Людмила Астахова - НЧЧК. Теория Заговора Страница 45

Естественно, ап-Айкалнар приглашение принял. Я честно предупредила Дивного, что «Лепрекон» – это заведение специфическое… впрочем, и публика там собирается определенного рода. В этом клубе никто не удивится ни драным джинсам, ни вечернему платью. Отвести ваниара в «Лепрекон»… О, Нол, да ты растешь! Впрочем, после наших церемонных реверансов в течение последних двух дней мы оба достаточно хорошо «принюхались» друг к другу, чтоб по обоюдному согласию перестать изображать, что находимся на приеме у Владычицы. Переходить на «ты», конечно, пока не стали… Но тот знаменательный факт, что нас в свое время драли розгами на одной и той же скамье с разницей в каких-то пять-шесть лет… В общем, такие вещи очень сближают.

Договорившись с ап-Айкалнаром, что за ним домой заедут Хиналгон с Диммидроллом, я отпустила подопечного на волю, переодеваться (все равно за парнем хвостиком следуют ребята из наружки). И приступила к самому сложному этапу подготовительных работ – стала звонить Эрину.

Вот так бывает в жизни – со стороны наблюдаешь нечто, вроде как не имеющее к тебе ни малейшего отношения, а где-то в глубине души подтачивает изнутри червячок нехорошего предчувствия. И можно гнать беспокойство прочь, словно надоедливую муху, а все равно разразится неприятность, врежет пыльным мешком из-за угла по ушастой башке поганая весть, и прорвутся плотины давней обиды.

Казалось бы, надо радоваться, что рабочий день закончился без эксцессов, впереди неплохой вечер в замечательной компании, тем более «Лепрекон» – отличное место для того, чтобы повеселиться и расслабиться. Осталось только переодеться и взять Нолвэндэ под локоток. Дроу подхватят их у края пешеходки и вперед. Что сложного? Где подвох? Но не зря, совсем не зря Эрину было так неуютно: знобило под теплым душем, ныло за грудиной и отчаянно хотелось побыть в одиночестве.

Он заставил себя одеться, особо не придавая значения, насколько тщательно выглажены рубашка и брюки, и поспешил в соседнюю квартиру.

Да! Лучше бы капитан подождал напарницу на улице.

Этого платья цвета красного вина он раньше на Нолвэндэ не видел, ровно как палантина, покрытого ручной вышивкой, и изящных туфелек из кожи василиска. Зато Эрин примерно представлял, сколько стоит подобный наряд, включая тончайшие чулочки, которые Нол в этот самый миг поправляла. К слову, стоимость кружавчиков на подвязках равнялась двум зарплатам энчечекиста. И, разумеется никакого макияжа, тем более, особых украшений, кроме подвески на груди в виде фамильного герба. Не хватало только венца с сильмариллами.

Паучий случай! Едреные пассатижи! Для Эрина она так никогда не наряжалась!

– А ты не могла одеться еще дороже? Чтобы никто случайно не напутал, кто есть кто, – раздраженно проворчал он. – Я, конечно, понимаю, что леди не ходят с голыми ногами, но не до такой же степени.

Напарница окинула Эрина непонимающим взглядом. Мол, кто давал тебе право судить, дорогой? Кто ты такой, чтобы мне указывать?

– Я уже не успею сбегать на хинтайский рынок и купить там себе мини-юбку, – процедила она сквозь зубы.

О! Это был тот самый ответ, который потребен, чтобы Эрин завелся с полоборота.

– Как можно?! – воскликнул он, притворно всплеснув руками. – Как ты могла подумать о хинтайской шмотке, дорогая? Что скажет кузина Амэльдэ? Да и на Скачки в такой юбке не пустят, ведь к ней не подберешь ни шляпки, ни перчаток, верно?

Капитана аж распирало от злости. Лучшего способа явственно показать разницу в положении и происхождении сложно придумать. Рядом они смотрятся как… госпожа и слуга, и никак иначе. Конечно! Нол и замуж потому идти отказывалась. Разве пара благородной леди провинциал плебейского рода, отягощенный массой дурных привычек в ущерб толщине кошелька?

– Мне теперь в «Лепрекон» шпоры надевать, чтобы тебе соответствовать?! Ну, прости! Как-нибудь в следующий раз попытаюсь прицепить к кроссовкам.

Мыслечтица вопросительно подняла бровь, сохраняя на лице царственное спокойствие:

– Я не отвечаю твоим запросам? Может быть, Тавариль тебе больше подходит в спутницы? Она и юбки подходящей длины носит, и твои любимые сериалы смотрит.

И подумала очень и очень «громко»: «И у тебя такая уже была однажды!»

Вот тут-то Эринрандира и понесло по кочкам, словно легкий хинтайский танк, не разбирая дороги. Еще бы! Нолвэндэ сейчас воплощала в себе всех тех надменных аристократов, которые старались ап-Телемнара в упор не видеть и соизволили явить внимание только тогда, когда он получил рыцарство.

– Не надо перекладывать вину с больной головы на здоровую! – прошипел он, зловеще прищурившись. – Я не виноват, что родился в простой семье и престижных закрытых пансионов не заканчивал. И в армию пошел служить, не отдавая дань старинной традиции, а потому что захотел сам. И, да! Я так и не защитил диссертацию, и вообще прозябаю тут в провинции – никчемный алкоголик и параноик – но при этом имею наглость любить девушку из благородного семейства, и даже неоднократно предлагал ей замужество. Хам такой!

Нет, Эрин не кричал, но каждое его слово походило на удар молота по наковальне – звонко, хлестко и жестко. Точно гвозди заколачивал. В гроб.

Это что же получается – он совершенно не знает Нолвэндэ? Прожив год практически вместе, он ни разу по-настоящему не задумался о её статусе, позабыл о семействе Анарилотиони, выкинул из головы все, что не касалось их общих интересов. Да и много ли того общего? Секс да работа – не более.

Выходит, она все время притворялась, прятала от Эрина свою истинную сущность, свои наклонности и замашки. И потребовался приезд Дивного, чтобы все встало на свои места, и явилось сокрытое под маской «обыкновенной девушки».

– Я не смогу покупать тебе чулочки за… немыслимые деньги и обеспечивать тебе выезд в свет. Но даже если бы мог…

Пока ап-Телемнар самозабвенно солировал с «Песнью униженного плебея», его напарница и, по совместительству, возлюбленная стояла молча, плотно сжав губы, и держала в руках свой боевой ноутбук. Но после слов:

– … я бы всегда оставался чем-то вроде бесплатного приложения к блистательной леди Анарилотиони…

Нол со всего маху шарахнула несчастный ноутбук об пол, поставив жирную и громкую точку в скандале. Армейский прибор трудно расколотить, и ничего ноутбуку не сделалось, но на Эрина этот демарш впечатление произвел. И немалое.

– Я тебя настолько не устраиваю? – тихо спросила Нолвэндэ, повергнув энчечекиста в ступор. – Мне теперь застрелиться, чтобы возродиться дочерью слесаря и кухарки? Только так я и смогу соответствовать твоим требованиям?

И глаза у неё стали… очень грустные. Словно Эрин наотмашь ударил Нол без всякой вины. Под этим немигающим потрясенным взглядом эльф осекся и сразу же почувствовал себя распоследним гадом, подонком и неотесанной скотиной. А как еще назвать мужчину, устроившего омерзительную сцену своей любимой девушке?

А еще Эринрандир испугался до смерти.

– П-прости! Я не прав! Я не должен был так говорить, – сказал он отрывисто, чувствуя, как плотно натянулась меж ними тонкая ткань бытия. Одно неловкое движение или слово – и порвется навсегда то единение, которое создалось за полтора года.

Вот спрашивается, кто тебя, ушастый дурак, за язык тянул?

Но видимо, Нолвэндэ тоже оказалось не под силу разрушить с таким трудом созданные отношения. Она тяжело вздохнула и не стала отдергивать руку, когда Эрин взял её ладонь в свою. Такое себе хрупкое примирение получилось. Но получилось же!

Худой мир лучше доброй ссоры – это же все знают.

Ведь как бывает – рассоришься в пух и прах с тем, кто тебе бесконечно дорог, а гордость не позволит сделать шаг к примирению, а потом… потом бывает слишком поздно что-то исправить.

– Подожди две минуты, пожалуйста, – несколько суховато сказала я и, развернувшись на каблуках, ушла в комнату и аккуратно притворила за собой дверь.

Ну что, дорогая, получила?!

Балрог! Вот в кои-то веки решила немного побыть красивой женщиной, возлюбленного порадовать… даже пистолет с собой брать не хотела! Побыла. Порадовала. Угу.

Эру, лучше бы он меня ударил. Клянусь честью, было бы далеко не так… противно.

Я стянула через голову злосчастное платье и сдернула чулки, не слишком заботясь об их целостности. Да так и оставила все это дорогущее барахло на полу неопрятной кучкой. Рывком распахнула дверцы шкафа. Так. Надо подумать… а нечего тут думать! Времени нет, дроу ждут, и… Проклятье! Я не хочу никуда идти. Я не хочу его видеть. Но если я сейчас забьюсь в угол и буду молча лелеять свою обиду, кому от этого станет легче? Может быть, Эрину, а?

Нет уж! В «Лепрекон» я пойду, и вовсе не потому, что терять лицо в такой ситуации немыслимо, нет. Мне нужно напиться и забыться. Прямо-таки жизненно необходимо! Иначе… иначе я начну думать, начну анализировать и прогнозировать… и мне даже предположить страшно, до чего я в итоге допрогнозируюсь.