Штурм Белого Гнома (СИ) - Изотов Александр Страница 47

— Ну, может, тебе анкх такой сделать лучше?

— Это другая алхимия, с повара туда не прыгнешь, — Кент покачал головой, — Да и вообще мне, главное, придумать своё, новое. Я создаю тренды, чувак.

Он похлопал меня по плечу и пошёл дальше по коридору, бормоча под нос:

— Если кусочек раскрошить, и в зелье добавить… До процеживания или после?

Его свистящий шёпот ещё долго разносился в стенах коридора.

Я поскрёб затылок, глядя вслед «не последнему человеку в Батоне». Вот в чём ему можно позавидовать, так это в упорстве и целеустремлённости.

Столько неудач, его зелья все пить боятся, команда смеётся, а он не унывает. И в каждой ошибке видит только новые идеи и ступеньки для взлёта.

Или для падения…

***

Фонза округлила глаза:

— Семь рас?

— Ну да, — я кивнул, удивлённый её непонятками, — Есть же семь основных рас?

Мы сидели в библиотеке столом между книжными полками, скрываясь в полумраке возле слабо горящей лампы.

— Выделяют такие, да, — Женя отложила книгу с «Историей Семи Прорывов».

— И у каждой расы есть «павшие» сородичи, — прошептал я со знанием дела, будто объяснял школьную истину, — Вот они-то и знают те самые семь нот. Древняя песня, которая чего-то там могла.

Я вкратце поведал, что запомнил, про магию этих древних рас. Как мне сказала старшая дриада, с помощью своих гимнов они могли править в своём мире на «той стороне», но теперь, как говорится, технология утеряна.

Так же шёпотом я упомянул про секретную «Песню Небытия», которую искал Чекан, решив не добавлять, что я мог в детстве слышать эту песню.

Но вот самое интересное, получалось, что гимны древних рас, и эта песня складывались из одних и тех же нот? Ведь тётя Надя тогда проговорилась: «Кто услышит эту песню, того уже не будет». Ну, что-то вроде этого.

И Чекан бегал по Прорывам, собирая эти ноты. Части древних гимнов, как сказала старшая дриада.

— Мда-а-а-а, — Женя так и округляла глаза, глядя на меня пожирающим взглядом.

Я улыбался, выпятив грудь. Всё-таки приятно ощущать себя крутым, знающим то, что многим неведомо.

Несмотря на нестыковки, эти ноты, песни, и расы были единственной ориентиром на маршруте моего отца. О чём я и поспешил сказать:

— Короче, я думаю, сейчас главное выяснить про павшие расы, и мы получим примерный план моего отца…

Но Фонза не была бы Фонзой, если бы не вернула меня с небес на землю.

— Ты не совсем шаришь, Гера, — Женя скептически улыбнулась, — Да, основных рас семь.

Предчувствуя неладное, я вздохнул. Блин, ну почему нельзя, чтобы всё было попроще?

И Фонза стала шептать, загибая пальцы:

— Значит, у нас есть гномы, эльфы, орки, гоблины, дриады и, наконец, кентавры.

Она показала кулак и один зажатый палец на другой руке.

— И такие есть? — я слегка удивился, — Кентавры?

Фонза отмахнулась:

— Не о том думаешь. Ты меня услышал? Думай, Гера, думай.

Я почувствовал себя, как Боря, когда над ним подшучивает Лекарь.

— Что-то орки и гоблины не совсем смахивают на высшие расы, да?

— И? Тебе что, важен цвет кожи и уровень их агрессии?

Я промолчал, хотя сам думал, что уровень «павшести» как раз и должен бы зависеть от уровня агрессии. А тут вон как, орки злые, как черти, а всё туда же — высшая раса.

Как и гоблины… Ну надо же.

Фонза ещё раз подняла сжатый кулак и один зажатый палец. И после некоторой заминки я всё же протянул:

— Погоди-ка… Шесть пальцев. Ты ведь назвала всего шесть рас?

— Пятьсот очков группе Гончара, — улыбнулась Женя.

— Не понял. А какая седьмая?

Фонза опять выжидательно посмотрела, и я мысленно облепил её грязью и уничтожил своей супер-тяпкой. А потом вдруг меня осенило:

— Люди?!

— Ещё пятьсот очков, — счастливо выпалила Женя, но потом махнула рукой, — Так, ну тебя, долго соображаешь. Да, вместе с людьми семь рас получается.

И она затараторила, что если привязать ноты к Прорывам, то всё нормально. И логично, что Великие Прорывы держатся так долго, если они связаны с кусками кольца, которое раздолбал Гимли Кольцетреский.

Но вот эта теория с гимнами древних существ и нотами не имеет основы, ведь одна из семи основных рас — люди, исконные аборигены Земли, коренные жители «этой стороны». Получается, они не могли владеть каким-то там гимном, который позволял управлять «той стороной».

Более того, пока не появились Прорывы, люди вообще не владели магией, какое там управлять миром.

— Это раз, — Фонза опять стала загибать пальцы, и я обречённо вздохнул, — А два, это то, что «павших» рас гораздо больше.

— Чего? Больше семи?

— Думаешь, одни кикиморы от дриад получились? А лешие? А русалки?

— Эээ… — только и вырвалось у меня.

— Вот тебе и «эээ», — вздохнула Фонза, — Но ты не расстраивайся, это всё равно важная инфа. Я чувствую, что здесь кроется что-то интересное.

Она задумчиво посмотрела в сторону стойки с эффектной эльфийкой-библиотекаршей.

— Кто знает, быть может, история людей не так проста, как кажется? — у Жени загорелись глаза.

А я тоже смотрел на эльфийку. Нет, строгий костюм, обтягивающий круглые формы с откровенным декольте, притягивали взгляд, но думал я о другом.

У нас ведь сейчас будет «тёмная ботаника».

— А тёмные эльфы? — вдруг спросил я, — Они ведь это… Ну, «павшая» раса?

Фонза прошептала:

— Да.

Я окончательно перестал понимать мироздание. Для меня слово «павший» означало какую-то степень безумия, одержимость демонами, или вселенское зло с особым адским оттенком.

Нет, конечно, Бобр конкретно был одержим сиськами тёмных эльфиек, но на гипноз вселенского зла это никак не смахивало.

— Нет, ну, а что ты думал? — усмехнулась Фонза, — Я же тебе сказала: семь основных, так называемых, высших рас, выделяют учёные. А на самом деле разумных рас гораздо больше.

Я поморщился и вздохнул. Ладно, перейдём к следующему вопросу.

— Скажи, а «та сторона», — я всё так же не повышал голос, боясь нарушить тишину библиотеки, — Это мир мёртвых?

— Хм, — Фонза потёрла подбородок, — То есть, отправляется после смерти твоя душа на «ту сторону», ты это хотел спросить? Но там ведь просто другой мир.

У меня опять всё упало. Ну, чтоб эту Фонзу.

— Но я, кстати, сталкивалась с такими рассуждениями, — заметив мою грусть, подбодрила Женя, — Учёные игроки любят философию Прорывов. Ведь встречаются такие «павшие» расы, что начинаешь верить в то, что именно там ад.

— Тем более, мой отец был… — я оглянулся, — Адский Гусляр.

— Да, и это тоже, — Фонза потёрла лоб, оглядывая корешки книг на полках за моей спиной, — Чтоб тебя, Гера…

— Чего? — я удивился её недовольству.

— Ты опять меня приковываешь к библиотеке.

Она встала и стала сгружать с полок на стол некоторые книги, ловя недовольный взгляд эльфийки за стойкой.

Тут же у меня подал сигнал журнал, тренькнув со звуком заклинания из компьютерной игры. Я вспомнил, что занятия вот-вот должны начаться.

— Да я вроде тебя не заставляю, — поспешил я оправдаться, но Фонза уже погрузилась в открытую книжку.

Не поднимая головы, она махнула мне рукой:

— Ага, ага. Тут надолго, короче, потом увидимся, — и она застрочила карандашиком по листочку, делая пометки.

Я прочитал название на обложке: «Все разумные существа мира с магией и без». Женя уже не обращала на меня внимания, и я, вздохнув, отправился к своим.

***

На первое занятие по тёмной ботанике мы попали, благодаря выданным ученическим свиткам, прицепленным к учебникам. В чём беда этих свитков? Работали они только тогда, когда должен был быть урок, чтоб студенты не шастали без дела.

Аудитория была частью древнего подземелья гномов, отделена от него стеной с огромными окнами-арками, через которые можно было легко перемахнуть — проёмы были на небольшой высоте. Внутри горели факелы, бросая на парты неверный свет, а вот за этими окнами царила непроглядная тьма.