Екатерина Паньо - Блэк энд уайт Страница 5

«Антимонах зарядил мой сайт и список рассылки установкой, на повышение продаж, а бухгалтерскую систему — на понижение налогов…»

«Какого черта? — подумал Антимонах. — Каких продаж? Что это Находчивый опять…» Но тут его взгляд перескочил на следующий абзац:

«Особенно меня мучил налог на жену, а ота этого не понимала и делала с собой все, чтобы налог увеличился. Помог Антимонах. После его семинара я научился так хорошо скрывать от налога жену, что и сам перестал ее видеть. Теперь я свободен от налога и уверен в себе. Низко кланяюсь Антнмонаху».

— А это еще зачем? — сказал Антимонах. — Налог же негласный. Попадет ему… Администратор сидел напротив, с удовольствием пил кофе и доброжелательно разглядывал Антимонаха. Тот, наконец, сложил газету и тяжело вздохнул.

— Я возьму вам еще кофе, — сочувственно произнес Администратор и направился к стойке.

— Чем вы теперь занимаетесь? — спросил Антимонах, когда он вернулся.

— Чем и всегда, — ответил тот. — Развожу крыс.

— Я так и думал, — сказал Антимонах и занялся кофе.

— А зачем вам эти штучки с женщинами? — спросил он некоторое время спустя. Администратор зажмурился — то ли кофе очень понравился, то ли Антимонах насмешил.

— Штучки с женщинами? — переспросил он. — Каше штучки?

— Не валяйте дурака, Крысолов. Я как вас увидел — сразу понял, кто ворует женщин.

Администратор засмеялся,

— Ну, еще чего, — сказал он сквозь смех — Я никого не ворую. Я просто развожу крыс. А женщины… — он снова стал благодушно-серьезным. — Где есть женщина, там крысам раздолья не будет. Впрочем, там крысы и не особо нужны — женщины сами все сделают. Но, к счастью для крысолова, женщины улетают, когда приходит срок. Вы, разумеется, знаете, что в городе К. все женщины рано или поздно начинают летать? Не знаете? Представьте себе. Важно только отличить, какая из них настоящая, а какая нет. Это-то вы хотя бы в состоянии сделать? Видите вон ту пару — второй столик от стойки? Она в красно-синем шарфе, а он самодовольный бульдог. Вот эта настоящая. А вон та, за соседним столиком, ку-ну, не поворачивайтесь так резко — это неприлично. Так вот, она не улетит никогда.

— Почему?

— Чтобы улететь, господин целитель, надо быть… — Администратор сделал неопределенный жест. А об особе за соседним столиком этого не скажешь. Вот сейчас, например, она отхлебнет кофе и слегка скривится… Вот, видите? Стадо быть, искусственная.

Его чашка уже опустела, и он гонял по стенкам гущу.

— А на кофейной гуще вы гадать не умеете? — спросил он вдруг. Антимонах пожал плечами. Гадать он еще не пробовал.

— Напрасно. Неплохое умение дли знахаря. Почему-то эти неучи-предсказатели считают, что на кофейной гуще можно нагадать будущее. Полная ерунда. На кофейной гуще видно прошлое и только прошлое — во всей его красе. И это просто счастье, что шарлатаны вроде вас до него еще не добрались. Так вот, когда исчезнут остатки этого непредсказуемого — то есть настоящего — прошлого, в городе К. останутся в основном ваши любимые двоичные системы. А крысы у меня, как на подбор. Так что вы обеспечены работой на всю оставшуюся жизнь. Понимаете?

— Вы думаете, я в восторге от двоичных систем? — удивился Антимонах.

— Думаю, да, — ответил Администратор.

— А при чем тут прошлое? Прошлое мешает разведению крыс?

— Юноша, — Крысолов похлопал Антимонаха по руке, — послушайте специалиста: прошлое — это самая прочная крысоловка. Хотите, я возьму вам еще кофе?

Антимонах покачал головой.

— Вы что, правда, не понимаете? Тогда я вас переоценил… Ну, ладно, допустим, вы не в восторге от двоичных систем, Антимонах. Но пока ничего больше не умеете. А потому послушайте, так сказать, пропедевтику: женщины начинают летать тогда, когда их перестают видеть, слышать, в общем, ощущать их присутствие.

Антимонах хмыкнул.

— Неубедительно, Крысолов. Как вам не стыдно — что это за неумытый солипсизм? Ну, конечно, любая вещь исчезает, когда перестают ощущать ее присутствие — в определенном смысле, так сказать. Кроме того, как можно перестать видеть собственную жену, которая торчит перед твоим носом?

— Ха! Антимонах, вы делаете успехи. «Любая вещь» — это вы правильно заметили. Вы видите дерево, когда смотрите на рукоятку молотка? Ага. Добавьте к этому все эти прекрасные штучки — духи, пудру, глянцевые журналы, телесериалы. Конечно, она не исчезает в одночасье она медленно размывается» ее границы размыкаются постепенно. И однажды она — пурх! — и нет ее. Большинство налогоплательщиков, между прочим, только по уровню налоговой ставки узнают об исчезновении жены. А некоторые — и вовсе не замечают.

— Но это же случается не только с женами!

— О, конечно! Это случается с боевыми подругами, начальницами-стервами, покупательницами стирального порошка…

— Почему же улетают не все? Администратор засмеялся.

— Антимонах, вы просто тупица. Да потому, что некоторые и правда оказываются женами, начальницами или покупательницами стирального порошка! Вот и все. Тогда, кстати, и налоговая ставка здорово снижается. Надеюсь, хоть это вам понятно?

— Я другого понять не могу, — сказал Антимонах. — Почему налог негласный? Крысолов отмахнулся.

— Ну, не понимаете, тогда считайте, что это прихоть художника. Антимонах хмыкнул: на художника крысолов был похож меньше всего. Он вынул из кармана фотографию и протянул собеседнику.

— Как мне ее найти?

Крысолов мельком глянул на фото и пожал плечами.

— Если честно, они мне все на одно лицо, — сказал он, встал и сладко потянулся.

— Черт, люблю я эти подземные заведения, — произнес он томно. — Здесь так уютно. Вы не находите?

Антимонах качнул головой.

— Послушайте, Администратор, но если женщины летают, почему никто этого не видит? Или они скрываются?

— Ах, друг мой, разве в этом городе можно что-то скрыть? — Администратор отмахнулся. — Они летают, разумеется, и это не секрет. Просто летают негласно. Понимаете? Вот их никто и не замечает.

Антимонах еще долго сидел за столиком. Он сидел, пока не начало тошнить. Пока различие между общественным туалетом и подземным кафе не стерлось окончательно. Пока не почувствовал себя окруженным мертвецами и крысами. Тогда он вскочил и побежал. К выходу из подземки пришлось проталкиваться — по вечерам тут собирались толпы любителей общения, пива из литровых банок, джни-тоника из горла и кофе из пластиковых стаканчиков, любителей пококетничать и помыть кости, подвыть динамикам, потереться об интимные части тела. Все эти занятия на поверхности земли казались Антимонаху вполне достойными, но в подземелье его тошнило от одной мысли о пиве или чьем-то разгоряченном теле. А на поверхности города К. уже давно никто этим не занимался.

Перескакивая через ступеньки, Антимонах выбежал наверх — на улицу. Тут он остановился, отдышался, сунул руки поглубже в карманы и не спеша двинулся в редакцию к Находчивому. Загорались первые мелкие Звезды. Антимонах запрокинул голову. В небе плыли женщины. Они пролетали над крышами и шпилями города К. — по одной, по две, стайками, — присаживались на карнизы передохнуть. Иногда он различал их радостные беззаботные голоса, но о чем они говорили, понять не Мог. АнтимоНах остановился, привалился спиной к фонарному столбу и принялся рассматривать черные силуэты на фоне густеющей синевы. С карниза Центрального банка сорвалась и полетела куда-то к Реке Целая стайка женщин. Антимонах подумал, что эти нагие беззащитные фигурки напоминают осенних птиц, собравшихся в теплые края и уже не замечающих города К., забывших о нем, о его то жарких, то холодных торопливых улицах, редакциях, банкоматах, телефонных будках, подземельях и норах, в которых полным-полно крыс.