Владислав Былинский - Отвоеванный дом Страница 5

Одна из них, потверже и потолще, стала объедать книжный мох, не брезгуя ни истлевшими корешками книг, ни пожелтевшими ломкими страницами; другая заботливо обратилась к ее мыслям, минуя вербальные и кодовые формы общения, свойственные не достигшим единения существам.

– - Не ешь слишком много, Вера, тебе нельзя сейчас, я знаю, лучше потерпи, ограничивай себя необходимым -- носить легче будет, пойми, и выберется она тогда сама, как цыпленочек из скорлупы.

– - Какой у меня гадкий вид, -- скривилось морщинистое личико, -- разбей ты это зеркало, наконец!

– - Ну успокойся, это ведь ненадолго…

– - Я знаю, о чем прошу… лишь впервые живущие боятся своих собственных зеркал. Робеют перед тем, что за ними, пугаются нечаянной неловкости, от которой иллюзия вдребезги разбивается; примет они боятся, безумия; их устраивает любая ложь, выплеснутая из зазеркалья, потому что нуждаются они только в прочных и устойчивых подмостках, на которых можно играть самих себя. Но мы-то уже вне роли…

– - Мы давно переросли боязнь, -- согласилась вторая.

– - Значит, самое время полакомиться потускневшими отражениями! -- заявила первая.

– - У которых, должно быть, дивный вкус остановившихся часов!

– - А в сердцевине их -- старые, смешные, воспоминания!

Личинки изгрызли зеркальный слой. Ослепшее трюмо развернули к стене. Напоследок им захотелось пить, и они посетили подвал, в которой всегда стояла разлитая по бутылям розовая небесная водичка. Затем улеглись спать на куче тряпья, среди всякой мелкой живности, и снился им изумрудный луг, сверкающий золотой росой.

Теперь они знали: сон -- это явь, которая была до них и будет после. Незамысловатый сюжет, разыгранный в Доме и за его пределами в ожидании часа зеро, завершен. Эту роль, одну из многих, они возьмут с собой. Каждое мгновение ее и каждая реплика станут отныне принадлежать всем -- и воспроизводиться, умножаясь в деталях, расцвечиваясь восприятием других, тоже честно проживших ее; и каждый искренне посчитает, что роль открыта только им; и круг этот будет вращаться вечно… Вечно.

Представитель галактического руководства, после непродолжительного совещания с земной администрацией, дал добро на окончательную ликвидацию очагов непросвещенности и оккультизма. -- Превратим нашу планету в форпост сверхцивилизации! -- гласил лозунг момента. Представитель кивнул всеми своими головами и убыл в высшие измерения для содействия в производстве общегалактических ценностей и строительных материалов, которых так недоставало маленькой провинциальной Земле.

Администрация, обмозговав задачу, поручила операцию Вооруженным Силам. Армия выдвинулась спустя сутки и не встретила ни малейшего сопротивления. Долго совещалась тройка: ответственный чин из администрации, наскакивая на невозмутимого командующего, требовал крайних мер.

Советник порекомендовал напалм; командующий согласился. Загорелось сразу со всех сторон. Адские махровые заросли, стеная и скукоживаясь, полезли прочь из вспыхнувшего асфальта. Их добивали с земли и воздуха, они чернели и рассыпались.

– - Могильник придется ставить прямо сейчас и прямо на золу: ветер усиливается, -- заметил ответственный чин.

Спустя минуту пламя вошло в дом. Нечисть, в массе своей нескладная и бестолковая, безропотно поперла из всех нор прямиком в раструбы ликвидаторов. Когда восторженно поехала крыша и выполз из нее наружу яркий, громовым выхлопом распустившийся бутон, люди охнули: там, на столбе пляшущего дыма, подсвеченного изнутри красными и синими нитями, взметнулись ввысь две необыкновенные бабочки. Две крылатые феи огня, роняя на них тихий целительный смех, уступчиво обходя лучи и прерывистые трассы бьющих снизу установок, оказались вдруг в поднебесном просторе, где расправили юные крылья свои и замерли в восходящем спиральном движении. Их полет, стремительный и завораживающий, упредил прицелы, опередил отяжелевшую вдруг руку начальника зенитно-ракетного подразделения, обогнал всякие мысли и предположения, -- только изумление оставил он людям, только первый общий вздох и последующую немоту.

Кто-то, конечно же, выкрикнул весело и яростно, повинуясь негасимому стремлению выслужиться: отделение, по ангелам -- длинными очередями! -- но тут же сам, наверное, понял, что неуязвим этот противник для длинных очередей. Но работы все-таки на всех хватило, потому что вслед за прекрасными созданиями к небу попытались пробиться нежелательные элементы: уродливые летучие мыши, юркие воздухоплавающие змеи, рыбоящеры на реактивной тяге и даже обросший множеством крылышек табурет, на котором восседал и зло сплевывал вниз, в точности под ноги ответственному чину, голый как полено карлик -- крайне непристойного вида зеленоволосый карлик с пренаглейшей физиономией домоуправа, гвардия без труда сбила его из гранатометов.

Малинового цвета облако на минутку соскочило с небес, подобрало бабочек -- и дом рухнул, гулко провалился в подземные пустоты, о которых никто и не ведал, кроме, может быть, руководящих пришельцев, хорошо изучивших аналогичные процессы в других мирах и неоднократно посещавших бесконечный изумрудный луг (превосходное, доложу я вам, местечко для палатки, для отдыха, игр вдвоем на мягких цветах или прогулки с учителем; над тем лугом висит прозрачный серебряный мост, на нем происходят желанные встречи и занимательные беседы с чужеземцами и потомками, а тихий плеск вечной реки премного способствует сосредоточению на сущем, навевая ленивые воспоминания о том, что было -- и чего не было никогда).