Рейд, дающий надежду (СИ) - Шведов Павел Страница 5

Майор подошел к кроватям, на которых лежали девушки.

— Сержант Кешина и стажер Семинович? — утвердительно спросил он.

Диана кивнула.

— Вы были в составе особой роты 38-го танкового полка во время операции в Горном?

Снова кивнула.

— Я должен вас допросить по поводу нанесения несанкционированного ядерного удара по территории анклава. Вы находились рядом с майором Немцовым во время выхода на связь?

Диана отрицательно покачала головой.

— Голосом, пожалуйста, отвечайте.

— Мне больно говорить, — прохрипела Диана.

— Придется потерпеть, — резко сказал майор.

— Нет, не находилась.

— А стажер Семинович?

— У нее спросите, когда очнется.

Майор на секунду задумался. Затем наклонился над Кристиной и начал ее трясти.

— Семинович, просыпаетесь.

Кристина что-то простонала, но не просыпалась. Майор продолжал ее тормошить, но успеха не добился. Наконец, он сдался.

— Ладно. Кешина, скажите, а вы слышали, или кто-то вам сообщал о планах нанести ядерный удар? Может быть, какие-то люди приезжали, или какие-то сообщения передавали?

— Нет, не слышала, — ровным голосом ответила Диана. Хотя у самой внутри бушевал шквал эмоций. Они копают под роту, копают под Папу. Что им надо? Они еще толком не отошли от операций, а их уже допрашивают.

— Хорошо. Где вы находилась, когда Немцов выходил на связь с требованием ядерного удара.

— В другом танке.

— А Семинович?

— Тоже.

Что-то не понравилось майору в еле заметной заминке Дианы перед ответом. Он замолчал, глядя на нее.

— Хорошо, спросим у самой Семинович.

Опять подошел к кровати Кристины, резко сдернул одеяло и уставился на лежавшую девушку. Кристина была одета в стандартную больничную пижаму, скрывавшую повязку на животе. Видимо поэтому, майор, увидев перевязанную голову Кристины, подумал, что у той проблемы с головой.

— Семинович, подъем, — громко сказал он.

За дверью послышался какой-то шум. Майор оглянулся на дверь. Затем снова продолжил свои попытки разбудить Кристину.

— Что вы делаете? — не выдержала Диана: — Она только после операции.

— Не твоего ума дело, — грубо ответил майор и начал тормошить Кристину. В один момент он задел ей рукой оперированный бок. Кристина застонала от боли. Диана еле-еле села в кровати: — Ты что творишь, отойди от нее! — закричала она на майора. Майор оставил Кристину в покое и повернулся к ней.

— Ты, сучка, мне соврала, — прошипел он: — И, поэтому, я спрошу у нее.

— Она была в танке с Папой, — не выдержала Диана: — Не трогай ее. Она очнется и все расскажет.

Майор осклабился: — Теперь мне еще нужнее с ней поговорить.

Он повернулся и снова начал ее тормошить. В какой-то момент он взбесился безразличием Кристины к его усилиям и начал хлестать ее по щекам.

Диана изо всех сил закричала: — Помогите! — и бросилась на майора. Тот не глядя отпихнул ее и продолжил избивать Кристину. Диана упала обратно на кровать, сил встать обратно не было. Она только лежала и повторяла в истерике: — Не трогай ее, я все скажу.

Дверь в палату резко открылась при помощи влетевшего в нее головой охранника. Охранник по инерции пролетел метра три, упал и не шевелился. В палату шагнул мужчина в костюме врача. Оценил обстановку, в три шага подлетел к майору, дернул его за воротник подальше от кровати и коротким ударом пробил ему в ухо. Тот потерялся и отступил на пару шагов. Врач прищурился, измеряя дистанцию, и с ноги всадил ему пяткой в грудь. Майора унесло к стене, где он и стек на пол, распластавшись бесформенной тушей. Врач отряхнул руки и развернулся к девушкам.

— Как вы? — спросил он девушек.

Диана с отвисшей челюстью, смотревшая представление, посмотрела на врача. — Китаец, — подумала она, но, приглядевшись повнимательнее, узнала родные улан-удэнские корни. Хитрый прищур добрых глаз внимательно следил за ней.

Трясущейся от адреналина рукой Диана указала на майора: — Он ее бил.

Врач нахмурился, быстро подошел к Кристине, взял на руку и померил пульс. Поднял веко и посмотрел зрачок. Метнулся к двери.

— Срочно реанимационную бригаду сюда.

Развернулся к Диане: — Не знаешь, откуда у нее травма на голове?

— Знаю, я в нее кружкой кинула.

— Весело живете. Мало. Что-то еще было?

Диана зависла, соображая. Ее озарило.

— Они с Папой, то есть майором Немцовым под взрыв попали.

— Что за взрыв?

— Ракета с Искандера, какая не знаю.

Врач задумался.

— Плохо.

В двери ворвалась реанимационная бригада. Начали подключать к Кристине разные приборы, ставить уколы и капельницы. Майора с охранником вынесли за двери. Диана без сил лежала на кровати, слезы катились по ее щекам. Врач подошел к Диане, положил свою сухую теплую руку ей на лоб.

— Успокойся, девочка, все будет хорошо, — тихо сказал он ей.

Диана, всхлипнув, закрыла глаза. Сквозь накатывающий сон она слышала, как суетятся врачи. Но все было неважно. Доктор сказал, что все будет хорошо и она ему верила.

***

Батя сидел в штабе, когда дверь распахнулась и на пороге возникла Маргарита Петровна.

— С госпиталя звонили, у них ЧП.

Батя рывком поднялся.

— Рассказывай.

— Приперся майор из Генштаба, хотел допросить Пашку, но того как раз оперировали. Нашли гематому возле мозга. Тогда он пошел искать других бойцов роты. С ними тоже не смог поговорить. Максима тоже оперировали. Николай в коме. Добрался он до девчонок, которые с ротой были. Начал их допрашивать и в процессе начал избивать одну из них. Хорошо хоть врач услышал крики и прибежал на помощь.

— Что с девочками?

Кешина в норме, ее не били. Семинович что-то стряхнули в голове. У нее и так было уже сотрясение. До сих пор без сознания. Увезли в реанимацию, позже доложат.

— Блядь, — выругался Батя и, осекшись, взглянул на Маргариту Петровну. Она могла и по шее надавать. Любому. Даже ему. Та махнула рукой. Батя получив на сегодня индульгенцию продолжил:

— Крысы Генштабовские. Неймется им. Парень анклав можно сказать спас. Да хули можно сказать. Просто спас. А эти пидорасы воду мутят.

— Что делать будем? Если они их увезут из госпиталя…

Батя прекрасно понимал, что если парней арестуют, то он, да и никто их больше не увидит. Если уж решили их сделать козлами отпущения в какой-то своей игре, то просто так не отцепятся.

— Так, — решил он и подошел к двери. — Василий, — крикнул адъютанта. Тот подошел.

— Вася! — поднимай первую особую, кто там у них на ходу и живой. С ними отделение из роты охраны. Пусть берут пару танков, вооружение, броники и рысью сюда к штабу. Полчаса. Время пошло.

Василий умчался. Батя сел за стол и потер виски.

— Вот так вот, — сказал он Маргарите: — Не думал, что придется своих от своих охранять.

***

Зипка валялся в своей комнате, пиная балду. Парни с утра дружной толпой сходили в медчасть, где их всех измазали зеленкой и осмотрели все места, в которые, по мнению врачей, могла попасть вражеская пуля, даже те, которые храбрые танкисты первой роты сроду не показывали врагам. Тот случай со Славкой, когда он показал голую жопу Мамонтам не считается. Да и дистанция тогда была около трех километров. Лёха с утра сбегал к технарям и засуетился на ремонт танков. Любитель заставлять трястись в истерике кладовщика Семён сгонял в штаб, подмахнул накладные на отпуск запчастей, чтобы ускорить процесс и убежал выбивать со склада запчасти. Вернулся, победно потирая руки, с очередным рюкзаком набитым всякой всячиной. Зипка же, поход в мед часть проигнорировал, не желая попадать в больницу со своими рёбрами, и так и валялся дома в кроватке.

Раздался стук входной двери, которую никогда не запирали. Желающих что-то спереть у первой роты не было после случая, когда какой-то упырь из роты охраны повадился тырить у них тушенку. Шприц с иголкой, бензин и капелька холодной сварки быстро отучили его делать подобные гадости. После того как отрасли сгоревшие брови. А дополнительный разговор с очень милым Мохером заставил его уверовать, что в первой роте живут исключительно святые апостолы, воровать у которых смертный грех.