Алексей Глушановский - Улыбка гусара Страница 47

— Ка-акой кра-асивый мужчина, — сладеньким до омерзения голосом пропел кто-то у меня за спиной. — А как его зовут?

— Твой длительный больничный отпуск… — Увы. Все мои попытки сдерживаться пропали втуне, стоило мне только на миг представить что меня могли принять за одного из них. Горячая, кровавая волна ярости метнулась в голову, затуманивая разум и заставляя непроизвольно обнажить клыки в злом оскале.

— А?

Этот вопрос остался уже без ответа, поскольку я развернулся, и тяжелый сапог полувоенного образца, в который я был обут, вошел в соприкосновение с наиболее нежной частью содомитского тела

Визг, изданный этим недомужчиной напомнил мне концерт кота, на хвост которого как-то со всей дури опустила подкованное копыто моя лошадь. Помнится спешил я тогда преизрядно, а посему галопом свою Лисичку пустил. Этот же бедолага, на солнышке пригрелся, и даже топота копыт не услышал… Впрочем, не время отвлекаться на воспоминания…

Содомит взлетел, словно ангел на небеса, вот только вместо крыльев развевались оборки полуженского наряда, а небо заменил потолок. Причем, прошу заметить, магии в этом полете не было ни капли! Одна только чистая физическая сила взбешенного вампира. Однако, когда истошно верещащая тушка достигла потолка, настало время и для магии. Стукнувшись головой о потолок, содомит прекратил свои визги, ну а дальше я малость призадумался о месте его дальнейшего пребывания. О, идея! Какой-то вращающийся шар, изливающий на клиентуру заведения потоки разноцветного сияния… Вот туда его и прикрепим, благо там и нечто вроде подвеса присутствует. Как тут и было!

Слегка разрядив свою злость, я немного успокоился и уже не порывался начать разрывать всех подряд.

— Граф, у тебя явно просматривается художественная жилка, — восхитилась готесса. — К тому же экстравагантность исполнения лично меня очень порадовала.

— Благодарю. Всегда приятно услышать столь лестную оценку, а то раньше, товарищи боевые наоборот, жаловались, что чувство юмора у меня чересчур мрачное… Подумаешь, приказал повесить каналью-трактирщика, вздумавшего добавлять в пиво дурманный сок, чтобы затем грабить проезжающих, на вывеске его собственного трактира. А то, что трактир тот назывался «Повешенный разбойник» тут и вовсе почти не причем… Но то дела дней минувших… А нам надо дальше двигаться.

— М-да граф… Ну и шуточки же у тебя… — не то восхищенно, не то — осуждающе протянула готесса.

После этого происшествия, я все же решился набросить на нас маскирующее заклинание, чтобы не привлекать внимание, особенно внимание определенного рода. Да и народец вокруг ходил слегка ошарашенный, в ввиду образовавшегося нового оригинального украшения интерьера. Правда, в результате двигаться стало гораздо сложнее, — не видевшие нас посетители сего бого-, дьяволо-, ангело-, демоно-, и особенно вампирсконеугодного заведения, то и дело мешали проходу. Ну, то есть мешали, пока мне не надоели постоянные обходы, и я не выдвинулся вперед, после чего двигаться мы стали намного быстрее. Шаг— очередная мешающаяся тушка — добрый пинок — взвизг, — место свободно — шаг… Впрочем, как не странно, никакой особо острой реакции не наблюдалось.

Постоянные посетители, похоже были привычны и не к таким происшествиям. Мало ли чего в голову под воздействием наркотиков взбрести может…

Путь наш лежал к лестнице, ведущей на второй этаж. Именно там и находились номера для особо важных и состоятельных персон, посетителей здешнего притона. О как! Очередной блокпост нарисовался, причем самого что ни на есть непреклонного вида.

— Вход только по предъявлению клубной печати, — пробасил тип, более всего похожий на шкаф с антресолью. — Оплатить разовый пропуск вы можете у кассира…

— Печати, говоришь… Чума, уплати.

Бесенок мгновенно проявился в видимый вариант. На сей раз он выглядел слишком уж деловитым и сосредоточенным, а в лапах у него красовалась большая канцелярская принадлежность — печать обыкновенная, чернильная. Эта самая печать влепилась непосредственно в лоб стоящему на нашем пути стражу. Тот икнул и застыл каменной статуей — парализующее заклятие сработало на совесть. Ну а печать оставила на его лбу четкую и очень сложно смываемую надпись «Уплочено».

— Мне почему-то кажется, что он имел в виду нечто иное, — задумалась Элен. — Хотя статуя получилась вполне неплохая. Да, а сколько он так простоит?

— Часика четыре, а потом постепенно оттает. Ничего, будет повод подумать, а правильную ли работу он выбрал? Ведь следить за голубым порядком — не самое почтенное и приличное занятие в нашем безумном мире.

Произнеся эту краткую характеристику незадачливому стражу, я поставил ногу на первую ступень покрытой ковром лестницы, ведущей на второй этаж. Где-то там сейчас развлекался маньяк, а вместе с ним и другие члены содомитского братства. Что ж, неплохое время для завершения их утех и начала нового этапа. Какого? Это они скоро увидят и почувствуют…

Номера бордельные, обыкновенные. По крайней мере так оно на первый взгляд. Но только на первый, да и то очень невнимательный… В обычных борделях что? Правильно, девочки поведения нетяжелого. Тут же девочками что-то и не пахло, хотя ароматы женского парфюма буквально перенасытили воздух, превратив порой приятные запахи в нечто вовсе уж непотребное.

— Класс! — радостно взвизгнул Чума. Я удивленно покосился на беса. Обычно, подобные создания полностью копируют привычки, пристрастия и предубеждения своего создателя, и поскольку здешняя атмосфера мне категорично не нравилась, можно было ожидать подобного и от бесенка. Но как тогда понимать его восторг? Надеюсь он не… Хотя нет, я же помню с каким интересом он заглядывал в поезде под юбку к Ларисе.

— Чего это ты? — я недоуменно взглянул на беса.

— Такая атмосфера отвратная, — протянул Чума, радостно улыбаясь. — Я не я буду, если ты, хозяин, минут через пять не начнешь разносить тут все вдоль, поперек, а затем еще и по диагонали. Ух, и позабавлюсь!

— Проиграл. — Заметил я, невольно улыбнувшись энтузиазму бесенка. — Все. Теперь ты — уже не ты! Я вовсе не намерен выжидать целых пять минут, а начну громить тут все немедленно!

С этими словами я установил «Тихий полог» и с силой пнул ближайшую дверь, немедленно слетевшую с довольно-таки хлипких петель. Надо же с чего-то начинать поиски маньяка, не так ли?

Ну, и что у нас тут имеется? Мда, картина стандартная — парочка без штанов и прочих деталей туалета. На маньяка никто не похож. Извиниться и закрыть дверь? Я бы так и поступил, если бы не одна деталь — парочка состояла из особей номинально мужского пола.

— Что? Это кто там вякнул «какая разница?» Вы что, сударь, демократ? Может быть, вы еще и толерантность проповедуете, и «права человека» готовы отстаивать? Извольте сегодня, с семи вечера быть дома. К вам подойдут мои секунданты. Эй, вы куда побежали? Да так быстро… Вы же не назвали вашего адреса, чтобы я мог послать секундантов! Убежал… Ну ладно, я его запах запомнил, все равно отыщу… Впрочем, я опять отвлекся от рассказа. Итак, продолжаю.

Помнится, где-то содомитов сажали на кол, в других странах им попросту отрезали оны органы, да и вообще существовало множество разнообразнейших вариантов. Вот только повторяться не хочется… Да и незачем, однако. Легкое скрепляющее заклинание и теперь пылкие любовники, пока что так и не замечавшие нашего появления, просто вынуждены были обратить внимание на некоторые произошедшие изменения. Чары-то скрепляющие, и прикрепили они орган того, кто был в роли, так сказать, «мужчины», к другому, так же весьма важному органу того, кто играл роль «женщины». Прикрепили именно в том положении, в котором он находился в данный момент. И все… без хирургического вмешательства не обойтись, финита ля комедия.

Элен, до которой мгновенно дошел юмор ситуации, согнулась в три погибели, видимо, представив себе выражение лица хирурга, к которому на операционный стол доставили эдакую скульптурную композицию «Made in Sodom». Визг же парочки, волею магии оказавшейся в прямом смысле неразлучной, перехлестнул за все видимые границы. Невольно поморщившись, я добавил в наложенные чары еще и компонент безмолвия. Ненадолго, минут на двадцать, а заодно и легкий паралич. Пусть полежат себе спокойненько до нашего отсюда ухода. Авось не протухнут…

— Попытка номер два, — философски высказался я, когда мы таким же образом оказались во втором номере.

— Бе-е-е — жалобно проблеяла небольшая белая козочка, отчаянно вырываясь из страстных объятий крупного, слегка обрюзгщего мужчины, в котором Элен с удивлением опознала местного, довольно известного политического деятеля. Мда… похоже данный козел её не слишком устраивал. Она явно предпочла бы нормального, с копытами и рогами. Ну что ж… на полное превращение моего умения не хватит, однако рога и копыта у данного экземпляра козлиной породы отрастут в самом скором времени. Так сказать, порода проявится. А бороденка у него и так имеется, самой что ни на есть подходящей формы.