Олег Синицын - Скалолазка и Камень Судеб Страница 5

Влезла в тесное отверстие, придавив Эрикссона к стене. Но тот особенно не огорчился. В порыве исследовательской страсти вообще ничего не замечал вокруг.

– Смотрите! – Марк посветил вперед.

Полукруглый лаз уводил вниз, в недра айсберга. Швед попытайся нащупать лучом конец хода, но у него ничего не вышло. Ледяные стены исчезали в темной глубине.

– Что написано на стене? – спросила я.

– Пока не могу разобрать. Сфотографируйте это место, пожалуйста.

Я сделала два снимка, а когда повернулась к археологу, то обнаружила, что он по-прежнему светит в глубь прохода и жадно смотрит туда. Следующую фразу которую он произнес, я, в общем, ожидала:

– Алена, мы должны исследовать этот лаз!

Я вылезла из отверстия и вытащила за шиворот Эрикссона. Повернула его лицом к морю.

– Посмотрите вокруг! – сказала я. – Шторм уже начинается! Мы едва успеем спуститься в шлюпку и добраться до судна!

– Алена! Там могут оказаться такие древности, о которых и мечтать нельзя!

– А разломы, прорезающие айсберг? А фраза о том, что этот шторм будет для айсберга последним? Я это говорила? Нет! Это ваши слова, уважаемый доктор Эрикссон!..

Неожиданно обнаружила, что кричу на него. Мне сделалось стыдно, и я снизила тон:

– Если мы спустимся туда, океан похоронит нас вместе со всеми сокровищами, которыми набита эта ледышка.

– Мы можем найти там разгадки великих тайн! – тихо сказал археолог.

– Вы готовы заплатить жизнью, чтобы открыть эти тайны? Лично я – нет. Давайте ограничимся тем, что нам даровано. Мы нашли щит. Это хорошая находка. Но для вскрытия гробницы Тутанхамона сегодняшний день не предназначен!

Эрикссон безмолвно смотрел на океан. Я чувствовала, что исследовательский пар выходит из него. Слава богу!

– Да, вы правы, – произнес он под шум ударившей об айсберг волны. Удар был такой мощи, что плавающая глыба вздрогнула и мелко затряслась.

– Вы правы! – повторил он твердо. – Давайте собираться обратно!

И шагнул вперед.

Куда он собрался – я так и не поняла. Решительный тон, с которым маленький археолог произнес последние слова, подвигнул его к таким же решительным действиям. В частности, к этому шагу по площадке. У мужиков есть дурацкая черта. Если сказал что-то, сдвинув брови, значит, нужно еще кулаком по столу ударить, табуретку сломать или напиться в стельку. В знак своей отчаянности.

Эрикссон поэтому шагнул по площадке. И тут же поскользнулся.

Я опомниться не успела, как рядом с моим лицом взлетели ноги в ботинках со стальными набойками. Один ботинок нечаянно, но весьма ловко выбил ледоруб из моей руки.

Пока я провожала взглядом ледоруб, падавший в бушующий океан, Марк упал на спину, прокатился по площадке, сшиб меня с ног и с воплем исчез в прорубленном отверстии.

– Клоун! – воскликнула я со злостью, когда мои ноги провалились в пропасть. К счастью, зацепилась за трещины и не позволила телу отправиться вслед за ногами.

Я не матерюсь – с детства не приучена. На скалах иногда слышу кой-какие слова от друзей, но это неизбежно. Многие выражения намертво привязаны к неудобным опорам, к трещинам, в которые не вставить пальцы, к крошащимся стенам. Они подобны наклейкам с характеристикой товара… Я их, правда, не употребляю. Попытаюсь описать произошедшее дальше без мата.

Мы с Марком были связаны веревкой. Я специально сделала ее в два раза короче, чем должно. Чтобы при срыве археолога маятниковое раскачивание меня не снесло. Но тогда подумала, что сделала это напрасно.

Эрикссон провалился в отверстие так глубоко, что веревка полностью расправилась… и дернула меня следом!

Связка альпинистов для того и нужна, чтобы если один сорвется, то другой его вытащил. Все дело в том, что зацепиться мне было не за что и нечем. Ледоруб отправился в подводное плавание, а ноги со стальными кошками болтались в пропасти. К тому же веревка тащила вперед, и найти опору я не могла, как ни старалась.

Я перелетела через площадку и нырнула в отверстие. Вниз головой – навстречу раздвигающему темному зеву ледового тоннеля.

У вас не возникало желания оказаться однажды в недрах айсберга, который терзают огромные волны и который вот-вот расколется? У меня тоже подобного желания не было. Но такая уж карма – обязательно встать под крышу, с которой падают сосульки.

Я падала вниз по извилистому ледовому проходу, который отчетливо напомнил аттракцион в аквапарке. Темные полупрозрачные стены неслись навстречу с огромной скоростью. Я пыталась остановить падение, но зацепиться руками было не за что, а «когти» лишь бессмысленно царапали лед.

Отвратительно чувствовать себя шаром для боулинга! Понимаешь, что от тебя ничего не зависит, но летишь, летишь, ожидая неминуемого столкновения с поверхностью.

Проход пересек довольно широкий разлом. Один из тех, что сделали гибель нашего айсберга неотвратимой. Наверняка он протянулся от вершины до самого основания. Я набрала такую скорость, что перелетела через разлом, почти не заметив его.

Как бы остановиться? Так долго падаю, что уже, наверное, провалилась ниже уровня океана. Дернул меня Ёрмунганд взять с собой этого неутомимого шведского парня!

Падение по наклонному тоннелю закончилось неожиданно. Стены внезапно расширились, низкий свод ушел вверх. Проход выплюнул меня в какую-то темную пещеру.

Кувырком прокатилась по полу. Остановилась, воткнувшись в ноги Эрикссона, который стоял посреди ледовой каморки.

– Ну, Марк! – с негодованием произнесла я, поднимаясь и опираясь на него. – Никак не ожидала от вас подобной выходки! Вы слышали о таком слове – «дисциплина»?

Нащупала фонарик на поясе и включила его. Луч ударил в лицо археологу, и я неожиданно обнаружила, что держу за плечо совершенно иного человека. Чтобы стать таким, Эрикссону нужно подрасти на две головы, раздаться в плечах и отпустить длинную нечесаную бороду. Но самое главное – нужно иметь такое же бездумно-дикое лицо, при взгляде на которое страшно от одной только мысли, что ты не принадлежишь клану, где одеваются в шкуры, гложут кости побежденного противника и производят на свет таких вот симпатяг.

Я так заверещала, что оглохла сама. Во мне словно взорвался какой-то сосуд, и из него хлынул фонтан страха, перемешанного с паникой. Бородатый воин скалился. В руках поблескивал совсем не туристический топорик. Лезвие такое огромное, что им, пожалуй, легче на плахе орудовать, чем промышлять ремеслом плотника.

Едва сохранила рассудок. Сами посудите: в темных недрах заброшенного айсберга натолкнулась на бородатого мужика с топором, который непонятно как здесь живет и со зверским лицом поджидает гостей – явно не для того, чтобы рассказать о своей грустной судьбине.

Немного поголосив, начала мыслить разумно. Конечно, он не живой. На лице сквозь кожу проступили белые кости черепа. На щеках, бровях, в углах челюстей. Эти участки придавали лицу еще больше ужаса, но меня они слегка отрезвили. Визг перешел в слабое поскуливание.

Бородатый мужик с топором – мертвый. А стоит на ногах потому, что заледенел, как куриный окорочок в морозилке. Запястья и шея покрыты инеем, который я не сразу заметила.

Едва пришла в себя, как на плечо опустилась ладонь. Страх нахлынул опять. Так завопила, что ледяная пещера затряслась. Повернула голову и увидела Эрикссона. А я-то решила, что рядом ожил еще один бородач– еще злее, и топор у него еще больше.

Кричала, даже опознав археолога и собственные страховочные ремни, опоясывавшие его. А Эрикссон орал в ответ. Возможно, желая угодить мне, но скорее оттого, что я его напугала.

Наш дуэт оборван пронзительный удар, заставивший ледяную гору содрогнуться. Что-то загрохотало – причем близко. Похоже на шум падающих глыб. Я втянула голову в плечи, но стены не сошлись, и свод не обрушился. Только бородатый «плотник» рухнул на спину. Не рассыпался, как я ожидала, а остался лежать, держа перед собой топор и обращая теперь свое неистовство к пустому потолку.

– Кто он? – спросила я. От пережитых волнений голос сделался писклявым и неуверенным, как у второклассницы.

– Это стражник, – объяснил Эрикссон.

– Стражник кого?

– Если бы я знал… Сфотографируйте его, пожалуйста.

– Полагаете, мы успеем на тот свет до закрытия пунктов проявки «Кодак»? – Кажется, начала приходить в себя. – Нам нужно скорее выбраться отсюда!

Я обернулась, разыскивая отверстие, через которое мы угодили в ледяную пещеру. Провела лучом по стене, но не нашла его и мгновенно покрылась колкими мурашками.

Чтобы отверстие прохода закрылось, словно живое? Нет, не может такого быть. Чудес не бывает, хотя мне приходилось с ними сталкиваться. Но все равно – не бывает!

Сим-сим, откройся!

Только пройдясь лучом по стене вторично, я нашла отверстие, однако легче мне от этого не сделалось. Наоборот, на сердце навалилась непосильная тяжесть.