Сергей Палий - Братство Страница 46

Викинг принюхался и покачал головой. Метафору шефа он воспринял слишком буквально.

— Повеяло-повеяло, — едко ухмыльнулся Кулио, — не води хрюслом…

Он грохнул приемник о барную стойку, и из динамика снова раздались обрывки репортажа.

— …сводок стало известно, что спаситель мира, называющий себя главой Ордена хранителей, готов объяснить, что происходит…

И после этого приемник умолк окончательно: по всей вероятности, у него села батарейка.

— Я же сказал, пиариться будет, — шепнул Степан на ухо Самураю.

— Мох… — сквозь зубы выцедил Кулио. — Алчущая душа, интриган подковерный…

Он задохнулся от гнева.

— Мы еще можем победить, — начал Самурай. — Мы Братство…

— Да какое мы теперь Братство! — взорвался Кулио, запуская ни в чем не повинным приемником в стену. — Мы, мой милый мальчик, теперь просто бригада лузеров! До сих пор не вдуплил?

— Но…

— Без Шу не козырно, — осторожно согласился Маньякюр. — А он под каким-то мороком. Теперь, поди, не угомонится, пока нас не отыщет…

— И бошки не пооткусывает, — припечатал Бюргер.

— Вместе держаться опасно, — пробормотал Фантик. Все посмотрели на него. Изгнанный король смутился и занервничал. — Я просто сказал. Чего вылупились-то?

— А ведь он прав, — еле слышно произнес Кулио. — Этот комок жира сейчас прав, как никогда. Валите все отсюда… Вали и ты, жирный! Все равно толку от нас уже никакого — вместе мы, по отдельности ли. Давайте, валите все. Спасайте свои шкуры.

Тишина, как показалось Степану, надавила на барабанные перепонки. На какой-то миг даже уличный шум стих.

— Кому сказал, валите, — повторил Кулио.

Братья не шелохнулись.

— Мя-со, — по слогам промолвил Кулио, исподлобья глядя на окаменевшего Фантика. — Не вдуплил, что тебе сказано? Ва-ли! Дуй в свое королевство, если примут. Обжирайся пончиками. И прячься! Прячься… Все мы лузеры! А ты — самый первый из лузеров.

Пухлые губы изгнанного короля дрогнули.

— Вот зачем ты обижаешь меня, Кулио? Мы же всегда были вместе… Что я такого тебе сделал? Ну, ел, может, лишнего…

— Жрал, как слон, — зло уточнил шеф. — Все подряд, без разбора.

— Кулио, — встрял Маньякюр, — опять только не начинай. У тебя в последнее время нервишки шалят…

— А ты-то чего волнуешься, одноглазый? — вспылил Кулио. — Давай, вали и ты! Лузер номер два!

— Знаешь, мне, честно говоря, надоело, — резко ответил Маньякюр.

Он встал и пошел к выходу. Обернулся на пороге. Стройная фигура темным силуэтом застыла на мгновение в дверном проеме. Багряные отсветы заплясали на непокорных кудрях морского волка, глаз его подозрительно блеснул.

— Прощайте, Братья. Не думал, что так получится… Если кого-то из вас я когда-нибудь чем-то обидел, прошу не держать зла. Попутного ветра.

— Маньякюр! — опомнился Самурай. — Да ты что, каналья! Постой…

Но тот уже вышел.

За ним кафе покинул Фантик. Молча одарил Кулио тяжелым взглядом и растворился в пыльном мареве улицы.

Братья остались всемером, не считая бобра.

Третьим не выдержал Эльф. По его словам, он уходил не навсегда. Ему срочно нужно было проверить, все ли в порядке с бабушкой, а по пути заглянуть в Северную Америку.

— Там живет один очень дорогой мне человек, — объяснил он.

— Давай, давай, вали. Гомиков бесы, наверно, не трогают, — заметил Кулио.

После этих слов Эльф отчаянно взъерошил волосы, разрыдался и пулей вылетел вон.

— Ты что творишь? — гневно обронил Самурай.

Кулио громко и четко послал его подальше. Самурай спокойно встал, посмотрел внимательно на всех поверх очков, поправил ножны…

И тихо вышел.

Братьев осталось пятеро.

Следующим свинтил Бюргер. Свой уход он толком объяснить не смог. Сбивчиво пробубнил, что Самурай так и не отдал ему пятьсот баксов, и, расшвыривая ботами пустые бутылки, исчез в московских сумерках.

Викинг и Киборг ушли вместе. Левая рука Кулио и правая.

— Если кому-нибудь тут все еще интересно, — сообщил Викинг напоследок, — мы будем продолжать сражаться. Мы уже договорились: по четным числам главным в нашем штурмовом миниподразделении будет Кибби, а по нечетным — я. Кулио, а ты… а ты, блин…

Бородатый детина не нашелся, как обозвать шефа, и обиженно замолчал.

— Вот, — сказал Киборг. — Возьми.

Он протянул едва не плачущему журналисту пейджер.

— Ты. Всегда. Найдешь. Меня. — объяснил Киборг. — Нажмешь. Кнопку. Большую. Серую.

Кулио, Степан и Куклюмбер остались втроем.

— Ну и? — Кулио выжидательно посмотрел на Степана с бобром покрасневшими глазами. — Вам что, нужно особо оскорбительное слово, чтоб вы умотали к чертям собачачьим?

— Жалкая скотина, — прошипел Куклюмбер. — Пошли, Стёпка! Пошли от этого гундоса подальше. Спорим, он сейчас налижется в сопли? А через час его пьяного бесы найдут и спустят в шлюзы! Стопудово!

— Но я… — начал Степан.

Куклюмбер с силой потянул журналиста к выходу, упираясь в пол хвостом.

— Пойдем! Мы организуем свое Братство, с покером и бобрихами. А этот… пусть сидит тут и жалеет себя.

— Я все еще верю в тебя, Кулио, — пробормотал Степан уже на пороге.

В горле стоял ком. Глаза журналиста были на мокром месте, и он постоянно моргал, чтобы не расплакаться от досады. Все его мечты рухнули в одночасье.

А Кулио сидел, уперев взгляд в стол, и молчал.

Он остался один.

Глава 19

Редко да метко

Через неделю после распада Братства Степан с Куклюмбером сидели на крыльце разгромленного тибетского особняка и закусывали ломтями вяленого мяса яка. Журналисту кусок в горло не лез. Он запивал кислючим морсом и постоянно морщился.

Из залы донесся хруст, и со стены внутри отвалился большой пласт треснувшей штукатурки. Даже после былых гулянок дом Братства не выглядел столь плачевно.

— Не надо было сюда идти, — нервно оглянулся бобер и перекинул из лапы в лапу небольшую динамитную шашку. — Зуб даю, здесь неспокойно. Возможно, даже засада. Глянь, как усадьбу разломали: Мох знал о местоположении штаба. Его прихвостни, поди, и разбомбили.

— Наверное, — уныло согласился Степан. Он устал и все еще волновался за маман. Накануне журналисту удалось дозвониться и коротко с ней переговорить, но волнения от этого меньше не стало. — В Багухармо наверняка есть выжившие. Вот бы у трактирщика чего-нибудь поесть спросить, кроме этого сушеного яка…

Степан с усилием проглотил нежующийся кусок мяса и пригубил морса.

Куклюмбер жестом попросил у него крынку и тоже приложился к кисленькому. Бесцеремонно утер морду жилеткой журналиста и проворчал:

— Я ночью сегодня на разведку ходил — глушняк. Трактир сгорел. Почти всю деревню под фундамент порушили! Монахи забаррикадировались в своих подземных огнеупорных кельях и никого не пускают. Хавка-то у них, быть может, есть, только она им самим нужна. Так что пей кислятину и жуй яка.

— Холодильник Фантика жалко, — сокрушенно проговорил Степан. — Открыть ведь наверняка не открыли, но украли. Варвары. Король расстроится.

Бобер промолчал. Постучал хвостом, допил морс и катнул пустую тару в заросли высокогорных лопухов.

Степан вспомнил, как помогал изгнанному королю расставлять хитрые охранные устройства вокруг его любимого бронехолодильника. Датчики движения, пирокапканы, мышеловки, силки… Судя по отработавшим капканам и разряженной растяжке с арбалетом, мародеры не ушли безнаказанно, но холодильник прихватили с собой. Даже разбросанные по периметру кухни обереги и накаляканные над дверью цветные мелками руны не спасли от адова войска, которое прошло по этим краям как саранча.

Журналист горько вздохнул и уронил голову.

— Э, боец, — встревожился бобер и дружески похлопал скисшего журналиста лапой по коленке. — Ты чего раскозявился тут мне, а? Запомни, молодой человек: выход — он всегда есть.

Степан кивнул, но настроение у него не поднялось. Они пришли сюда вчера вечером, и с того времени ничего не удалось придумать. Вокруг — пожарища. В душе — свалка. А в желудке — як с морсом…

— И-и-и-ех, — протянул Куклюмбер через минуту, словно угадал невеселые мысли журналиста, — а вкусно пожрать, как организм ни обманывай, все равно хочется. Впору хоть снова в котел к тем горгульям возвращайся! Там батат, помню, плавал… Сейчас бы фритюрницу, а, Стёпка? Или дешевый общепит на крайняк.

Степан поднял голову.

Совершенно неожиданно его осенило, и журналист даже на секунду потерял дар речи от волнения. Он вскочил, щелкнул пальцами, задвигал губами и вытаращил глаза, подбирая слова.

— Вижу, тебе еда нужна даже больше, чем мне, — опасливо отодвигаясь от пригарцовывающего журналиста пробормотал Куклюмбер.