Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса Страница 45

Кстати, о чтении. Уго наконец принялся за образование Мариуса. С собой грамотей прихватил, не убоявшись тяжести, объемистую книжицу с окованными медью углами, с многоцветными картинками. На привалах, лучше — в густой тени векового дуба, Мариус пристрастился разглядывать картинки, грезя о чем-то своем, невыразимом. На картинках фигуряли кавалеры в латах, парадных одеяниях, погруженные в меха, опутанные золотыми цепями, пажи в розовых и белых костюмчиках, выгодно облегавших юные гениталии, дамы в остроконечных головных уборах, в длинных платьях, с вуалями и без, с веерами и четками. Дамы вели с кавалерами и пажами беседы, о галантном свойстве которых говорили недвусмысленные улыбки. Книжка изобиловала портретами королей на фоне своих тронов, королев на фоне своих фрейлин, принцев на фоне министров, принцесс на фоне прелатов, воителей на фоне воинств, ощетинившихся пиками.

Книжка называлась "Альбентинские хроники" и содержала ровно сто историй времен правления королей одноименной династии. На привалах Уго читал вслух. Перед Мариусом, как на сцене, гибли от оспы несчастные дети короля Гисмонда, романтически сочетались браком Эдмонд и Стелла Брюнинг, росли стены неприступной Хальбронской цитадели, Рогер II вторгался в Талинию, заплаканная принцесса Лора и фицарский император Ред шли под венец — роковой союз с ужасными последствиями. Короли, министры, дамы и кавалеры, в прошлом — небожители, становились хорошими знакомыми.

Вслух Уго читал недолго и лишь для того, чтобы завлечь Мариуса в пучину "Альбентинских хроник". Настало время — и Уго предъявил ультиматум: хочешь знать, что дальше — учись читать. Приступили тут же. К процессу с неожиданным рвением подключился Расмус, который не хотел уступать Мариуса еще в одной сфере. Спотыкаясь, пошатываясь, Мариус побрел по ухабистой стезе просвещения. Как водится, после первоначальных успехов настала эйфория. С самонадеянностью дилетанта Мариус возомнил, что в силах одолеть книжицу без посторонней помощи. Уго с удовольствием сложил с себя педагогические полномочия. Расмус остался при друге в качестве наблюдателя, помогая ему справиться с неизбежными трудностями, которые обязательно следуют за первыми успехами.

А Уго освободил мозги для размышлений и с новыми силами набросился на вопрос: как относиться к версии о серебряных рудниках? Еще в Мерке Уго без труда выяснил, что рудники таки существуют на северных окраинах Угольного леса. Удалось даже разыскать одного спеца, работавшего там. Сорокапятилетний мужик выглядел на все шестьдесят. Добыча серебра — далеко не мед. Мужик раскрыл секрет "серебряной табакерки". Так называли выработку, в которой благородный металл залегал необычно изобильно, слоями. Там же, неподалеку, находилась "золотая табакерка", где серебряные слои пересекались золотыми прожилками. Какое отношение ко всему этому имеет единорог, мужик тоже объяснил. С него, с единорога, и пошли разработки в Угольном Лесу. Много веков назад привел он некоего Гвидо Лоха на серебряные поля, ударил в землю копытом — обнажилась первая жила. Так что единорога, говоря отвлеченно, можно считать полноправным хозяином как серебра в целом, так и табакерки в частности.

Вроде бы все сходилось. Почему же Уго никак не мог избавиться от сомнений? Он сам не знал. Но чутье подсказывало: что-то здесь не так. Уго относился к тому редкому типу людей, в ком одинаково сильно развиты способность к аналитическому мышлению и интуиция. И вот сейчас, имея на руках, казалось бы, все нужные для поиска сведения, он испытывал смутную тревогу. Что-то в развитии ситуации казалось ему подозрительным. Сведения о "серебряной табакерке" подброшены уж очень неестественно. Фигура пропыленного незнакомца в кабачке "Гром и молния" решительно смущала Уго.

Ну, хорошо, подумал Уго. А где альтернатива? Ее мы, к сожалению, не имеем. Тогда что тебя раздражает, спросил он себя. То, что вами играют? То, что ваша воля кому-то подчинена? Так ведь это — ситуация привычная. Роли пешек вы исполняете с самого начала кампании. Более того: если Мариусу пришлось играть эту роль под нажимом, то ты, умник, избрал ее себе добровольно. Чего уж теперь роптать? Выбрось из головы ненужные рефлексии и держи курс на серебряные рудники.

Но существовала и другая проблема. Записка, принесенная Расмусом с меркских улиц. Расмус описал человека, передавшего послание — и в этом описании Мариус тут же нашел приметы своего злого гения, оруженосца черного рыцаря. Свершилось чудо — этот великий немой заговорил! Протянув записку Расмусу, он сказал: "Это тебе". Расмус опешил, а бородач тем временем растворился в толпе.

Отец Клемм учил: "Анализируй совокупность фактов". Уго подверг ревизии свои активы. Имеем следующее. Уно: человек в "Громе и молнии", дающий прямую наводку на серебряные рудники (впоследствии сведения подтверждаются). Дуо: заговоривший оруженосец, передающий записку с указанием местоположения первого талисмана. Тре: эти два человека (принадлежащие, очевидно, одной диаспоре) каждый по-своему помогают успеху нашего дела. Вопрос: какой смысл придумывать столь навороченную головоломку, чтобы потом подбрасывать ключи к разгадке? Ответа нет пока…

Город Мерк и Угольный Лес, как подсчитал Уго, разделяло немногим более 30 миль. Два дня осторожного ходу. На следующий после Мерка день Расмус разговорился с хозяином харчевни, где они обедали. Этот бочковидный старичок оказался неумеренно болтлив, что Расмуса в людях вообще-то раздражало. Но неожиданно они нашли общую тему. Речь зашла о недавних посетителях харчевни. Старичок-боровичок упомянул о молодом санахе, который побывал тут накануне и поразил хозяина своей торопливостью. Приметы выдали в стремительном санахе проклятого Русана, лохматую обезьяну с мельницы Варата. Расмус злорадно отметил, что Уго оказался смущен таким поворотом разговора и увел беседу в сторону. Довольный Расмус констатировал про себя, что оказался прав, внеся санаха в список злодеев. Для этого имелось достаточно оснований, которые его торопливость только усугубляла. Итак, санах двинулся в путь. Расмус приказал себе постоянно держать в голове этот фактор, который в один момент может оказаться решающим.

Наконец, наступил вечер 27 мая. Жаркие сумерки опоясали Северную Ренигу. Новолуние Большой луны. Развилка на талийском тракте. Слева — широкая дорога к замку герцога Тилли, источнику злой воли и подкожного страха. Прямо продолжается, взрезая Угольный Лес, талийский тракт. Направо сворачивает дорога похуже — она ведет к Каменному Лесу, в котором чуть позже должно произойти кое-что интересное. У развилки — таверна. На вывеске — надпись "Два короля" с соответствующим изображением: две помидорные коронованные рожи. Одна — с безумно выкаченными глазами — явно сработана под покойного государя Августа, жизнелюба и обжоры. Вторая, с отвислыми губами, подозрительно смахивает на нынешнего короля, Роберта II.

— Здесь хорошо бы перекусить и запастись провизией. А заночуем где-нибудь дальше по тракту, — изложил план Уго. — Уж больно место тут бойкое. Не продохнешь от гвардейцев.

Как обычно, Уго — более тертый калач — отправился на разведку. Обнаружив в таверне тишь и благодать, он должен был дать товарищам условленную отмашку.

Мариус с Расмусом пристально наблюдали, как, заглянув в окна, Уго исчезает за тяжелой дубовой дверью. Хотя, может, совсем она и не дубовая. Далее события развиваются так. Мариус с Расмусом из кустов можжевельника наслаждаются чудесным видом на эту самую дверь и на ближний участок дороги. Они умащиваются поудобнее, как вдруг… Как вдруг, словно из-под земли, возникает отряд личностей в черно-лиловой форме, что означает неумолимую принадлежность к гвардии герцога Тилли. Мариус хочет броситься к таверне, но Расмус удерживает его. Уго уже не предупредишь. Отряд спешивается, привязывает лошадей, шумно вваливается в питейный зал. Их с десяток, и кулаки у каждого — как кувалды.

Обойдется или нет? Друзьям оставалось только гадать о намерениях гвардии. Черно-лиловые могли просто отужинать и залить зенки, не обращая внимания ни на что постороннее. Но прошло четверть часа — а из таверны так никто и не показался.

— Пойти надо, посмотреть, чего там, — вполголоса предложил Мариус.

— Я схожу, — отозвался Расмус и тут же покинул можжевеловые заросли.

Вот окно, проливающее свет на отдельные вещи. И что там в окне? Стул. На нем, спиной к окну — Уго. Его руки связаны за спиной, перед ним строят зверские рожи подручные герцога, этого тирана. Один из них держит речь и кружку. На заднем плане — стойка, за ней — хозяин, нервно перетирающий бутылки. А у дальнего края стойки притаился не кто иной, как лохматый санах Русан!

Расмус опрометью бросился к другу, голова которого торчала из можжевельника, как нечто крайне эрегированное. — Уходим, Мас! — прошипел Расмус и лихорадочно описал положение, которое, по его разумению, могло только ухудшиться. Рассуждал он просто. Наличие санаха говорит о том, что всю кашу заварил именно он, паршивый койот. Эта мразь знает, что их должно быть трое. Значит, вот-вот гвардейцы должны броситься на поиски двух недостающих членов святой троицы.