Сергей Платов - Дружина специального назначения Страница 5

— Здоровее видали, — хмыкнул под нос Илюха.

— Здрасьте, — прошипел Изя.

Детина между тем не понял иронии и продолжал:

— Поймали злодея? Ну вы и молодцы! Я вишь, как только свист услышал, сразу и побежал на помощь путникам, вам, стало быть. А вы и сами справились!

Изя с полным страдания видом закатил глаза.

— Меня зовут Илья, сам я из славного города Мурома, стало быть, я Илья Муромец. А вы кто будете?

Черт переглянулся с братком.

— Тот самый, который на печи три десятка лет сидел, что ли? — с недоверием поинтересовался борец.

— Что значит тот самый? Я такой один, — довольно хмыкнул детинушка. — Так как звать-то тебя, мил-человек?

— Так меня тоже Илюхой кличут, только я из солнцевских буду, так, значит, я Илья Солнцевский. А это Изя, мой дружбан, — Илюха кивнул на вмиг погрустневшего черта. — Ты не думай, он не еврей, просто его так мама с папой назвали.

Изя за спиной что-то пробурчал про спорт, спортсменов и про удары по голове, но громко возмущаться явно не собирался.

— Почти тезки, стало быть, — довольно улыбнулся детина. — А я вот иду в стольный град Киев, богатырем в дружину наниматься. И вишь ты, не повезло — Соловья-разбойника не я встретил. Я бы его тоже споймал, снес его к князю, так место в дружине было бы обеспечено. — Изя с Илюхой в очередной раз переглянулись. — Слышь, парень, а давай вместе в город пойдем, такого, как ты, в дружину точно примут, тем более после того, как ты Соловья-разбойника поймал. Только вот надо ему зубы повыбивать, чтобы он больше никогда свистеть не смог.

— Гад! — проскрипел зубами пойманный. — Можешь делать со мной что хочешь, только я не Соловей-разбойник, а Злодейка-Соловейка! Запомни меня, бородатый, срок отмотаю, вернусь, тогда попляшешь!

Существо предприняло еще одну бесполезную попытку вырваться из стальных рук Солнцевского, но в процессе бесполезной борьбы с разбойника слетела шапка. Копна густых черных волос ту же упала на плечи.

— Ничего, без зубов-то небось не очень-то заозоруешь, — спокойно и ничуть не удивившись заявил Илья, тот, что Муромский.

Илюха, тот, что Солнцевский, встрепенулся:

— Погоди, тезка. Так это что, Соловей-разбойник — женщина?

— Да какая женщина, смотри сам, девчонка еще, но уже встала на кривую дорожку преступности. Вся округа о ней говорит. Она свистом вначале оглушает, а потом по карманам шарит.

— Вранье! — завопила горе-разбойница. — Я ни копейки ни у кого не взяла!

Солнцевский почесал затылок, явно не обращая внимания на оправдательные высказывания пленницы и рассуждая о чем-то своем. Наконец, приняв решение, выдал:

— Знаешь, с женщинами так поступать нехорошо. Она и так неказиста, а уж без зубов точно никому по сердцу не придется. У нас она ничего не взяла, дам ей подзатыльник, да и дело с концом.

— Требую не делать никаких различий между мной и мужчинами, — заверещала соловейная душа. — А замуж я вообще не собираюсь!

— Ну вот видишь, все в порядке. Она сама не против, — пожал плечами Муромец, нетерпеливо почесывая огромный кулак. — Ну так ты бить будешь или, может, мне позволишь?

— Знаешь, это все-таки как-то неправильно — девчонку калечить только за то, что она тебе на ухо свистнула, — пожал плечами Солнцевский. — От твоего удара она и окочуриться может.

— Значит, туда ей и дорога, одним разбойником меньше будет.

— Не по понятиям это, да и весовые категории у нас, мягко говоря, разные, — справедливо заметил Солнцевский. — Думаю, хорошего подзатыльника с нее будет достаточно.

— Тогда давай ее к князю отведем, там он ей головушку вмиг оттяпает. — Муромец никак не хотел разделить излишнюю с его точки зрения мягкотелость тезки.

Бывший борец нахмурился:

— Да ты за кого меня держишь? Чтобы я за грошовый гоп-стоп человека под вышку подвел да еще и виртухаям на руки сдал? Да ни в жизнь!

Детина нахмурился и сделал решительный шаг навстречу Солнцевскому, который продолжал держать за шкирку притихшую разбойницу.

— А не шпиен ли ты хазарский, мил-человек? Говоришь как-то странно, одежа на тебе бесовская, бороду не носишь, морда скобленая, да и разбойника пощадить хочешь.

— Я же говорил, что красный пиджак тебе не идет, вот и Илья Муромец это заметил, — тут же съязвил Изя.

— Я что-то не понял, ты предъявляешь? — не обращая внимания на язвительного черта, сквозь зубы пропыхтел Солнцевский.

— Да! — гордо заявил Муромский.

Изя тяжко вздохнул и осторожно потрогал распухший нос. Черт был сейчас в человечьем обличье, но разбитый Илюхой пятачок давал о себе знать и в этом теле. Хотя и знакомы они были совсем недавно, Изя вполне осознавал, что последует дальше. Предчувствия его не обманули.

Огромный кулачище Солнцевского просвистел в воздухе и закончил свой путь там, где под густой бородой у детины была челюсть.

— Ах ты так?! — взревел детина.

Солнцевский легким движением отправил Соловейку в полет в ближайший куст орешника (чтобы не мешала серьезному мужскому разговору) и встретил чудесным апперкотом кинувшегося на него Муромского.

— Как дети малые, — скорбно покачал головой Изя и, в очередной раз вздохнув, отправился в заросли орешника искать горе-Икара.

Бросок Илюхи оказался не очень сильным, и уже метров через пять черт нашел причину выяснения отношений былинного богатыря и солнцевского братка. Особой жалости к Соловейке черт не испытывал (как-никак заставила его упасть в обморок и чуть не ограбила), поэтому просто поднял с земли и отряхнул.

По щекам Злодейки текли слезы в три ручья. Перед глазами Изи стояла просто испуганная, зареванная девчонка лет семнадцати от роду. От былой уверенности в себе и здоровой наглости не осталось и следа.

Черт в очередной раз тяжко вздохнул и отказался от задуманного плана стребовать некоторую компенсацию причиненных неудобств у грабителя. Вместо этого он достал из кармана носовой платок и протянул его девушке:

— На, держи и помни доброту дяди Изи. А сейчас беги отсюда быстрее, а то мало ли как там еще дела сложатся, — буркнул вдруг ставший сентиментальным черт, резко обернулся назад и направился к резвящимся на свежем воздухе великовозрастным детинушкам.

Между тем, на поляне разворачивалась целая коррида. Муромский был чуток посильнее Солнцевского, но тот подвижнее и с арсеналом борцовских штучек и примочек. То есть в смысле исконного испанского развлечения бородатый детина был явно быком, а браток однозначно тореадором. Через пару минут бык оказался повержен.

Илюха (тот, что Солнцевский) перевел бой в партер, а там, уверенно проведя простенький болевой прием, заставил Илюху (того, что Муромский) взвыть от боли.

— Сдаешься? — прохрипел победитель.

— Фигу тебе, — отозвался побежденный.

Бывший борец чуть посильнее надавил, и бородач взвыл от нестерпимой боли.

— Сдавайся, кому говорю. А не то не видать тебе княжеской дружины, как не видать Дженифер Лопес, принимающей душ.

— Кого? — скрипя зубами переспросил Муромский.

— Да неважно, просто она стоит того, чтобы ее увидеть в душе. Сдавайся, кому говорю, ведь руку сейчас сломаю!

— Сдаюсь, — прорычал будущий богатырь.

— Давно пора, — буркнул Илюха и с законной гордостью победителя поднялся с поверженного противника.

Детина, все еще кряхтя от боли, тоже не торопясь вставал на ноги.

— Меня еще никто побороть не мог.

— Всю жизнь любил быть первым.

— И что, там, в твоем Солнцеве, все такие?

— Почти все, — хмыкнул Илюха, вспоминая своих. — Но есть и посильнее. Ладно, не злись, я ведь перед уходом из большого спорта даже зэмээс успел получить.

Муромский поежился и отошел на пару шагов от него.

— А эта болезнь не заразная?

— Тьфу ты, еще накаркаешь. Это не болезнь, это звание «Заслуженный мастер спорта».

— Так ты из благородных, — присвистнул бородач.

— Ладно, держи пять, и все забудем. — Илюха протянул руку.

Тезка с удивлением посмотрел на протянутую ладонь и демонстративно заложил руки за спину. Илюха нахмурился и инстинктивно сжал кулаки.

— Не подам я тебе руки, мил-человек. Хоть ты и из благородных, а я лапоть муромский, но жать ладонь врагу земли Русской не буду!

Илюха аж оторопел от такого повторного наезда и, привычно насупившись, ринулся на обидчика. Чтобы какая-то деревня ему такие слова в лицо бросала? Да ни в жизнь! Спас положение Изя, выскочив, как чертик из коробочки (опять каламбур), и встав между спорщиками.

— Ша, гости дорогие. Поели, попили, так зачем же посуду бить?

— Да я его сейчас по асфальту размажу!

— Не получится, до первого асфальта лет восемьсот ждать осталось.

— А по фиг!.. Тогда по березе. — Илюха сделал еще шаг по направлению к Муромскому, но черт оказался начеку.

— Ну покалечишь ты его, а кому от этого легче будет?

— Мне, — искренне ответил Илюха.