Михаил Успенский - Три холма, охраняющие край света Страница 49

- Мосад - это фирма! - уныло сказал он и развёл руками.

ГЛАВА 50

- …Это явная несправедливость всё же - ведь мастер сам велел в болезни быть с ним по строже, но мы же мастера не лупили же по роже и по жизненно важным органам тоже, ни минуты не спали ни сидя, ни лёжа, а если и вздремнём - и то в одёже; мы же, к тому же, профессиональных санитаров нисколько не хуже; мы всегда держали вас на контроле, как и положено нам по роли - и в Глазго, и в Абердине, и в Бристоле, увы, не позавидуешь нашей доле, сэр, уж вы бы простили нас, что ли - ошибочка вышла, херню спороли; а главный виновник, что заманил малых пташек в колючий терновник, - старый Макдоннеган, горе-садовник; он целую флягу зарыл от бабы в теплице, как же нам было слегка не причаститься, ведь молекула виски совсем небольшая частица, я-то знаю, я в школе успел поучиться, да и много ли в такой фляге уместится? Думаем, куда торопиться - пока-то там мастер проспится, встанет, умоется, побреется… Возвращаемся в дом - а там вон чё деется!

Всё это излагал Питер Ларкин в своём жалком рэпе оправдания, не забывая приплясывать так, что все предметы в квартирке гражданки Беспрозванных подпрыгивали, а в питьё и закуску соседей снизу падали куски штукатурки и домашние насекомые. На своё счастье, соседи забылись здоровым пьяным сном.

Джо Макмерри рэпом не баловался, зато он нажимал воображаемые клапаны у себя на животе, а голосом искусно имитировал звуки волынки, взывая к патриотическим чувствам герцога Блэкбери-старшего. Пёсик Никифор ему старательно и, главное, в тон подвывал. Катя Беспрозванных изнемогала от хохота.

- Они ведь лучше Деда Мороза со Снегурочкой, правда, мам? Можно, мы оставим их у себя?

Это безумное предложение развеяло чары и вернуло всех присутствующих в разум - Ларкин и Макмерри занимали практически весь объём этого странноприимного дома, вытесняя даже воздух…

- Не хотелось бы мне туда ехать, - сказала Алевтина, - но сами вы не местные, трудно вам будет…

- А без меня они Муллиана вообще не найдут, - сказала Катя. - Если он сам не захочет.

- Пошли - нам ещё в магазин надо, - скомандовала Вера Игнатьевна. - Сэр Родерик, вы, как говорится, только щёки надувайте. Вы не знаете, как с этой публикой разговаривать, а я ой как знаю… И предупредите своих бодигардов, чтобы не вздумали в сиротском доме свой номер показывать! Они хоть о транспорте-то позаботились?

…Ларкин и Макмерри уж так позаботились о транспорте, что кум Понсиано похолодел: у подъезда стоял проклятый розовый лесбовоз, и глядеть на который с души воротило. Правда, зловещие символы были смыты заодно с дорожной грязью, и на капоте сияла искусно привинченная латунная табличка с гравировкой: «Питеру Ларкину и Джозефу Макмерри на память о совместной борьбе с бандитизмом - от коллектива Малютинского областного УВД».

Вера Игнатьевна перевела, и барселонец со старшим герцогом поглядели на босоногих негодяев с невольным уважением.

Внутри, правда, всё эротическое оборудование растащили, зато теперь в лимузин могло уместиться множество людей - только что сидеть приходилось на полу. На смену прежнему гнусному запаху пришёл бодрящий аромат свежевыпитой здесь водки. С таким же бодрым настроением покатили в ближайший торговый центр…

Без проводниц учительница и барселонец нипочём не нашли бы нужное заведение - детский дом находился на самой окраине Малютина, с одной стороны теснимый строящимся небоскрёбом, с другой - кирпичными особняками, которые здесь, в глубинке, ещё и не жгли по-настоящему. Видно было, что сроки его сочтены - березняк, окружавший старое двухэтажное здание, уже вовсю вырубали. Катя сидела рядом с шофёром (герцог, вздохнув, признался, что у него есть опыт вождения этого дива) и давала указания, то и дело путая левую и правую руки.

Здоровенный вахтёр, что сидел внизу, хотел было сказать что-то очень грубое, но проглотил несказанное, поглядев на Ларкина и Макмерри. Получив от герцога-папы очередное отпущение грехов, они тут же обнаглели, сменили стиль, купив себе джинсы и ковбойские шляпы, и ходили теперь в обнимку, хватая друг друга за задницы - пародировали героев полузабытого фильма «Горбатая гора». Но и в таком виде обуви они не признавали.

Вахтёр бурчал вслед что-то о совещании у директора. Как будто это могло кого-то остановить!

В доме пахло чем-то неистребимо казённым и малосъедобным - в нормальных условиях такой запах не существует. Должно быть, баллоны с этим зловещим газом, заправленные в некоем тайном бункере, развозят потом по всей стране - по тюрьмам, по больницам, по богадельням, по благотворительным столовым…

- Верита, у нас дома для сельского мальчишки не было страшней угрозы, чем отдать на воспитание в монастырь, - сказал сеньор Давила. - И вижу, что правильно мы боялись…

Герцогу с его воображаемым сиротством тоже было не по себе, он страшно жалел, что не остался в машине, и всё норовил спрятаться за мать и дочь Беспрозванных, а они - за него.

Вера Игнатьевна осталась недовольна своим туалетом, хотя в магазине копалась часа два, так что даже кум Понсиано возроптал, - но всё равно выглядела она сейчас минимум на депутатку с бурным комсомольским прошлым.

- Учитесь! - воскликнула госпожа Попова, неизвестно к кому обращаясь.

Потом пинком распахнула дверь директорского кабинета и рявкнула:

- Что, пр-ритихли, р-растлители малолетних?!

Дверь захлопнулась.

Оставшиеся ждали, что Веру Игнатьевну немедленно выкинут в коридор, Ларкин и Макмерри даже закатали рукава клетчатых рубах для своего собственного захода, но у директора всё было тихо. Алевтина Анисимовна беззвучно молилась, Катя сжимала кулачки на счастье…

Потом дверь бесшумно отворилась, и оттуда, храня молчание, стали выходить мужчины и женщины - они расходились, втянув головы в плечи и не глядя ни на кого…

- Ой-ой, - сказала Алевтина.

Наконец вышла и сама Вера Игнатьевна, рассыпая искры.

- Чтобы через пять минут все были в спортзале! - сказала она на прощание невидимому (или невидимой) директору.

Воспитанников было немного, всего три десятка - видимо, проект «Сироты вместо нефти» здесь выполнялся на совесть. Обыкновенные мальчишки и девчонки, от семи до примерно тринадцати, чисто одетые, не выглядевшие несчастными… Белые, чёрные, рыжие, славянские, узбекские, бурятские рожицы…

- Зови своего Муллиана, - сказала Вера Игнатьевна Кате.

Катя подбежала к баскетбольному щиту, стала здороваться с ребятами, о чем-то совещаться…

- Аля, где же он? - сказала учительница. - Быстрее надо, пока они не опомнились…

- Не знаю, - растерянно сказала Алевтина. - Только что ведь перед глазами стоял, всё равно как вчера расстались, а сейчас вспомнить не могу…

- Ну, приметы у него какие? - нетерпеливо спросила Вера Игнатьевна.

- Приметы? Да он вообще не такой…

- Аля, не время шутить…

Тут вернулась Катя.

- Муллиан передал, что не хочет выделяться из коллектива, - радостно доложила она.

- Как это? Покажи мне его!

- Не выйдет, - вздохнула Катя. - Я покажу, а он уже другой или другая… Он по-всякому может…

- Муллиан! - строго сказала Вера Игнатьевна. - Мы пришли тебе помочь. Времени у нас немного. Искать тебя по личным делам некогда. Если хочешь здесь оставаться - нечего было весь этот шум затевать…

- Мы все пойдём, - сказал самый старший на вид парнишка. - Так будет вернее.

- Вас же не выпустят… - растерялась Вера Игнатьевна.

- Никуда они не денутся! Выпустят как миленькие! - загалдели дети.

Вперёд выступила стриженная наголо девочка и сказала:

- Если мы Муллиана сейчас домой не отведём - за ним сюда придут, и где мы потом будем жить?

- Кто придёт? - спросила учительница.

- Воины Ночных Журавлей! Пастыри Тумана! Погонщики Южного Ветра! Немые Всадники! - вразнобой закричали сироты, а стриженая девочка вытащила из-за спины нечто вроде бублика и поднесла ко рту.

Странные звуки заполнили спортзал - словно где-то в немыслимой дали плакала и хлюпала носом огромная деревянная кукла.

- Это нулла, - сказала Катя.

- Эх, - сказала Вера Игнатьевна. - Нулла так нулла. Пошли в машину - в тесноте, да не в обиде. Веди своих, Муллиан!

Но хитрость не удалась - никто не обозначился лидером, нулла переходила из рук в руки, продолжала она звучать и в розовом лимузине.

- Тридцать два, - пересчитала сирот Попова.

- Ничего, уместимся, - сказала Аля.

- Девочек восемь, - сказала Вера Игнатьевна. - Их быстрее разбирают, удочер-рители эти, гумберты новодрищенские… Ох, куда же мы их повезём?

- В Синие Горушки! - хором, как на новогодней ёлке, сказали дети.

ГЛАВА 51

- …А после всего я их пересчитала - тридцать один. Только я никак вспомнить не могу - Катя с детьми была или рядом с нами стояла? И Аля не помнит, мы как только эти фигуры увидели…