Надежда Первухина - Не пытайтесь это повторить Страница 49

Я лишь молча подивилась тому, насколько Юля Ветрова всем нужна и всеми востребована.

Мы прошли в комнату, которая у Ванессы считалась гостиной. Тут царил такой же беспорядок, как и во всем доме, — Ванесса никогда не отличалась аккуратностью и хозяйственностью, — и полным-полно было дохлых личинок.

— Да уж… — протянула мама.

— Ничего, потерпите, — успокоила ее я. — Надеюсь, это ненадолго. Тем более что я сейчас займусь уборкой — надо же мне встретить хозяйку дома. Юля, а ты…

— Я с тобой, — сказала Юля. — Все равно мне заняться нечем. Скукота. Так хоть руки разомнем и потреплемся. Кстати о птичках: так где же все-таки Лекант?

Мы принялись за уборку, мама и папа распаковывали свои нехитрые пожитки. Я рассказала Юле, как во время спектакля увидела Леканта в плену у дхиана Хаоса.

— Как, говоришь, зовут эту нервную бабенку? — еще раз переспросила Юля.

— Лалит.

— Чем-то во мне отзывается это имя, — процедила сквозь зубы Юля. — Лалит… Вот что. Сейчас дождемся Ванессу, оставим на ее попечение твоих родителей и полетели ко мне. Надо кое-что посмотреть.

— Насчет чего?

— Кого. Этой самой Лалит. Я тебе не говорила, что нарыла в Интернете кое-какие сведения о дхианах? Мне стало интересно, что же они все-таки собой представляют…

— И что?

— Расскажу у себя дома. Слушай, дай-ка я еще в том углу помою.

Где-то через два часа мы покончили с уборкой в Ванессином доме, поставили самовар (да, у Ванессы был отличный самовар), чтобы мама, папа и Юля в волюшку напились чаю, а я нашла в продуктовом шкафчике алюминиевые огурцы и сделала себе из них салатик.

Самовар вскипел, чай заварился, я потихоньку начала уминать салатик. Мои расшатанные нервы немного успокоились. Я надеялась, что у Ванессы мои родители будут в относительной безопасности — ведь по жизни мы с Ванессой особенно не общаемся, и, возможно, Лалит не сумеет проследить эту связь. Хотя кто ее знает…

Это ужасно. Ужасно то, что она держит Леканта в плену и хочет походя сломать мою жизнь и жизнь моих родителей. Пусть я всего-навсего "мертвяшка" и вместо сердца у меня пламенный мотор, я даже этим пламенным мотором чувствую, какая Лалит подлая.

— Слушай, — сказала мне Юля, — а может, и пусть?

— Что "пусть"?

— Ну пусть твой Лекант заделает ребенка этой дамочке. Стерпи и прими его.

— Дело не в этом. Я его в любом случае приму. Разве ты забыла? Тот, кого они зачнут, будет монстром, выродком, он погубит мир в одночасье.

— Блин. Вот почему жизнь такая вшивая, как в фантастическом романе: обязательно какие-нибудь злоключения и неприятности на долю главных героев!

— Ты же сама утверждала недавно, что тебе скучно.

— Ну вообще-то скучно. Я просто несправедливость не люблю.

— Справедливость когда-нибудь восторжествует, — неуверенно сказала я.

— Серьезно? — раздался голос из коридора.

— Ванесса? Ванесса, привет! Заходи! Еще салат из алюминиевых огурцов остался.

— Премного благодарна за то, что вы меня, грешную, приглашаете зайти в мой же дом, — ядовито произнесла Ванесса и вошла в комнату. Выглядела она по-прежнему не очень. Личинки висели на ней виноградными гроздьями.

— Ванесса, ты извини, что так получилось, — забормотала я, жарясь под взглядом ее вертикальных зрачков. — У меня не было другого выхода…

— Спокойно, — подняла ладонь Юля. — Говорить буду я.

И под прицелом Юлиного взгляда Ванесса как-то подутратила свой боевой запал.

— Ванесса, ты неплохая личность, — заговорила Юля, — но очень уж забывчивая. Года два назад я сварила тебе приворотное зелье класса "премиум" и назначила за него цену в пять тысяч рублей пузырек. Ты взяла три пузырька. Так где мои пятнадцать лет, то бишь тысяч? На Большом Каретном?

— Юля, я… — потупилась Ванесса. — Я же кондуктором работаю, ну какая у кондуктора зарплата? Я отдам, отдам…

— Ша, как говорят в Одессе, — снова подняла ладонь Юля. — Ванесса, я прощаю тебе твой долг. Более того, я сварю тебе еще зелья, хотя я не понимаю, как ты, с такими-то личинками, можешь кого-то приворожить…

— Я хочу приворожить Седую Голову, — пробормотала Ванесса, отводя потускневшие глаза, — Ему личинки без разницы…

— Ладно, мне неважно, кого ты хочешь приворожить. Надо — привораживай. Но ты кое-что сделаешь для меня и моей подруги Тийи.

— Я готова! — обрадовалась Ванесса. — Я… что угодно!

— Позволь родителям Тийи некоторое время пожить у тебя дома. Не спрашивай, почему и зачем, это не так уж и важно. И никому не проболтайся об этом.

— Хорошо-хорошо, — торопливо закивала она. — Но есть проблема. Я ведь не питаюсь человеческой пищей. Что родители Тийи будут есть все то время, пока будут отсиживаться у меня?

— Да, это вопрос, — задумалась Юля. — А что, у вас в деревне нет ни одного продуктового магазина?

— Целых три. Но продукты в них только для умертвий. Ведь в Приколье люди не живут.

— А если ты станешь покупать человеческую пищу в городе, это станет предметом вопросов и пересудов, так? — проницательно спросила Юля.

— Скорее всего, так. Меня ведь почти весь город знает, все в троллейбусах ездят. И вообще, обо мне любят посплетничать.

— Значит, нужна скатерть-самобранка, — задумчиво протянула Юля.

— Нужна, — вздохнула я. — Так где ж ее взять?

— Охохонюшки, — вздохнула Юля. — Как вижу, никак вы без меня, малахольной ведьмы, не справитесь с житейскими трудностями. Ладно. Опять жертвую своей кровью.

— Что ты собираешься делать? — немного испугалась я.

— Как говорят на "Фабрике звезд", проснись и пой!

Я испугалась сильнее. Юля говорила какими-то загадками. Это вообще-то для нее нехарактерно. Ладно, я решила помалкивать и смотреть, что будет.

Юля укусила себя за палец и немножко пошипела от боли. Показалась крупная капля крови. Мне вдруг стало видно, что эта кровь — ведьмовская кровь — светится, как будто красный фонарик со свечкой внутри.

— Где у нас восток? — спросила Юля. — Здесь у нас восток. А восток — дело тонкое.

Да что с ней такое, что она принялась разговаривать штампами?!

Юля подошла к восточной стене дома и на старых, бледно-желтых обоях нарисовала небольшой прямоугольник. Своей кровью. Едва она закончила сей творческий процесс, как кровь на стене засветилась, будто вольфрамовая нить под напряжением.

— Оккамледор! — сказала Юля торжественно. — Отверзись!

Что-то зашипело, и тут я увидела, как нарисованный прямоугольник превращается в маленькую дверцу и эта дверца отворяется. Мама дорогая!

Все мы, кроме Юли, конечно, замерли. А она скрестила руки на груди, как Наполеон при Ватерлоо, и сказала:

— Тетраолем! Явись!

Из темноты, клубящейся за дверью, показались две небольшие, но мозолистые и все в натоптышах пятки. Следом за пятками раздалось такое пыхтение, ворчание и хрипение, что я испугалась — вдруг хозяину пяток плохо? Что, если у него припадок или конвульсии? Или, чего доброго, базедова болезнь? В общем, как видите, меня тоже понесло не хуже Юли.

— Табуретку подставьте! — прохрипел обладатель пяток.

Я торопливо подставила под пятки табуретку и сказала:

— Уже!

— Теперь пятки щекочи! — потребовал обладатель мозолей и натоптышей.

Блин. Я нашла прут от веника и принялась щекотать пятки.

— Уй-юй-юй! — вскричал мозоленоситель и выпрыгнул из волшебного Ничто прямо на табурет.

Мы во все глаза уставились на него.

Это был гноттиб. Не гном, а именно гноттиб. Они, как о них говорят, живут в другом измерении, в каком-то непонятном мире и обладают неслыханными артефактами. При удачном стечении обстоятельств можно заполучить от гноттиба какой-нибудь невиданный предмет, но запросит он за него, как за "Мерседес-Геленваген". Так что все знают: с гноттибами связываться себе дороже.

Выглядел явившийся так, как и положено гноттибу: он был в застиранной форме спецназовца какого-то неизвестного государства. На голове красовался ярко-красный берет. В общем, ничего особенного.

— Благословен будь, представитель вольного племени гноттибов! — торжественно сказала Юля. — Мы рады, что ты откликнулся на наш зов.

— Ага. И вам не чихать, — ехидно поклонился гноттиб.

Только гноттибы умеют кланяться ехидно. Сто процентов! — И кто же меня додумался за пятки щекотать?

— Так ведь… — растерялась я, — вы сами просили.

— Ничего подобного! — возмутился гноттиб. — Я просил меня не щекотать, а потянуть. Есть разница?

— Но я точно слышала…

— Сейчас не об этом, — сказала Юля. — Почтеннейший гноттиб, у меня есть к тебе сделка.

— Неплохо, — потер ладони гноттиб. — Что ты имеешь предложить?

— Зелье от мозолей и натоптышей, — быстро сказала Юля. — Сварю через десять минут. Действует быстро, эффективно и безопасно. Без побочных эффектов. Не является лекарством. Отпускается без рецепта и предварительного согласования с лечащим психиатром.