Егор Радов - Змеесос Страница 49

Прошло время; ефрейтор сидел на гауптвахте; Миша и Антонина вошли в дверь Комплекса, и Антонина так грозно взглянула на привратника, наслаждающегося своей профессией, что он отпрянул от этой пары с ужасом атеиста, внезапно увидевшего бога.

Они прошли через холл с какими-то людьми, затем свернули направо и вошли в маленькую желтую дверь, оказавшись в коридоре.

— Мы пойдем в свое помещение, — сказала Антонина, решительно устремившись вперед, к свету. — Там только высокопоставленные существа.

В конце концов они пришли в большую комнату, обшитую светлым деревом, с цветами, шкафами и креслами; и в кресле сидел длинный розовощекий человек с большими губами. Увидев Антонину, он вскочил и устремился к ней, как ночная бабочка на лампочку.

— Здравствуй, милая! — громко воскликнул он, пытаясь обнять Антонину, но потом увидел Мишу и смутился.

— Тсс, — сказала она. — Смотри, это — мой мужчина из свободной зоны. Мой парень! Он из тюрьмы, нужно его оздоровить. Что ты предлагаешь?

— Меня зовут Сергей Шульман, — с достоинством представился длинный человек, стукнув голыми пятками друг о друга. — Я — тренер.

— Миша Оно, — сказал Миша, поклонившись. — Я — вообще.

— Чудно! — обрадовался Шульман.

— Так что ты нам предложишь? — снова спросила Антонина, посмотрев направо.

— Любимый набор. Для начала — партию в «боцелуй», потом — купание в сметане.

— Прекрасно!

— Что это? — спросил Миша, желая сесть.

— Сейчас ты все узнаешь, дружище. Пройдемте! Сергей Шульман уверенно пошел вперед, вошел в стеклянные двери, и вскоре все они втроем оказались перед длинным бассейном, заполненным водой примерно на уровень живота взрослого человека.

— Вон там находится мужская раздевалка и душ, — сказал Шульман, показывая налево. — Там есть плавки, надевайте их, и я вас жду. Видите людей?

Миша посмотрел и увидел людей, стоящих на краю бассейна.

— Я вижу людей!

— Замечательно! Люди ждут вас, дружище! Сейчас вы все будете играть в «боцелуй».

Миша тут же повернулся «кругом» и пошел в мужскую раздевалку, краешком своего глаза увидев, что Антонина пошла в женскую.

В раздевалке было приятно, там пахло резиной и человеческим коллективом; Миша разделся и стал голым, словно готовился к занятиям любовью, а потом в зеленом шкафу он нашел лиловые плавки и ушел в душ, чтобы вода, низвергающаяся сверху на тело. смыла незримую грязь и усталость и заставила чувствовать себя настоящим профессиональным человеком, который, выйдя отсюда, возьмет черный портфель и отправится к всегда существующим делам. Вода текла по телесной поверхности, напоминая о маленьких водопадах, омывающих серые ровные скалы, или о фонтанах с фигурами золотых мужчин. Миша Оно стоял здесь, представляя все дальнейшее, и не желал выходить наружу. «Я есть душ принимающий!» — подумал он с гордостью и захотел тут же самоубиться, поскольку ничего лучшего он не мог придумать в своей жизни сейчас, чем быть именно здесь, но было очень лень искать способы и пути к остановке этого прекрасного мига; и в конце концов Миша покинул душ.

Он пришел на прежнее место перед бассейном и увидел Антонину, идущую сюда в серебристом сияющем купальнике, слегка прикрывающем ее великолепное загорелое тело. Ее идеальные ноги мягко ступали по кафелю, бедра сотрясались при каждом шаге; соски грудей словно готовы были прорвать сверкающий лифчик, образовав вместе с грудью нечто, напоминающее кукиш; и воображаемая линия, идущая от соска к позвоночнику, наверняка составляла с ним прямой угол. Живот ее был упругим и совершенным, имея на себе прекрасное отверстие пупка, похожее на солнце в зените и абсолютно ясном небе. Брови Антинины были точно стрелы, взгляд, как устремленное копье. Ее очень хотелось раздеть, но казалось, что даже голая она не будет истинно Обнаженной — Без Всего — и хотелось пробуравить ее кожу и плоть, и соединиться полностью со всем тем, что есть «женское», чем бы оно ни оказалось.

— Как ты красива, любовь!.. — восхищенно оказал Миша Они ей.

— О, да! — согласилась она, поправив свои пышные рыжие волосы, и подошла к Шульману: — Вперед, мой друг, надо играть в «боцелуй»!

— Боцелуй?!

— Боцелуй!!!

— Я не умею! — крикнул Миша.

— Садись, — сказал Сергей Шульман, показывая на плетеное кресло. — Сейчас я объясню вам правила. Боцелуй — это гениальная игра длн привилегированных!

— Я тоже буду слушать, — заявила Антонина, садясь в кресло и вытягивая вперед свои божественные ноги.

— Итак! — ответил Шульман. — Объясняю. Игра происходит вот в этом бассейне, наполненном водой до пояса. Играют две команды, каждая из которых состоит из пяти человек. В двух стенках бассейна, расположенных друг напротив друга, есть две «дырочки» специального размера. Играют «бурдюком» — это особого рода небольшой брусочек из пластмассы. Нужно забить «бурдюк» в «дырочку». Для этого как раз и играют «пупками». «Пупка» — круглая палка с ремнем на конце. Для чего нужен ремень, я сейчас объясню. Как только какой-нибудь игрок забивает «бурдюк» в «дырочку» противоположной команды, он должен немедленно добежать до любого игрока этой команды и ударить его по заднице ремнем своей «пупки». Сделав это, он громко и отчетливо кричит: «Боцелуй»! Тогда очко засчитывается. Но дело в том, что команда противников может опередить его, и, как только он забросил «бурдюк» в «дырочку», какой-нибудь враждебный игрок может первым ударить любого игрока забросившей «бурдюк» команды (кроме того, кто забросил) по заднице. В этом случае этот игрок кричит «Уа!», и очко не защитывается. Для того чтобы твердо знать, кто первым ударил, поверхность плавок на заднице каждого игрока мажут специальным составом, и когда ремень пупки касается задницы, то образуется электрическая цепь и зажигается либо лиловая лампочка для одной команды, либо желтая — для другой. Кроме того, необходимо совершенно четко произносить слова «Боцелуй» и «Уа». Для этого все записывается на магнитофон, и в спорных случаях мы всегда имеем доказательство. Если игрок сказал другое слово — очко не защитывается. У нас был случай, когда один чемпион зоны в ответственный момент крикнул не «боцелуй», а «боцелук». И из-за этого команда проиграла. Его повесили тут же, за бассейном. Но это к слову. Конечно, вы можете спросить: ведь бывает так, что лампочки зажигаются одновременно, то есть в одно и то же время осуществляются удары по задницам как одной команды, так и другой команды. Такая ситуация называется «положением паразызы». В этом случае все члены двух команд встают напротив друг друга по обе стороны бассейна, задницами друг к другу. Потом тренер стреляет вверх из арбалета, и по этому знаку игроки бросаются друг на друга с дикими криками, пытаясь ударить по заднице. Кто первым ударил — тот и выиграл. Понятно? Я сказал. Вопросы.

— Я почти все понял, — сказал Миша, не в силах отвести глаза от бедер Антонины. — Но сдается мне, что я не смогу сыграть вот прямо сейчас в такую сложную и интересную игру; мне показалось, что нужны долгие тренировки перед тем, чтобы войти в воду.

— Вы правы!.. — удовлетворенно воскликнул Шульман. — Тренировки начинаются как раз с упражнений в произнесении слова «боцелуй». Нужна четкая, правильная артикуляция.

— Боцелуй, — сказал Миша.

— Почти. Попробуйте еще раз. Смотрите: «бо-це-луй».

— Боцелуй, — сказал Миша.

— Боцелуй, — сказала Антонина.

— У вас получится, — успокоительно проговорил Шульман. — А теперь вперед! Нас ждут игроки!

Он быстро побежал к бассейну, около которого действительно стояло восемь человек, и четверо из них были мужчинами.

— Боцелуй-салют! — бодро крикнул тренер Шульман, подойдя к ним.

— Уа! Уа! Уа! — отвечали они хором. Миша и Антонина взяли друг друга за руки и тоже пришли сюда.

— Слушайте! — обратился тренер ко всем. — Мы будем сейчас играть. Предлагаю составить две команды — мальчики против девочек.

— А я — гермафродит, — сказал кто-то и вышел вперед. Все посмотрели на его непонятный облик в желтом купальнике, скрывающем за собой наличие всех половых примет в этом организме, имеющем неприятное красное лицо; и стали шептаться, как будто были в школе на уроке пения.

— Фамилия, — строго спросил тренер.

— Коваленко.

— А кем вы себя чувствуете? — смягченным тоном спросил тренер.

— Гермафродитом.

— Всегда?

— Да нет. Не всегда. Иногда — мужчиной, иногда — девочкой.

— Ну, а сейчас?

— А сейчас я чувствую себя улиткой.

Сергей Шульман задумался, выпятив вперед губы.

— Хорошо, — сказал он. — Мы считали вас девочкой, вы и будете играть за девочек.

— Спасибо, — проговорил гермафродит и вернулся на свое место.

Антонина, послав Мише воздушный поцелуй, прошептала: