Darya felber - neuchtennij factor Страница 5

- Здравствуйте...- прощаясь с обоими, неоригинально проквакала я.- Вот Ваше имущество в целости и сохранности. В него я не Вашим кинула, а кукушечьим. Доброе дело, можно сказать, сделала. И вообще, кто же так гнёзда вьёт – только ветер подует и все яйца всмятку? Я бы на Ваше дерево и не посягала, честное слово, только вон тот психопат блохастый внизу мне слезть не даёт. Шапку ему мою подавай.

Язык опять автономно понёс всякую чушь. Даже я себя сама с удивлением слушала! Интересно, это какой по счёту признак шизофрении, первый, или, всё-таки, уже предпоследний?

„Кто?!“ - удивительно ясный и донельзя возмущённый голос прозвучал прямо в моей голове, прервав процесс самокопания. Я чуть было с берёзы от неожиданности не навернулась и принялась оглядываться в поисках телепата.

А ворона... нет, кажется, ворон, разразился каркающим смехом, и я моментально заткнулась, припомнив, что индульгенции мне ещё никто не выписывал.

Откаркавшись, птица придирчиво осмотрела собственность, пересчитала яйца, и угнездилась поудобнее на новом месте.

-Так и впрямь лучше, – задумчиво признал ворон.- А с кукушкой у меня разговор серьёзный будет... Да не тряси ты так ветку, у меня сейчас морская болезнь начнётся.

Это уже относилось непосредственно ко мне.

- А у меня – медвежья,- невежливо огрызнулась я.- Шла по лесу, никого не трогала...

-Так оно всегда и бывает, – философски заключил ворон и прикрыл глаза, а потом добавил, обращаясь непосредственно к волку. – Не она это.

Да что же это такое! Одному ветки не тряси, а другой, вон, внизу облизывается. Может попробовать с ним договориться? Вроде бы, какие-то зачатки интеллекта там присутствуют, да и птица, кажется, за меня поручилась.

-Слушай, давай я извинюсь... ну, за шубу, а ты меня есть передумаешь? У меня даже панамка не красная, ну нафига я тебе? – подумав, предложила я. Волк плотоядно взглянул вверх, тоже задумался, втягивая носом воздух, а потом плюхнулся на некогда пушистый зад и по-собачьи наклонил голову, демонстративно повернув правое ухо в мою сторону.

„Начинай“- тот же голос вновь зазвучал непосредственно в моём мозгу. Могу поклясться, что на волчьей морде появилось заинтересованное выражение. Какая прелесть: облезлый зомби-телепат, эксклюзивная модель. За что это мне?

-Правда-правда. Мех – шикарный, очень тебе идёт, хвост – всем на загляденье. Улыбка – смерть кариесу и кошмар всех дантистов, а уж характер...

Я опять осеклась: во-первых, придумать что-либо положительное по этому поводу было затруднительно, а во-вторых – физиономия хищника невероятным образом сменила выражение с заинтересованного на откровенно издевательское.

- В общем, есть он у тебя...- всё, пора завязывать с подхалимажем, пока он ещё и ржать не начал. В том, что он и это умеет, я уже не сомневалась.

Волк почесал лоб передней лапой и с отвращением посмотрел на останки несостоявшегося кукушечьего потомства, немедленно изгадившие шерсть и на ней.

- Хочешь, мех тебе почищу? - уже совсем жалобно спросила я.- В качестве компенсации.

„Слезай“ – разрешение прозвучало несколько снисходительно и без особой агрессии.

- А ты точно меня не съешь? – уточнить лишний раз не лишне, а то слезла одна такая.

„Отчистишь эту гадость, тогда и будем разбираться“.

Была, не была. Или сейчас слезу, или через полчаса свалюсь по любому.

Сползать с берёзы оказалось не в пример сложнее, чем на неё влезть. Ободрав все руки и колени под трениками, я рухнула на землю рядом с говорящим камнем и в качестве извинения разгладила изрядно помятый нашими с барсуком экзерсисами платок.

Деликатное покашливание напомнило о другой нерешённой проблеме.

Волк в упор смотрел на меня своими глазищами, легко постукивая хвостом по земле.

Порывшись по карманам, я извлекла салфетки и расчёску времён приснопамятного презерватива. Нет, всё-таки удачно их туда кто-то положил. Осталось главное.

Поднявшись на вновь задрожавшие ноги, я с опаской сделала пару шагов.

Вблизи огромный зверь вызывал почти сочувствие: впалые бока, через облезлую шкуру можно было пересчитать все рёбра, варварски зашитое брюхо, испещрённая шрамами спина. Глубоко вдохнув, я осторожно промокнула уже начавший подсыхать гоголь-моголь. Где там...

-Слушай, а нет ли озера поблизости?- после двух безуспешных попыток я опустила руки. – Я бы тебя капитально отмыла.

Из барсучьей норы раздался надрывный кашель. Я заглянула в ставшие квадратными жёлтые глаза и пояснила:

– Яйцо засохло, так просто не отдерёшь. Разве что с шерстью. А её и так немного...

Волк недовольно чихнул.

-Налево пойдёшь – к русалкам попадёшь, – отозвался камень.

-Ну, ты думай что предлагаешь! – обернулась я. Память располагала приличным объёмом информации об этих зловредных существах, подчерпнутым из тех же сказок, а потому, связываться с ними не хотелось абсолютно. – Опять на берёзу лезть?

-В озеро ручей впадает, там русалок я не видел, – донеслось из норы.

-Толстяк, покажешь дорогу? – выразительное фырканье явно обозначило отрицательный ответ. – Ладно, сами найдём.

Волк раздражённо рыкнул и поднялся. Как только мы вступили на левую тропинку, вокруг сгустился сосновый бор. Чудеса, да и только. Нет, всё-таки я не в моём лесу. За ним такого не водится.

Ручей мы нашли быстро и с водичкой дело пошло веселее. Слегка увлёкшись, я умудрилась запихать в воду волка целиком и даже причесать - в меру возможностей антикварной расчёски. Блох на нём, кстати, не нашлось ни одной. А вот шкуру кто-то, как следует, попортил. Хаотично пересекающиеся шрамы от плохо заживших глубоких разрывов создавали такое впечатление, что его долго и методично драли кинжально-острыми граблями. Даже представить страшно, что это было за животное, и что они не поделили. Когда разомлевший зверь спохватился, я уже закончила симпатичный „ирокез“ на его пушистой башке и втихаря подумывала о косичках. Легко выпрыгнув из ручья, он встряхнулся, обдав меня веером брызг, ткнулся носом в воду и замер, неверяще глядя на своё отражение.

„Ты что сделала?!“ – разъярённо зашипело у меня в голове.

-Причёска, называется, - стараясь не фыркнуть, я шагнула назад. – По-моему очень стильненько получилось.

„Я тебе сейчас руки пооткусываю!“

Я инстинктивно отшатнулась и с визгом рухнула в воду.

-Что тебе не нравится? – не очень приятно купаться одетой и отползать вглубь, сидя на заду и чувствуя себя парикмахером-стилистом, не угодившим важному клиенту: волк уже залез в ручей по брюхо и останавливаться на этом явно не собирался.

Я осеклась: жёлтые глаза сверкнули, а старательно уложенная мною шерсть встала дыбом. За спиной мягко плеснуло. Волк немыслимо стремительным выпадом цапнул меня за шиворот, вышвырнул на берег и, не прекращая угрожающе ворчать, попятился сам.

Вытаращив глаза, я смотрела, как в том месте, где я от него „спасалась“, медленно опускается под воду сине-зелёная... Какой ужас! Вот уродливее и не придумаешь: зубы, как иглы во рту у Буратино, носа нет, морда как блин, глаза светятся жёлтым и раздвоенный, как у варана, язык.

Даже не знаю, как и назвать эту страшилу. Русалкой – язык не поворачивается.

Злобно зашипев сторону волка, оно нырнуло, мелькнув на прощание рачьим хвостом. Не отрывая от воды взгляда, мой - уже - спаситель выбрался на берег и, повернувшись ко мне, сел. Поза вышла донельзя директорской. Не хватало лишь очков, стола и пальцев – чтобы по нему побарабанить.

А я, между делом, прикидывала, не впасть ли мне в истерику. Обстоятельства располагают, и даже требуют.

Куда же меня занесла нелёгкая? Камни разговаривают, коты с дубами в Коперфильда играют, волки, русалки, и все сожрать норовят. Искоса взглянув на вышеупомянутого, я поправилась: конкретно этот меня есть, вроде бы, уже передумал, только сверлил взглядом школьного учителя, выразительно подняв бровь (ну и мимика!), что почему-то успокоило.

Из-за деревьев выглянуло солнце.

Сообразив, что, сидя в мокрой одежде, никогда не высохну, я начала стягивать куртку, а потом не менее мокрые кеды с носками.

Волк нервно фыркнул и уставился на меня вновь округлившимися глазами: видно, до меня ни одна жертва, дабы разнообразить культпрограмму, ужин стриптизом по собственной инициативе ещё не предваряла.

- Жуткие у вас русалки. Спасибо, - вежливость ещё никому не повредила, а мне в моём положении – так и вовсе. Потом, пораскинув мозгами - голос в голове звучал, как ни крути, мужской – я добавила: - Мог бы и отвернуться.

Практически сплюнув, Серый, а вернее, Чёрно-облезлый, исчез за кустами, на которые незамедлительно полетели блузка и штаны. Предусмотрительно положив рядом с собой пару увесистых булыжников, я быстро ополоснулась в прибрежной водичке и полезла назад на берег – сушиться.