Ольга Мяхар - Операция «Золушка» Страница 5

Затем она вновь слезла на землю, показала язык приоткрывшей глаз лисе, и сунула голову в валявшуюся неподалеку кастрюлю. Там было пусто.

— Нда. Ты, кажется, на рынок шла, что ж поли вместе, — сказала, подумав, ворона, потом взглянула на все еще симулировавшую обморок лису, и добавила, — нам как раз по пути.

С этими словами она залезла на плечо Алене и клюнула ту в шею.

— Ай, ты бы поосторожнее. А вообще чего я страдаю? Если бывают выпивающие джины, то, наверное, встречаются и говорящие вороны.

— Не встречаются, — назидательно заявила ворона, устраиваясь поудобнее, — я одна такая, меня один колдун поймал, опыты ставил, издевался как мог, а я сбежала, но разговаривать выучилась, кстати, кастрюлю не забудь. А зачем она тебе на рынке, продать хочешь?

Алена засопела и решила не отвечать на поставленный вопрос.

А когда они ушли, лиса, с трудом поднялась, фыркнула им вслед, и шмыгнула в заросли, зарекшись на будущее ловить ворон, особенно волшебных.

Рынок бурлил и кипел. Чего там только не было от кричащих торговцев сластями до палаток с заморскими диковинками. Там можно было найти многое, а можно было просто пройти мимо, за неимением денег. И, кстати, данный вопрос, наконец, остро встал перед девушкой.

— Так, тут все стоит от одной до ста монет, не больше. И где же мне их взять?

Ворона, до этого задумчиво рассматривавшая блестящие украшения в ближайшей палатке, взглянула на девушку.

— Ну, ты красивая… — за что тут же схлопотала пощечину и улетела за прилавок.

— В каком смысле?!! — взревела Аля.

Ворона, кряхтя, вылезла из-под прилавка, кое-как взлетела ей на плечо и, поправив яркий браслет на шее, укоризненно взглянула ей в глаза.

Аля опомнилась, ей стало стыдно, хотя, в голове уже сверкала какая-то мысль. И, пока хозяин настороженно рассматривал птицу, пытаясь вспомнить, где же он видел подобный браслетик, девушка уже изобрела вполне приличный план заработка быстрых денег.

Торговец, уже краснея, открыл рот, что бы что-то сказать, как вдруг Алена спросила:

— У тебя нож есть?

Тот удивленно задумался, но ответил:

— Ну, эсть, а что, птичку рэзат будэшь? Тогда на.

Аля взяла то ли маленькую саблю, то ли большой кинжал, нагнулась и распорола сбоку юбку до бедра.

Торговец окосел, забыв о вороне. И взирал на выставленную из разреза абалденно стройную ножку.

— По-моему разрез все же маловат, ну да ладно.

С этими словами она повернулась, подхватила деревянную палку у входа в лавку, с табличкой «Украшения» в одну руку, кастрюлю — в другую и, походкой от бедра, пошла на центральную площадь. Торговец икнул, быстро бросил на товар деревяшку с надписью: «Скоро буду», и побежал следом, как и многие другие, просто полюбопытствовать, благо его жены рядом не было.

Алена вышла на площадь, воткнула в землю палку, вытащила из-за пояса губную помаду — то единственное, с чем не расставалась никогда, даже когда пошла выносить мусор, и на оборотной стороне таблички четко написана ярко алыми буквами: за один поцелуй — 5 монет. Толпа, к этому времени собравшаяся на площади на значительном расстоянии от девушки, дружно ахнула. А Алена поставила рядом кастрюлю, выставила вперед изящную, обнаженную до колена ножку и громко поинтересовалась.

— Ну, кто первый?

Затем намазала губы ярко алым цветом и грозно уставилась на толпу.

— Ты сума сошла, — тихонько каркнула ворона.

— Не лезь, сама разберусь, у меня этих гавриков перецелованных раньше целый полк был.

У вороны отвисла челюсть.

— Да, не боись, я девушка порядочная, а поцелуй — еще не свадьба, — шепнула Лека.

Но тут их прервал первый претендент. Это был здоровенный детина, очень красный и смущенный он шел через площадь, усиленно вытирая губы о рукава рубахи. Дойдя до девушки, он остановился, хмыкнул, кинул в кастрюлю пятак и вытянул губы, закрыв глаза.

Алена вздохнула, подошла поближе, и, вспомнив похожую рекламу, чмокнула детину в щечку, поднявшись на цыпочки. Тот тут же открыл глаза и, с радостно-обалделым видом пошел к друзьям. А на щеке его пламенел след губной помады.

Народ вздохнул еще раз, а за тем…

Не буду утомлять подробностями, но через два часа кастрюля была заполнена доверху, а к Алене выстроилась агромадная очередь на весь рынок. Торговля была забыта, новое развлечение поголовно захватило все ближайшее мужское население. У некоторых было аж по пять следов поцелуев на лице. У кого-то красным оказался даже глаз. И вообще того, кто ходил без удивительных отметин остальные просто презирали, радостно похваляясь своими. Изредка в очереди происходили потасовки, но в целом все было довольно мирно.

— Знаешь, Алена, — сказала запыхавшаяся ворона, летавшая куда-то на разведку. — Предлагаю тебе сматываться домой.

— А что такое?

— Да так, через пять минут, пардон, через четыре, здесь будут жены и матери большинства мужиков. Они сейчас очень организованной толпой идут в сторону рынка.

— Нда-а-а?! Ой, ну мне пора, ребятки, кстати, вот ты понесешь корзину за мной. Ты не против, нет? Вот и чудесно. Чао, мальчики, всем привет. — Резко заторопилась девушка, прекрасно понимая чем может закончиться этот вечер, и хватая все того же первого поцелованного детину за край рубахи, второй рукой указала ему на кастрюлю до четверти заполненную монетами.

По дороге она похватала с ближайших прилавков кое-какой провиант, ну там сыр, хлеб, колбаса, в умеренных количествах и отчалила к «родному дому». Ее сопровождал все тот же первый парень на деревне, которого она поцеловала в сумме около восьми раз, сияя счастливой улыбкой и тупым выражением на всю физиономию.

Уже подходя к дверям, она услышала позади нарастающий шум. Оглянувшись, она увидела медленно поднимающееся над рынком облако пыли, гул шел оттуда.

— Да, вовремя я смоталась, и если бы не ворона! Хм…

— Да уж, если бы не я… но долг платежом красен, так что ты мне должна. — Вовремя среагировала птичка, все еще сидевшая на ее левом плече и чистившая перья.

— Что-о-о?! да я тебе жизнь спасла. — Попыталась возмутиться девушка.

— Ничего не знаю, у меня память короткая, да я бы и сама спаслась, и крыло было бы цело. — Отрезала каркуша, упрямо глядя в ярко зеленые сверкающие глаза Алены.

Назревавшую драку прервал все тот же парень. Он тупо кивал на ворону и все повторял:

— Ворона говорящая, говорящая!!!

Повторяя эти слова, он понесся в обратную сторону, бросив на пыльную дорогу кастрюлю с деньгами. По пути он пугал окрестности то ли криком, то ли ревом, вломился в чащу, налетел на лису, только-только поймавшую воробышка, и, споткнувшись, полетел с ней в заросли, потом вскочил и побежал дальше, не забывая орать по пути.

Воробей с ближайшей ветки радостно глядел на изрядно помятую лису, с трудом выползающую из кустов.

— Да, что бы я еще раз… да никогда.… — переживала бедная лиса, хромая на все четыре лапы. — И вообще уйду я отсюда в северные леса, там, говорят ворон мало, и воробьи не такие наглые.

С этими словами лиса поковыляла прочь, а воробей нагло чирикнул ей вслед и полетел в другую сторону по своим воробьиным делам.

Внезапно парадная дверь замка скрипнула и отворилась. Вы не поверите, кто стоял на пороге. Правильно, это было все то же незабвенное трио, с недавних пор решившее везде появляться вместе, а уж перед лицом такой опасности, как Золушка, и подавно.

— Дорогая мачеха, и вы, любимые сестры (надеюсь меня не поразит молния за вранье), я сегодня кое-что заработала, и спешу с подношением к вашим ногам (не слишком пафосно?), уж простите вы меня дуру грешную, не виноватая я, он сам… Э-э-э-э, о чем это я, ах да, ну вот, в общем-то и все.

— По-моему ты все же перегнула палку, — шепнула ворона.

— Ниче, ниче, в самый раз будет, да они меня уже и не слушают. — Возразила девушка, отходя назад.

Анастасия первая подбежала к кастрюле и с визгом пыталась засунуть в нее руки, ее оттолкнула Гризелла, завязалась драка, которую изо всех сил пыталась разнять мачеха, но объединившиеся сестры к кастрюле маменьку не подпускали.

Аля скромно их обошла и шмыгнула в дверь, захлопнув ее за собой.

Ох уж эти английские замки, или как их там. Аля не заметила, как щеколда, вздрогнув, опустилась на место, и пошла спокойно спать, держа под мышкой сумку с продуктами, и споря с вороной о количестве еды «на брата»: ворона требовала все делить пополам, а Аля отвечала, что, дескать, жирно будет ей одной и пол батона.

А на улице остались три женщины, грустно смотрящие на запертую дверь. Вечерело.

— Так, Анастасия, прекрати дергать дверь, она все равно не откроется. Надо что-то придумать.

Мачеха ходила из стороны в сторону, упорно решая проблему.

— Ах, вот она какая, мы с ней,… а она нам.… Да, я ее, я ей… Мама-а-а-а, я не хочу спать на земле! А вдруг она нас никогда не впустит. Что же дела-а-ать?!! — Анастасия всхлипнула.