тишина. Затем:

— Наверно не настолько привлекательным.

— Он хорошо подойдет.

— Великолепно.

— Дракон отлично справился. Мне кажется, на самом деле, этот идиотик не является графом, ни коим образом?

— Не говорите глупостей.

Веселина Малопопка неуверенно сидела на высоком табурете за столом. Ей сказали, что ей надо только проверять патрули, сменяющие друг друга на дежурстве.

Несколько человек возвращающихся с патруля только одарили ее странными взглядами и не сказали ничего, и она уже начала расслабляться, когда в комнату ввалились четверо гномов после патрулирования Королевской улицы.

Они уставились на нее. И на ее уши.

Взгляды переместились вниз. В Анк-Морпорке не было принято накрывать столы покрывалом. Обычно под столом была видна нижняя половина сержанта Кишки. Не было никакого смысла прятать от взглядов его нижнюю половину, она ни коим образом не претендовала на вхождение в десятку самых соблазнительных нижних половин.

— Это же... женская одежда, — сказал один из гномов.

Веселина сглотнула. Почему именно сейчас. Ей казалось, что когда это случится, Ангуа будет поблизости. Люди всегда успокаивались, когда она улыбалась им, вот что было удивительно.

— Ну и что? — она начала дрожать. — Что из этого? Я могу, если хочу.

— И... на ушах...

— Ну и что?

— Это... моя мать никогда даже... ургх... это отвратительно! Да еще на публике! А что если дети увидят?

— У тебя видны колени! — сказал другой гном.

— Я вынужден сообщить об этом капитану Кэрроту! — воскликнул третий.

— Никогда не думал, что доживу до такого.

Двое гномов бросились в раздевалку. Еще один поспешил за ним, но замешкался около стола. Он окинул ее неистовым взглядом.

— Э... э... однако, симпатичные коленки, — сказал он, и убежал.

Четвертый гном подождал, когда другие уйдут, и бочком подошел к столу.

Веселина не могла унять нервную дрожь. — Попробуй сказать что-нибудь про мои ноги! — сжимая кулаки, сказала она.

— Э..., — гном быстро оглянулся и наклонился над столом. — Э... это... губная помада?

— Да! Что из этого?

— Э..., — гном еще больше наклонился над столом, опять оглянулся, и конспиративно понизив голос, спросил:

— Э... дашь мне попробовать?

Ангуа и Кэррот шли сквозь туман в полной тишине, изредка прерываемой резкими и короткими указаниями Ангуа.

Потом она остановилась. До этого момента запах Дорфла, или, по меньшей мере, старый запах мяса и коровьего навоза, шел четко в направлении района боен.

— Он пошел по этой улицы, — сказала она. — Это совсем в другую сторону. И... он двигался быстрее... и... много людей и... сосисок?

Кэррот побежал. Толпа людей и запах сосисок означал представление из уличной жизни Анк-Морпорка.

Дальше по улице виднелась толпа. Было видно, что она стояла там уже некоторое время, потому что рядом уже стояла знакомое личность с подносом, которая старалась смотреть поверх голов.

— Что происходит, мистер Грабля? — спросил Кэррот.

— А, здравствуете капитан. Они поймали голема.

— Кто они?

— А, ребятки. Только что принесли молоты.

Перед Кэрротом стояла стена тел. Он сложил вместе руки, просунул их между двумя, и раздвинул их. Ворча и сопротивляясь, толпа расходилась перед ним, как пучина воды расходится перед пророками высшего класса.

Дорфл стоял на берегу в конце улицы. Трое мужчин с молотами делали выпады в его сторону, как собаки загнавшие медведя, каждый не хотел наносить первый удар, понимая, что второй удар достанется ему.

Голем отступал назад, прикрываясь своей дощечкой, на которой было написано:

Я стою 530 долларов.

— Деньги? — сказал один из нападающих. — Это все о чем вы големы думаете!

Дощечка рассыпалась от удара.

Он попробовал опять занести молот. И чуть не перекувыркнулся от того, что молот не сдвинулся с места.

— Деньги, это все о чем ты можешь думать, когда все что у тебя есть это цена, — холодно сказал Кэррот, вырывая у него из рук молот. — Мой друг, как Вы думаете, чем Вы тут занимаетесь.

— Вам не остановить нас! — пробурчал человек. — Все знают, что они не живые!

— Но я могу арестовать Вас за преднамеренное нанесение ущерба частной собственности, — сказал Кэррот.

— Один из них убил старого священника!

— Простите? — сказал Кэррот. — Если дело только в этом, как Вы можете обвинить в убийстве? Меч это вещь, — он вытащил свой меч из ножен, меч чуть слышно звякнул, — и конечно, Вы, вероятно, не сможете обвинить меч, если кто-то ударил Вас им, сэр.

От попытки сфокусироваться на мече, глаза у человека перекосились.

И, опять, Ангуа опять почувствовала приступ изумления. Кэррот не запугивал этого человека. Он не запугивал его. Он просто использовал меч для демонстрации... ну, точки зрения. И все. Он бы очень удивился, если бы услышал, что не все думали также.

Какая-то часть ее сказала: «Кому-нибудь другому нужно было бы стать очень умным, чтобы стать таким же простым как Кэррот»

Нападавший сглотнул.

— Хорошее замечание, — сказал он.

— Да, но... им нельзя доверять, — сказал один из нападавших. — Они ходят туда-сюда и ничего не говорят. Что они замышляют, а?

Он пнул Дорфла. Голем немного покачнулся.

— Ну, это, — сказал Кэррот. — Я как раз разбираюсь с этим делом. А пока, я вынужден попросить вас заняться собственными делами...

Третий из нападающих был новеньким в городе, и не мог так легко отступить от задуманного, пусть даже на пути стоял какой-то там капитан городской стражи.

Он вызывающе поднял молот и открыл рот, чтобы сказать:

— О, да? — но запнулся, потому что до его ушей дошло рычание. Оно было довольно низким и мягким, но в нем была какая-то сложная интонация, которая проскочила вниз по позвоночнику к какому-то маленькому нервному узлу и нажала древнюю кнопку под названием «Первобытный Ужас».

Он повернулся. Привлекательная женщина-полицейский позади него дружелюбно улыбнулась ему. Правильней сказать, уголки ее рта вытянулись вверх и обнажили все ее зубы.

Он уронил молот себе на ногу.

— Очень хорошо, — сказал Кэррот. — Я всегда говорил, что всего можно добиться добрым словом и улыбкой.

Толпа посмотрела на него с тем выражением людей, с каким они всегда смотрели на Кэррота. Оно возникало от невообразимой мысли, что он действительно верит в то, что говорит. От такого утонченного издевательства у них перехватывало дыхание.

Они отступили и заспешили прочь.

Кэррот повернулся к голему, который, встав на колени, пытался сложить вместе кусочки своей дощечки.

— Пойдемте, мистер Дорфл, — сказал он. — Мы пройдем с Вами оставшийся путь.

— Вы с ума сошли? — воскликнул мистер Хук и попытался захлопнуть дверь. — Вы думаете, я захочу это обратно?

— Он является Вашей собственностью, — сказал Кэррот. — Люди хотели разбить его.

— Вам не надо было им мешать, — сказал мясник. — Вы что, ничего не знаете? Я не собираюсь пускать его к себе под крышу!

Он опять попытался закрыть дверь, но нога Кэррота блокировала ее.

— Тогда я боюсь, я буду вынужден предъявить Вам обвинение, — сказал Кэррот. — А именно, в загрязнении города.

— О, будьте серьезны!

— Я всегда серьезен, — сказал Кэррот.

— Он всегда серьезен, — подтвердила Ангуа.

Хук в бешенстве замахал руками. — Пусть он убирается. Черт! Я не хочу, чтобы убийца работал на моей бойне! Оставьте его себе, если Вам так хочется!

Кэррот схватил дверь и силой распахнул ее до конца. Хук отступил на шаг.

— Вы собираетесь дать взятку офицеру полиции, мистер Хук?