Николай Воронков - Непослушная игрушка Страница 5

Данаор решил все за меня. Громко он не говорил, но слушались его беспрекословно. Не раз ловил его внимательный взгляд, но не придал этому значения. Ему по должности (даже киношной) положено беспокоиться и просчитывать варианты. Тем более что я убил многих его людей (как они говорят). Письмо с требованием выкупа отправлено, в банду меня не принимают – чего тогда волноваться из-за взгляда какого-то киношного злодея? Но я зря расслабился. В один из дней на поляну привели пару новеньких – парня и девушку. Молоденькие, худенькие, перепуганные. Их бросили на землю и окружили в предвкушении какого-то развлечения. Данаор подозвал меня, воткнул старый ржавый меч в землю рядом с молодыми и отошел в сторону.

– Гордан, ты вроде как хотел вступить в банду? Так вот тебе первое испытание – убей этих ублюдков!

Я сначала не понял, потом кровь ударила в голову:

– Данаор, ты ведь знаешь, я воин. В бою я убью не задумываясь, но вот так, безоружных, за неведомую вину… Я не палач!

Данаор усмехнулся:

– А ты привыкай – здесь приказываю я. Скажу землю жрать – будешь жрать. Скажу убить – будешь убивать, не спрашивая причин. Мне надоело кормить тебя бесплатно. Сейчас и увидим, насколько сильно твое желание вступить в банду. А откажешься – убьем и тебя, и этих двоих.

Данаор скомандовал, и парочка бандитов сдвинулась ко мне с обнаженными мечами. По телу короткой волной пробежала дрожь – шутки кончились. Массовка это или нет, но «режиссер» команду «стоп» вряд ли выкрикнет. Ведь именно из-за таких сцен, наверное, и затевался фильм. Сейчас все и решится. Я медленно пошел к мечу, протянул к нему руку. Сзади сразу послышался звук натягиваемой тетивы. Ну это понятно, стоит мне повернуть меч не в ту сторону, и от стрелы на таком расстоянии не увернуться. Я медленно убрал руку и повернулся.

– Данаор, а не получится так, что я людей угроблю ни за что, шею под топор подставлю, а ты передумаешь?

– Ты сначала сделай, а потом и поговорим. – И взгляд стал совсем нехорошим.

Все, дальше тянуть опасно. Я тяжело вздохнул, сделал вялое движение рукой, как будто хотел вытереть внезапно вспотевший лоб, зацепил парочку дротиков и резко бросил их в лучника. Получилось удачно – один попал тому в глаз, лучник с криком отшатнулся. Воспользовавшись замешательством, быстро использовал остальные дротики. Двое бандитов не успели уклониться и получили дротики в шею. Учитывая, что это были всего лишь обычные веточки, то результат просто отличный.

Мнение обо мне было единодушным и очень грубым. Видя, что я по-прежнему не трогаюсь с места, еще трое выхватили оружие и двинулись ко мне, расписывая в подробностях, что меня ждет. Когда я достал «йо-йо» и начал раскручивать, возникла короткая заминка, но после команды Данаора бандиты все же бросились. Одному удар пришелся в глаз, второму на обратном движении – в горло. Не смертельно, но на ближайшее время они из боя выбыли. Третий засомневался, притормозил и получил удар в висок. Резким перекатом я оказался рядом с ним, в движении порвал цепь на ногах, выхватил из рук падающего тела нож, меч из ножен и встал в боевую стойку. Шестерым уже было не до боя, трое, судя по их виду, предпочли бы сейчас оказаться в другом месте, но Данаор дал команду, и мы схлестнулись. Без преимущества внезапности бой оказался не таким уж и легким. У всех мечи, ножи, все привычно, отступать некуда. Тем более что бандитов было четверо.

Но это их не спасло. Дрался я с непонятным наслаждением, радуясь каждому удачному удару. Все просто и понятно, вокруг враги, думать не надо.

Последним – кто бы сомневался – я убил Данаора. Он не торопился в бой, предпочитая отправлять вперед подчиненных. Но не из трусости, а скорее выбирая удобный момент. И только когда выбора не осталось, кинулся на меня. Не знаю, каким человеком он был на самом деле, но бился он отчаянно и пощады не просил. И даже умирая, сумел растянуть губы в усмешке, смысла которой я не понял.

Постоял, остывая и приходя в себя. Вокруг снова все залито кровью, валяются тела. Парочка из тех, кого я только ранил, начали вставать. Я засомневался, что же мне с ними делать, потом наткнулся взглядом на полные ужаса глаза молодых, по-прежнему стоявших на коленях среди всей этой кровищи, и сомнения исчезли. В прежней жизни я был обычным городским жителем. Не то чтобы убивать, а просто дать в морду было для меня событием. Но сейчас в душе что-то сломалось. Или изменилось. Это другой мир, и я уже другой. Спокойно, как будто всю жизнь этим занимался, добил всех раненых.

Отошел немного в сторону, разделся догола и, наверное, час мылся в протекающем невдалеке ручейке, стараясь избавиться от вкуса, запаха крови и чего-то еще, давившего на меня. Вернувшись на поляну, спокойно распотрошил сумки бандитов, собрал более-менее приличный комплект одежды, выбрал себе лучшее оружие, стащил с Данаора почти целую кольчугу. Тут только дошло, что на ногах по-прежнему висят кандалы. Пришлось шарить по карманам Данаора – скорее всего, ключ должен быть у него. Ключ и в самом деле нашелся – простенькое железное колечко, припаянное перпендикулярно стержню. Достаточно было вставить его в отверстие на замке и чуть посильнее надавить, как он распался. Я с интересом осмотрел это произведение местных кузнецов и тихо выругался. Запорный стержень представлял собой толстый гвоздь с широкой шляпкой, а на другом конце была приделана пара пружинящих усиков типа как на рыболовном крючке. Достаточно было вставить стержень в корпус, усики разгибались, упирались в специальный выступ и держали надежно. Колечко сжимало усики, и стержень так же легко вытаскивался. Тьфу! Если у них и остальные замки сделаны по тому же принципу, то есть смысл подумать о карьере вора. Хотя… Замок на кандалах безоружного пленного – это одно, а на сундуке с деньгами явно поставят что-то посерьезнее. Ладно, время покажет.

Уже на выходе с поляны меня остановил возглас Вероны:

– Гордан, постойте, куда же вы?

– Как «куда»? – не понял я. – Ухожу отсюда.

– А как же мы?

– Что – вы?

– Вы нас бросаете?

Этот простой вопрос поставил меня в тупик. После всего происшедшего я просто не воспринимал Верону и остальных как живых людей, нуждающихся в защите. Да, при виде стоящих на коленях парня с девушкой во мне что-то сработало, я не смог допустить их смерти. Но сейчас им ничто не угрожало, и я не считал себя им обязанным.

– Опасности больше нет. Я вам не нужен.

– Но по дороге могут встретиться и другие бандиты. Я прошу вас о помощи!

Наверное, несколько минут я молчал, пытаясь разобраться в своих чувствах, потом мысленно махнул рукой:

– Хорошо, я провожу вас до ближайшего города.

Верона взяла только сумочку с какими-то важными безделушками, а молодым и вообще собирать было нечего. Правда, парень прихватил один из мечей, но держал его словно палку. Я говорить ничего не стал: если ему так спокойнее, пусть таскает. Он собирался утащить и все остальное оружие, даже начал упаковывать огромный сверток, но девушка заметила мой взгляд, что-то ему шепнула, и он сразу отбросил его в сторону.

– А деньги? – вдруг спросила Верона.

– Что «деньги»? – не понял я.

– Как я заметила, вы не взяли ни одной монеты. А в дороге за все придется платить.

– И что вы предлагаете?

Верона смотрела на меня с какой-то жалостью.

– Как это ни неприятно, но придется обыскать трупы и забрать все ценности.

Какая-то логика в этом была. За полчаса я перерыл все и стал обладателем тощего кошелька. Оглядел свой притихший отряд и невольно вздохнул – кино, как я и хотел, получается неинтересным и неромантичным. Вместо возвышенных отношений – кровавые разборки. Только особой радости это не доставляет даже мне. Ладно, отведу женщин в город, который ведь где-то должен быть, а потом что-нибудь придумаю. Тем более что взгляды моих попутчиков мне совершенно не нравились. Парень смотрел на меня с восхищением, девушка со страхом, а Верона – с жалостью. Хотя чего меня жалеть, я ведь уже не маленький, что выбрал, то и получил.

– Ладно, пора трогаться.

Вероне действительно было жалко Гордана до слез. Последние события превратили красавца и балагура, пытавшегося за ней ухаживать, в угрюмого убийцу. И она не знала, как оценивать его поведение. Его предложение прирезать ее повергло в шок, желание вступить в банду – омерзение, его непонятная игрушка – жалость к новому сумасшедшему. Потом неожиданное превращение казни беззащитных в уничтожение банды. И снова неожиданность – полное равнодушие к вещам и окружающим. Он собрался уходить, не взяв ни монетки! И еще она заметила, что Гордан время от времени начинает поглаживать виски и постанывает, словно от боли. Что же с ним творится? Сражается он великолепно, но что с его головой? Временное помрачение рассудка или он начинает сходить с ума? Оставить его сейчас одного – это как бросить ребенка. Мечом он, может, и умеет махать, а вот в остальном сейчас беспомощен. Нужно хоть немного присмотреть за ним и помочь.