Светлана Славная - Мафиози из гарема Страница 45

«Надо же, какое коллективное обожание отдельно взятого мужчины! — удивлялась Сыроежкина. — Нет, если бы мой Гвидонов завел еще одну жену, я бы…»

Ее размышления были прерваны едва уловимым шорохом шагов в коридоре. Варя аккуратно сползла с воздвигнутой пирамиды и прислушалась. Шаги стихли около ее каморки, и тут же раздался приглушенный голос Черного евнуха:

— Ну чего тебе?

«Что это он застрял под моей дверью? — подумала Сыроежкина. — Неужели вздумал караулить меня лично? Какая честь!»

— Миленький, добренький Угрюм-Угу, — подобострастно зажурчал нежный голосок. — Когда же ты выполнишь свое обещание и устроишь мне свидание со светлейшим повелителем?

— Твое время еще не пришло, — уклончиво ответил евнух.

— Но ведь я отдала тебе почти все, что у меня было!

— Почти?

— Да. Это все, что осталось.

Варя услышала, как что-то тихонько звякнуло.

— Что ж, мой жизненный опыт подсказывает, что бег времени можно ускорить, — усмехнулся Угрюм-Угу. — Жди, скоро сиятельный господин осчастливит тебя.

— Старый сводник! — фыркнула Варя, отошла от двери и снова вскарабкалась на баррикаду под окном.

Девушки продолжали тусоваться на дорожках. Но вот из-за огромного куста, усыпанного ярко-красными ягодами, появился их начальник. Оживленный щебет мигом прервался, и лишь тихий шелест соленого ветра остался витать над садом.

— Гуляем, не стоим! — бабским голосом проскрипел Черный евнух. — А то от ваших бледных физиономий у светлейшего султана оскомина приключится.

Девушки зашагали бодрее, особо рьяные даже перешли на бег трусцой. Самодовольно усмехаясь, Черный евнух прошел под Вариным окном и скрылся в неприметной калитке на противоположной стороне сада. Наложницы тут же расслабились и гуськом потянулись в тепло гарема — судя по всему, они точно знали, что в ближайшее время Угрюм-Угу не вернется.

Дворик совсем опустел. Варя покинула свой наблюдательный пост и присела на подушку. Заняться было решительно нечем. «Надо все же связаться с учителем, — думала девушка. — Покаяться в служебном неповиновении и поделиться возникшими проблемами. Хватит трусить, чем дольше я откладываю неприятный разговор, тем сложнее будет его вести».

Она начала сосредотачиваться на образе мэтра, но тут послышался решительный стук в дверь.

— Кто там? — Варин голос неожиданно охрип от волнения. Неужели явился султан? Где же Гвидонов, почему никак ее не спасает?

— Это я, Лаура. — На пороге нарисовалась беременная итальянка. В руках она держала изящное серебряное блюдо с крупным виноградом. — Я войти, si?

Не дождавшись приглашения, она втиснула в комнату свой огромный живот и ловко захлопнула дверь ногой.

— Моя приходить мириться, — лучезарно улыбаясь, объявила она. — Прости, я весь такой темпераментный, необузданный. Наговорить лишнего, а потом жалеть.

— Ну что ты, я совсем не сержусь, — умилилась Сыроежкина.

— Угощайся виноград. Uno momento…[5] — Она перехватила половчее тяжелый поднос и протянула его Варе.

Тронутая Сыроежкина потянулась к угощению, но тут входная дверь с грохотом распахнулась. Лаура вздрогнула, выронила поднос, и виноградины запрыгали по комнате, прячась среди подушек.

— А ну, пошла вон отсюда! — Пожилая женщина, появившаяся на пороге, заорала так, что итальянка пулей выскочила из комнаты, позабыв о подносе. — Еще раз застукаю — придушу как котенка и не посмотрю, что беременная!

Тяжело дыша, женщина привалилась к косяку:

— Вот зараза, уже полгарема мне перетравила. И где только яд берет, ума не приложу!

У Вари потемнело в глазах, и она медленно опустилась на усыпанный виноградинами пол. Незнакомка притворила за собой дверь и, склонив голову набок, принялась внимательно разглядывать девушку. Варя попыталась прикрыться подушкой, почти не сомневаясь, что та пришла готовить ее к предстоящей встрече с султаном.

Насмотревшись, женщина едва заметно улыбнулась и выдала по-русски:

— Ексель-моксель, Сыроега! Неужели ты меня не узнаешь?..

Олег Сапожков налил четвертую чашку черного кофе.

— Нет, это просто безобразие! Столько сил потратили на обеспечение детективов бесперебойной связью, провели людям сложнейшую операцию на среднем ухе и активизировали третий глаз, а они и думать не думают о том, чтобы держать нас в курсе событий!

— Не забывай, что телепатическая связь действует только между членами экспедиции. Тебе небось конденсатор психической энергии в третий глаз не вживляли, — меланхолично отозвался Аркадий Мамонов.

— А мне-то зачем? Я получаю информацию через Центральный компьютер, контролирующий перемещения машины времени.

— Машину времени команды Птенчикова угнал Антипов.

— Но дублирующая подстанция у них осталась!

Мамонов раздраженно вздохнул:

— Объясняю еще раз: чтобы воспользоваться запасной подстанцией, ребята должны оказаться в непосредственной близости от нее и говорить с нами через акустический передатчик. На трансформацию психических импульсов аварийная система не рассчитана.

— Это серьезное упущение службы технического обеспечения.

— Ну знаешь ли! Кто же мог подумать, что машину угонят!

Друзья обменялись негодующими взглядами.

— Ладно, ты прав: всего не предусмотришь, — сдался Олег. — Но почему они не прогуляются до этой подстанции и не расскажут, как идут дела?

— Заняты люди, — отрезал Аркадий, которого тоже напрягала неизвестность. — Между прочим, Гвидонов выходил на связь не так уж давно.

— Интересно, удалось ли ему приготовить «Метеорологическое непостоянство»? — мечтательно закатил глаза Олег.

— По-моему, кулинарничать собиралась Варвара. Только я не совсем понял: что Егор имел в виду, когда упомянул о какой-то засаде?

— Наверно, они сидят в засаде.

— А может, попали в засаду?

Историки удрученно переглянулись.

— Нет, я так больше не могу, — не выдержал Олег. — Давай пойдем к начальству и потребуем отправить нас в Стамбул!

…Варя с недоумением разглядывала тучную женщину, по возрасту годящуюся ей в матери. Что-то в чертах ее лица казалось знакомым. Да нет, не может быть…

— Соня? — неуверенно произнесла Варя. — Сонечка, это ты?

Глаза женщины подозрительно увлажнились. Сдавленно вскрикнув, Сыроежкина бросилась на шею бывшей подруге.

— Тихо, тихо, — бормотала Сонька, утирая выступившие слезы. — Сколько же мы с тобой не виделись?

— Из командировки в Индию мы вернулись полгода назад. Там я разговаривала с тобой последний раз.

— Неужели всего полгода? А я за это время успела прожить целую жизнь.

— Сколько же тебе сейчас лет?

— Спрашивать женщину о возрасте неприлично, — усмехнулась бывшая фотомодель. Да уж, когда она плыла с Варей и Егором на тростниковом плоту по мутной индийской реке, то представляла себе ситуацию с точностью до наоборот: она с драгоценностями из храма Ка-амы отправится в будущее, опережая своих друзей лет на тридцать-сорок, и оттуда — молодая, богатая и успешная — станет наблюдать, как стареет и покрывается морщинами ее бывшая подруга. Жаль, не получилось…

— Значит, выпрыгнув из кабины перемещений на ходу, ты попала в средневековый Стамбул? — преодолевая возникшую неловкость, спросила Варвара.

— Я брякнулась прямо посреди какой-то пустыни. Темнотища, только звезды огромные в небе горят. Посидела-посидела, замерзла. Из теплых-то вещей на мне только кокошник был. Нет, думаю, надо себя, любимую, выручать. Встала да пошла. Уж не знаю, сколько я этот проклятый песок месила, пока не разглядела впереди костры каравана.

— Повезло тебе, — выдохнула Варя. — А ведь могла и пропасть в пустыне.

— Врагам бы моим так везло, — фыркнула Сонька. — Караванщики — народ ушлый, поснимали с меня все индийские драгоценности, кокошником тоже не побрезговали, а саму сдали на невольничий рынок.

— Неужели ты попала в рабство? — ужаснулась Варвара.

— Нет, я попала в гарем.

— Это почти одно и то же, — с тоской оглянувшись вокруг, заметила Сыроежкина.

— Ошибаешься. В гареме можно неплохую карьеру сделать. — Сонька горделиво подбоченилась. — Вот я, например, из самых низов в султан-валиде выбилась.

— Значит, Абдул-Надул — твой сын? — подскочила от изумления Варя. — Ну и дела! А еще дети у тебя есть?

— Пятеро. Все дочери, все красавицы.

— То-то тебя так… — Варя чуть не сказала «разнесло», но вовремя поправилась: — Уважают.

Сонька сделала вид, что не заметила замешательства подруги — ее мысли были заняты другим.

— Скажи, Сыроега, а как там мой первенький поживает, Васька свет Салтанович? Наверно, совсем взрослым стал… — Она вдруг побледнела. — Ох, нет! Ты же сказала, что у вас с тех пор прошло всего полгода? Значит, ему еще и восьми не исполнилось?

Варя смутилась:

— Исполнилось, полтора месяца назад. Васенька часто тебя вспоминает. Он поселился у нас с Егором и постепенно привыкает к новой жизни.