Алексей Лютый - Огонь по тарелкам! Страница 43

— Чего изволите, барин? — ехидно поинтересовался он. — Скучаете? Так тут у нас клоунов полно. Берите любого, они все ручные…

— Понятно. Пацука обидели. Но ничего, не умрет, — констатировал Раимов и, к великому удивлению есаула, наряды вне очереди раздавать не стал. — Агенты Шныгин и Пацук, в штаб, бегом марш. Чтобы через две минуты я вас лично наблюдал, безо всяких приспособлений.

— Значит, мы должны без приспособлений явиться? А без каких именно? Трусы приспособлением являются или они лишь форма одежды? — тут же затараторил украинец, но командир его не слышал. Лампочка на видеокамере коротко мигнула и погасла, давая понять, что две минуты уже пошли.

— Выходит, Конник нас без приспособлений наблюдать будет, — со вздохом констатировал Пацук. — Воно ж все равно непонятно. Он глаза себе повыкалывает или просто рентгеноскопию нам делать не станет?

— Да ну тебя, Микола, еври бади ту Даблин! Пошли! — фыркнул Шныгин и первым покинул кубрик. Есаул его догнал уже в коридоре.

— Слушай, Репа, а зачем это мы начальству понадобились? — не унимался украинец, поправляя растрепавшийся оселедец. — Последнее время вроде бы, кроме как я с Черментатором, никто в истории не попадал. Или ты тоже этого зеленого беса видел?

— Я еще и с ума не сошел, и до белой горячки не допился, чтобы зеленых чертей видеть, — отмахнулся от него старшина. — И вообще, Пацук, ну что ты, блин, ко мне прицепился? Я же не в ФСБ служу, чтобы знать все, о чем подполковники думают! Одно тебе могу точно сказать, что нас не на блины зовут.

— А может, моя посылка с салом пришла? — мечтательно предположил Пацук. — Может, Раимов нас и вызвал, чтобы ее вручить.

— Нет, блин, Микола! У тебя сегодня точно крыша едет, — начал выходить из себя Шныгин. — Сало-то тут твое при чем? Так нам и будет командир его вручать под фанфары.

— Ну, не скажи, — хмыкнул в ответ есаул. — Сало, это такая вещь, что ее и торжественно вручить можно.

Старшина понял, что спорить с украинцем бесполезно. По крайней мере по поводу сала. Поэтому Сергей ничего не ответил, лишь обреченно махнул рукой и ускорил шаг. Если честно, Шныгину на пацуковское сало было наплевать. Его сейчас гораздо больше волновали две проблемы. Первая — флот пришельцев на орбите Марса, и вторая — сам Пацук. А точнее, отношения между есаулом и Сарой.

Сергей понимал, что план Раимова по примирению этих двух антагонистов блестяще провалился. Нет, конечно, после совместной работы в Берне Микола и израильтянка стали относиться друг к другу несколько терпимее, но до полного доверия здесь было еще далеко. А это Шныгина и пугало. Это на земле два не любящих друг друга человека могли в одном отряде сосуществовать, да и то с большим трудом. Но Сергей не представлял, что может произойти в космосе, если Сара с Миколой и там цапаться начнут.

Впрочем, старшина не очень хорошо представлял себе и космос. Конечно, задание на Луне он помнил и не сомневался, что будет помнить до конца жизни, но тогда все было проще. И полет длился всего пару-тройку часов, и невесомость какой-то игрушечной показалась. Хотя выспаться, зараза, не дала! Словом, это была Луна, откуда до родной Земли рукой достать можно. А теперь предстояло лететь на Марс, и от этой мысли даже старшине с его железными нервами становилось не по себе. К тому же и космический флот пришельцев там находится, так что незаметно не подобраться. Что вообще смогут сделать пятеро бойцов, пусть и самых лучших, против целой вражеской армады? Только рассмешить этой атакой так, что все инопланетяне от хохота полопаются. Но в таком случае одного Пацука, с ушами или без таковых, хватит. Остальным там просто делать нечего будет!

В общем, у старшины вопросов было куда больше, чем ответов на них. Направляясь в штаб, Сергей даже радовался, что подполковник его вызвал. О предстоящем задании, по устоявшейся традиции, «икс-ассенизаторы» друг с другом не разговаривали. Поэтому Шныгин не знал, что думают об операции на Марсе его сослуживцы. Никого пугать своими рассуждениями Сергей не хотел, и разговор с Раимовым наедине — Миколу можно попросить прогуляться — считал идеальным способом получения ответов на беспокоящие его вопросы.

В штабе, естественно, ничего не изменилось. Раимов был закоренелым консерватором и поставленную однажды на определенное место мебель передвигать куда-либо категорически отказывался. Даже стены во время последнего ремонта приказал той же самой краской выкрасить, какой они сверкали с момента создания базы. Сам же подполковник не ждал их в своем любимом кресле у пульта управления системами безопасности, а расхаживал по штабу из угла в угол.

— Ну-ка, идите оба сюда, — не дослушав доклад бойцов, Раимов оборвал их жестом и кивнул в сторону центрального монитора. — Думаю, вам обоим будет интересно посмотреть на это.

Пацук со старшиной переглянулись, явно не понимая, что такое может быть интересно им и безразлично всем остальным, но к монитору все-таки подошли. Подполковник включил видеомагнитофон и кивнул головой, приглашая бойцов к просмотру. Первые несколько секунд на экране ничего интереснее пустого коридора не было. Затем все увидели, как в актовый зал пулей промчался Зибцих, а следом за ним и остальные, в той же последовательности, в которой и выходили вчера из столовой. Последним по коридору вальяжно прошествовал Пацук. Впрочем, спокойно есаул передвигался только до того момента, пока в коридоре прямо перед ним не полыхнула вспышка, на месте которой затем остался самый настоящий зеленый бес. С рогами и хвостом, как его и описывал Пацук.

Шныгин удивленно присвистнул, но Раимов цыкнул на старшину, призывая спокойно досмотреть сюжет до конца. Украинец ехидно перевел взгляд с командира на старшину, но от комментариев пока воздержался. Несколько секунд на экране Микола о чем-то разговаривал с камуфлированным чертом, а затем есаул помчался в актовый зал, а Черментатор не спеша скрылся за дверью штаба. И это было последним кадром, после которого Раимов выключил видеомагнитофон. В общем, в коридоре все происходило точно так, как рассказывал сослуживцам Пацук. Ну а единственным недостатком просмотренного фильма являлось полное отсутствие звука. И о причине этого дефекта поинтересовался у подполковника Сергей.

— Микрофон из строя вышел, — как-то виновато ответил «икс-ассенизатору» командир. — Я же видеозаписи из коридора никогда не просматривал. Вот и не знал, что микрофон не работает, мать его тапером в доисторический кинозал!

— Товарищ подполковник, а что же вы, если видеозапись вели, до сих пор молчали? — ехидно поинтересовался у Раимова есаул. — Значит, как честного украинца дураком выставить, это вы быстро, а извинения принести — бог избавит?

— Да извинюсь я перед тобой! Сегодня же соберу всех и извинюсь, — проворчал Раимов. — А молчал, потому что Черментатор этот хренов в штабе побывал. И что именно он тут делал, выяснить не удалось. Эта вражина рогатая видеокамеру сразу из строя вывела, как только внутри оказалась. Мне об инциденте нужно было начальству сначала доложить, а затем уже тебе сопли вытирать. Чем упрекать меня, садись и рассказывай подробно, о чем вы с Черментатором беседовали!

Если бы кто-нибудь знал, каких трудов Пацуку стоило не начать язвить по поводу прежнего недоверия начальства к его словам, то есаула непременно бы представили к награде за доблесть, самопожертвование и так и не проявившийся героизм. Однако от внимательного ока украинца не ускользнуло, что Раимов находится на грани нервного срыва. А когда начальство в таком состоянии, с ним лучше не шутить! Поэтому Пацук проглотил желание вволю поиздеваться над недоверчивыми сослуживцами и подробно пересказал весь свой недолгий диалог с Черментатором.

— Так я и думал, — кивнув головой, констатировал Раимов, едва есаул закончил рассказ. — Ну-ка, давай поподробнее, что именно этот урод зеленый говорил о Саре.

— А я вам что талдычил? — хмыкнул есаул, — нельзя ей доверять ни минуточки! Воно ж как бывает? Живешь себе, живешь с бабой, а потом бац, и не баба это вовсе, а агент мирового империализма и сионизма.

— Цыц, Пацук! — тут же рявкнул на подчиненного подполковник. — Сколько раз повторять можно, что в моем подразделении никакого национализма, расизма и шовинизма быть не должно…

— Вы еще, товарищ подполковник, антисемитизм забыли, — сделав нахально-услужливую физиономию, подсказал Пацук. — А также нацизм, коммунизм, бандитизм, импрессионизм, кубизм, москализм…

— Что-то я последнего словечка никогда, блин, не слышал, — удивился Шныгин, покачав головой. — Микола, москализм это в смысле когда моська скалится, еври бади?

— О-отставить разговорчики! — вклинился в занимательную дискуссию Раимов. — Пацук, последний раз спрашиваю, что именно тебе Черментатор про Сару сказал?