Виктор Дубчек - Красный падаван Страница 5

Да и не в одной работе дело; обладая от природы тонкой, романтичной натурой, Народный комиссар Внутренних дел СССР чувствовал, — он всегда чувствовал, — когда вселенная подбрасывала интересную загадку. Берия, как и всё Советское руководство, знал о предстоящем военном конфликте с Германией, и в других обстоятельствах не стал бы отвлекаться, но сегодня загадка оказалась особенно заковыристой и привлекла внимание Самого.

— Говоришь, никто его не видел? — Сталину крепко нездоровилось. Но спокойный хрипловатый голос звучал всё так же твёрдо — дух превыше плоти; тем более, когда эти дух и плоть носят такое несгибаемое имя.

— Так точно, Иосиф Виссарионович. Этот сержант, Половинкин, утверждает, что следовал за диверсантом от самого Исторического музея, и будто бы люди сами расступались, будто бы невидимка он.

— А как же сам сержант его углядел?

— Говорит, просто почувствовал. А потом заметил водолазный костюм. Ну и пошёл за ним.

— Твоё ведомство?

— Так точно, Иосиф Виссарионович. Но он не на службе был, девушку ждал, я проверил. Он сейчас у нас, до выяснения, можно уточнить.

— Лаврентий, некогда нам уточнять. Сам знаешь… — Сталин не договорил, но Берия понимал его без слов.

— Мои подтверждают. Видели сержанта госбезопасности, шёл по Красной площади с букетом. У самой Спасской вдруг рванулся к воротам, и тут перед ним будто бы из воздуха образовался этот диверсант. Они схватились, пока охрана подбежала, этот Половинкин его уж придушил, насилу отцепили.

— Крепок твой Половинкин, — хмыкнул Сталин. — водолаза придушил.

— Коба, — осторожно сказал Берия, — это не самое интересное.

Он помолчал, подбирая слова поточнее.

— Во-первых, костюм не водолазный, а вроде рабочей робы. Вот только материал мы опознать не можем.

Сталин усмехнулся.

— Роба дешёвая, а материал модный?

— Никак нет, материал обычный. Только его невозможно разрезать — не берёт ни одна сталь.

— Вот из чего надо самолёты делать, Лаврентий. Надёжные были бы самолёты, это тебе не перкаль. — Сталин любил авиацию, уделял ей много сил и не понаслышке знал конструкторскую проблематику.

— Мало того, он не поддаётся воздействию огня. — добавил Берия. — Не горит, совсем. Мы пробовали бунзеновской.

Сталин снова усмехнулся, ослабил воротник. Поздняя вечерняя прохлада почти не снимала с тела болезненный жар.

— Практично, — признал он, снова подумав об авиации. — а что "во-вторых"?

— Во-вторых, — сказал Берия, — этот диверсант вроде бы пытался ударить сержанта то ли какой-то лампочкой, то ли электрической дугой.

— Электрической дугой? — с лёгким сомнением переспросил Сталин.

— Так точно. Но Половинкин у него эту дугу выбил почти сразу, он никого даже не зацепил. Оказалась просто небольшая труба с кнопкой. Мы нажимать не стали, срочно вызвали Патона.

— Евгения Оскаровича? — уточнил Сталин, — он же мостами занимается.

— Обычно мостами, но сейчас он со сто восемьдесят третьим заводом работает, налаживает им автоматическую систему сварки для танков.

— Это хорошо. Танков должно быть много. И что товарищ Патон?

— Евгений Оскарович эту трубу разобрал. Утверждает, что не сварочный прибор. Нет, и не бомба, — ответил нарком на невысказанный вопрос, — люди Судоплатова сразу собаками проверили. Там внутри были просто несколько стекляшек, небольшой кристалл и ещё ряд деталей. Товарищ Патон назначение прибора объяснить затрудняется, но ничего подобного из зарубежного опыта ему тоже не известно.

— Это не диверсант, — очень спокойно сказал Иосиф Виссарионович, — это не просто диверсант.

— Иосиф, ты думаешь, это как-то связано… — Берия чуть поднял голову, не отводя умных глаз от лица Сталина.

— Что твой сержант говорит?

— Убеждён, что труба — оружие. Объяснить не может, говорит — почувствовал.

— Почувствовал, значит… Где прибор?

— У Судоплатова. Он сейчас в приёмной.

Сталин снял телефонную трубку.

— Товарищ Поскрёбышев… нет, чай не надо. Пригласите товарища Судоплатова. И позвоните Меркулову, пусть приведёт этого сержанта, Половинкина. Да, и тогда уж чай.

— При капитане Ингази Вы можете говорить свободно, лейтенант. — произнёс Вейдер.

"Он всё равно скоро тут сдохнет" — привычно съёрничал про себя Таус, отрываясь от бесконечной кипы рапортов и рассеянно присматриваясь к лейтенанту Эклипс.

Лейтенант была хороша. Гибкая фигурка, правильные черты лица — у него дома такое лицо назвали бы породистым. Прямой взгляд чистых чуть раскосых глаз, светлые волосы, сейчас торопливо убранные под форменную фуражку. Девушка, очевидно, знала, что ей идёт форма, и носила её с видимой гордостью. Конечно, в Эклипс не было такой совершенной тонкой красоты, как в танцовщицах альдераанского балета, каждый год прилетавших к ним на Арканис. Животной привлекательностью твилекки девушка тоже не обладала.

И к лучшему, подумал Таус. Он охотно признавал за самим собою некоторую мягкотелость, потому тянулся к женщинам строгим. Лейтенант Эклипс производила достаточно строгое впечатление.

— Лорд Вейдер, — губы девушки чуть подрагивали, но держалась она ровно и смотрела прямо перед собою. — Старкиллер захвачен аборигенами.

Отброшенное Вейдером кресло прокувыркалось через всю залу и, ударившись о стену, осыпало дождём обломков протокольного дроида.

— Безмозглый мальчишка!

Владыка ситх в несколько быстрых шагов пересёк Резервный оператиынй центр и навис над Эклипс.

— Как это произошло, лейтенант?

Девушка стояла теперь ещё прямее, но страха заметно не было. Таус мимолётно позавидовал её выдержке. Протокольный дроид очень-очень вежливо выкатился за дверь.

— Я посадила "Тень" согласно приказу, в укромном месте. Генератор невидимости всё время был включён, визуально обнаружить нас не могли. Радарами тоже… кажется, у них вообще нет радаров.

Девушка на секунду умолкла, восстанавливая дыхание.

Таус подумал, что даже если у аборигенов этой чахлой планетки и есть какие-то там радары, то засечь Имперский диверсионный корабль они всё равно вряд ли могли. Он не сомневался, что "Тень", о которой говорила девушка, была диверсионным транспортом — раз уж на нём установлен генератор невидимости.

— Старкиллер приказал открыть люк и вышел, — продолжала девушка, — просто вышел. Он сказал только, что пойдёт к источнику Силы и заберёт то, что должен.

— Он взял с собой дроида? — гораздо спокойнее спросил Вейдер.

— Нет, мой Лорд. Но он сказал, что Прокси всё записывает, у Старкиллера в комбинезоне была спрятана камера. В воротнике.

Владыка ситх молча протянул руку. Эклипс тут же достала из нагрудного кармана карту памяти, отдала Вейдеру. "Умная", — подумал Таус, внимательно разглядывая нагрудный карман.

Так же молча Вейдер прошёл за стол, сел в одно из уцелевших кресел, откинул плащ. Нагрудные индикаторы системы жизнеобеспечения мигали приветливо, как вечно слезящиеся глаза флаг-капитана Банну. Таус заворожённо наблюдал, как Вейдер вставляет карту в разъём на броне. Ему всегда хотелось иметь возможность залезать в Голосеть без помощи вычислителя или планшета. Стоишь себе на вахте, заскучал — открываешь, например, нар-шаддарский канал "твилекка+"…

Вейдер резко откинулся в кресле, матовые перчатки стиснули подлокотники, широкие плечи поочерёдно подрагивали.

Капитан поглядел на Эклипс. Девушка чуть заметно ему подмигнула.

— Безмозглый мальчишка, — негромко повторил Вейдер. Чёрные его ладони по-прежнему крепко сжимали подлокотники, но сидел он теперь ровно, — Он был слаб, когда я нашёл его. Теперь ненависть стала его силой. Он слишком привык идти напролом.

Эклипс сделала шаг вперёд, и Таус снова поразился её отваге.

— Мой лорд, я прошу разрешения взять отделение легионеров и…

— Я займусь этим лично, лейтенант. Нам потребуется дроид-переводчик. Подготовьте "Тень".

После драки с водолазом, который сначала оказался диверсантом, а потом сварщиком, Колю было уже сложно удивить, на сегодня запас удивления исчерпался.

Там, на площади, сперва его крепко скрутила набежавшая охрана. Половинкин потрогал набухший нос. Но потом ничего, разобрались. Куда унесли бесчувственного юношу, он не знал. А сам он тут же предъявил удостоверение, дал первичные показания, мол, так и так, диверсанта задержал, чего ж.

Прикатил товарищ генерал-майор Абакумов, здоровый мужик, явно и сам не дурак подраться. Посмотрел на Половинкина, на рассыпанные цветочки. Похмыкал, забрал Колю с собой.

Поехали на Лубянку, к следователям. Коля снова всё подробно рассказывал, отвечал на вопросы. Вечерело. Следователь был ласков, предложил Коле сигарету, потом бутерброд. Сигарету Коля взял, а вот от бутерброда пришлось отказаться: прибежал взмыленный майор и забрал Половинкина. В коридоре коротко бросил "крути дырки, получишь орден" и потащил за собой. Коля подумал, что орден, конечно, гораздо лучше бутерброда.