Дмитрий Рыков - Гол-2018 Страница 46

На финал в Дортмунд летело столько чартеров из России, что становилось непонятно, как маленький местный аэропорт сможет обслужить все самолёты. Менее обеспеченные пассажиры вообще добирались с пересадкой – прямых рейсов в этот город ни из Москвы, ни, тем более, из других городов Российской Федерации никогда не существовало. Но, как бы там ни было, россияне выбрали всю свою квоту, и наравне с остальными сорока восемью тысячами глоток на трибунах надрывались и тридцать две тысячи русских. Данила положенные ему шесть билетов пристроил просто – по одному отдал Дарье, Василь Никитичу, Аверину и Кузнецову, а оставшиеся послал старине Андерсу с внуком Ларсом. Даша как раз дозвонилась ему перед тем, как им приказали отключить мобильные телефоны. Только что она познакомилась с датчанами и испытывала от дедушки полнейший восторг. Не знающий иностранных языков агент общался с новым товарищем доступным всем людям интернациональным способом – быстренько жахнув по два бокала лучшего пива Северного Рейн-Вестфалии «ДАБ» прямиком от давшей ему название дортмундской акционерной пивоварни, что сразу помогло им стать друзьями.

В стане «Спартака» не мандражировал только главный тренер. Генеральный же директор несколько часов назад получил очередное известие из «Роскосмоса» о надвигающейся магнитной буре, и, несмотря на то, что три предыдущих прогноза оказались верны процентов на пять, пребывал в полнейшем расстройстве. Коллегиально решили – Королёв с первой минуты выходит на поле и отдаёт себя всего, насколько это возможно. Во-первых, так они ещё никогда не делали, и подобная тактика, вполне вероятно, окажется для Лёва настоящим сюрпризом, во-вторых, в любой момент Данилу может накрыть волна, и команда останется без своего главного козыря. Если к тому моменту счёт станет 5:0 в пользу москвичей, то Ноан, получается, выполнил свою задачу, и может идти лечиться.

Игрокам об этой беде не говорили, чтобы не лишать их уверенности – на трибунах и так бурлило чёрно-жёлтое море, особенно буйствовала так называемая «Северная трибуна» со стоячими местами. Стоя футбол нигде уже давно нигде не смотрели, но фаны «Боруссии» отвоевали себе это право. Особенно трогательно и волнующе проходили послематчевые поздравления – в случае победы, и поддержка – в случае проигрыша или ничьей. Вся команда располагалась в ряд перед зрителями, и в течение пяти минут футболисты или танцевали, или просто благодарили размахивающих флагами болельщиков.

Ноан всё это уже видел в Интернете, но когда вышел на поле, всё равно ошалел. Чаша стадиона обладала превосходной акустикой, уже за полчаса до игры стоял невообразимый шум. А что будет, когда мяч окажется в чьих-нибудь воротах? Он даже вздрогнул от этой мысли. Знаменитая «Северная трибуна» уже ходила ходуном.

Поле смотрелось – травиночка к травиночке, недавно его полили, снаряд скользил, как надо. Данилу выработанный штабом план чуть-чуть расстроил. Если он и вправду забьет всё, что сможет, остаток встречи превратится в фарс. Но какая тут, к чёрту, эстетика, если на кону стоит чемпионский кубок? Да и можно сказать, что за последних лет пятнадцать Лига видела только два финала, к которым без преувеличения можно было дать приставку «супер»: встреча 2005-го года «Милан» – «Ливерпуль», 3:3 в основное время, счёт не изменился в дополнительное, послематчевые пенальти, победа англичан, и боевик 2015-го «Челси» – «Барселона», 1:1 в основное, 4:4 в дополнительное, по пенальти 10:9. Все прочие проходили когда в чуть более, когда в чуть менее скучной манере. Королёва потому и полюбили во всём мире, что, по выражению журналиста из «Спорт-экспресса» Дмитрия Зеленова, он «внёс в футбол давно утраченную этим видом спорта романтику» в противовес «достижению результатов любой ценой». Последний европейский форум, на котором большинство матчей закончились со счётом 1:0 и 0:0, все дружно назвали «самым прагматичным и серым в истории», а корреспондент отдела футбола той же газеты Александр Просветов запустил в мир обозначение таких игр, как «перетягивание каната».

На разминке Данила бодренько выполнял упражнения, и тут вдруг… Он внутренностями ощутил опасность. Сначала природа этой тревоги была не вполне ясна, но когда воздух вдруг показался настолько разрежённым, что стало трудно дышать, он всё понял – это пришла первая, пока ещё слабая волна. Во временном промежутке от тридцати секунд до минуты придёт вторая. И тогда его накроет.

Он тут же рванул к скамейке. Бежал он настолько быстро, что все разминающиеся в недоумении остановились. Тихонов, увидев мчавшегося с открытым ртом и выпученными глазами Королёва, сразу всё понял.

– Меняйте стартовый состав! – на ходу проорал Наон. – Меня не будет!

Он вбежал в раздевалку, раскрыл свою сумку, вынул палочку-выручалочку и вставил её себе между зубов – иначе можно откусить язык во время «трясучки». Гость тут же, не особо стесняясь, лёг на пол, свернувшись клубочком.

Когда в помещение ворвались Запевалов с двумя помощниками, ведущего футболиста уже колбасило, да так, что он ударами ног перевернул единственное в раздевалке кресло. Медицинская бригада пыталась его удержать, но бесполезно. Наконец он дёрнулся в последний раз и отключился. Врач накрыл его тёплым одеялом.

Вбежал Андрей Валерьевич и с ходу закричал:

– Что, что, что делать?!!! Скорую надо! В больницу надо!

– Не поможет больница, – ответил доктор, доставая из саквояжа нашатырный спирт. – Сам отойдет, не в первый раз. Только вам он сегодня не помощник.

– У-у-у! – заскрипел зубами главный тренер. – Так и знал! Но здоровье – важнее всего! Если надо – отправляй в клинику!

Гость, непроизвольно вдохнув нашатыря, очнулся.

Вынув изо рта деревяшку и обведя всех мутным взглядом, он только и произнёс:

– Б…дь!

– Даня! – громко позвал его Тихонов. – Ты живой?

– Живой… – еле слышно прошептал Королёв. – Если третьей волны не будет или четвёртой…

– Может, тебе в больницу надо? – не мог успокоиться тренер.

– А-а-у, – застонал футболист, переворачиваясь набок. – Ну её в жопу, вашу земную медицину… Дайте умереть спокойно…

– Зови скорую! – скомандовал Андрей Валерьевич эскулапу.

– Нет! – с трудом повысил голос Данила. – Только хуже сделаете… Одеяло мне подстелите, а лучше несколько… Или матрасик…

– Да где тут матрасик взять! – проворчал Запевалов, сердитый в основном на самого себя за то, что, обладая колоссальным опытом, никак не может помочь мальчишке. – Одеялами завалим, ты держись только… – повернувшись к главнокомандующему, он проговорил: – Вы идите, Андрей Валерьевич, ребят готовьте, мы тут сами справимся.

– Эх, блин! – звучно ударив ладонью о стену, крикнул Тихонов и вышел.

В дверях он столкнулся с Паршивлюком.

– Что случилось? – спросил капитан.

– Ничего! – зарычал тренер. – Иди, скажи Рудакову, что он выйдет в основе вместо Короля! Давай!

Ноан по-прежнему лежал, свернувшись клубком и подтянув колени к подбородку. Его потряхивало, но уже не так сильно. Он с трудом просипел:

– Венеамин Григорьевич, дайте мне попить…

Врач с готовностью достал из своего багажа бутылочку с водой, гость жадно припал к ней губами. Сделав несколько глотков, он закашлялся и вернул ёмкость.

– Чай нужен, – промычал он. – Горячий и много.

– Сейчас милый, сейчас… – ответил эскулап, с готовностью вскакивая. – Ты только держись, хорошо?

– Да бросьте вы, в самом деле, – раздражённо произнёс Ноан. – Если бы волна накатила по-настоящему сильная, уже бы сдох. А пока поживу. До следующего… раза.

– Эх, – огорчённо махнул рукой доктор и ушёл вместе с одним из помощников.

Другой свернул полотенце и положил его под голову спортсмену. Данила растянулся во весь рост на полу.

Вскоре вернулся первый помощник с охапкой одеял и начал устраивать ложе. Когда оно было готово, члены медицинской бригады перетащили на него Королёва, укутав ещё в три покрывала. Через пару минут Запевалов принёс чай. Гость с трудом принялся вливать в себя горячую жидкость.

– Ты извини, Даня, – сказал врач, – мне на скамейку надо. Сейчас игра начнётся.

– Дайте какой-нибудь успокоительной фигни, – попросил больной.

– Сейчас Колька принесёт.

– Угу, – подтвердил второй помощник и вышел вслед за начальником.

Данила попытался дать команду организму согреться, но тот был очень слаб и не слушался.

«Карамба, тысяча чертей, – пронеслось в голове у Ноана. – За всё надо платить. Вселенная – идеальная система противовесов. Плюс уравнивается минусом, за белой полосой следует чёрная, за украденными средствами встаёт тюрьма, если появляется любовь, то вдруг случается утрата близких. Счастье возможно только в детстве, когда мир иллюзорен. Какое может явиться счастье в мире реальном? Никакое. Не успел искупаться в лучах славы и стать предметом обожания спортивных фанатов, не успел насладиться жизнью с красивой и умной женщиной, как пришла болезнь-расплата. С такой солнечной активностью я скоро стану «овощем», в лучшем случае. А, вполне возможно, пищей для местных беспозвоночных и личинок двукрылых членистоногих. Как там у Лермонтова – «И я сошёл в темницу, тёмный гроб, Где труп хранился мой… Червяк то выползал из впадин глаз, То вновь скрывался в безобразный череп… Кусками мясо синее висело… Жилы там я примечал с засохшею в них кровью…» О, Высшее Сущее, как же мне плохо…»