Игорь Чубаха - За пригоршню астрала Страница 52

– Мессаги поешь нирванные, да я им не верю! – ухмыльнулся левой половиной рта старший.

– А и не надо! – Черный Колдун, привстав, с хрустом вывернул из рукава протез правой руки, и им в обратном нахлестном ударе размозжил ухо и вмял висок внутрь черепа правому брату. Только вши на газету посыпались. Квакнув, отвоевавшийся стал заваливаться вперед. Его рука пальцами беспомощно угодила в банку с килькой и поехала по столу, как на водных лыжах, оставляя цепочку томатных солнышек. Губы Герасима сами собой прошептали истинное имя чудовища. А затем Передерию пришлось резко отпрыгнуть на подпружиненных ногах, потому что параллельно столу из-под падающего мертвого бойца в грудь Герасима сколопендрой метнулась рука старшего Жаха с ритуальным ножом «атаме». Ножом, похожим на широкий кривой клинок «Мини смэтчет», только медным. И опять подмигнул вытатуированный ракшас. Опрокинутая лавка за спиной пушечно хлопнула об бетонный пол.

Задетая, слетела со стола плошка с курящимися палочками, вверх рванул сноп оранжевых искр. Кадилом закачалась лампочка, разгоняя мошкару. Передерий чуть не перекувырнулся задом через опрокинутую лавку, но акробатическим махом шеи восстановил равновесие. Приметив, что старший никак не может убраться со стола, ибо труп родича придавил сверху, Герасим шагнул на полную ступню по распотрошенным чайным пачкам, по фантикам от лекарств и картофельной шелухе навстречу вытянутым рукам безглазого и ударил протезом в неплотно сжатый кулак противника, надежно обеспечив тому вывих пальцев. Ненависть, вложенная в удар, была столь сильна, что протез разлетелся на куски, а у Передерия в пятерне осталась пластмассовая крошка.

Утеря орудия не отвлекла Герасима. Рубящий удар ребром ладони по шее довершил исключение старшего Жаха из схватки. Но слева к Герасиму уже стремился второй младший, азартно и нетерпеливо прихлопывающий сфайраями – боевыми рукавицами, сплетенными из ремней и усиленными на стыках кожи металлическими бляхами и заклепками. Его тень кралась к Черному Колдуну по стеночке, пьяная от предвкушения.

Угольки курительных палочек рассыпались по полу созвездием Волопаса. Пусть глаза младшего Жаха оставались повернуты назад, он обладал абсолютным зрением, и это делало его еще опасней.

Герасим широко отшагнул, избежал маха пудового сапога, нацеленного под лопатку.

Попытался нанести точечный удар под сердце.

Но младший проницательно поднырнул под руку, только пустое кольцо наручников рассекло горячий воздух, и Герасиму чудом удалось уйти от броска с захватом ног.

Начало схватки Герасим выиграл только благодаря внезапности, но теперь время работало против. Вот-вот очухается старший, и тогда братья зажмут однорукого в клещи и растерзают. Ни в коем случае нельзя было затягивать, и Герасим кинулся вперед, прикрывая подбородок плечом, чтоб не насвататься на удар. Младший Жах попался на удочку: вроде бы ему оставалось только прорвать дистанцию и разок залепить правым или левым сфайраем в пантакль Герасиму. Даже если челюсть останется цела, будет напрочь снесен нос или щека. Счешется до кости.

Две тени слились в одну, бьющуюся в эпилептическом припадке. Черный Колдун сделал вид, будто собирается пропустить нападающего мимо себя, а затем и уронить, используя энергию встречного броска. Противник тормознул запоздало и прозевал болезненнейший удар в голень. Пока он стонал и мешкал, Герасим скомкал пятерней одежку на его груди, провел упор ногой в живот и опрокинулся на спину с перебросом противника через себя. Вот здесь рост и масса помогли Герасиму.

Младший Жах взлетел дрыгающей лапками лягушкой и сочно шмякнулся об стену. Только теперь и встретились глаза бойцов. В зрачках у Герасима ледяная пустыня, в зрачках у третьего Жаха фиолетовое пламя. И ведал Черный Колдун, что долго смотреть в эти глаза нельзя, потому что Жахи служат Гребахе Чучину, потому что в сердце Передерия проникнет адский огонь, ежесекундно испепеляющий внутренности Жахов.

Герасим подхватился, развернулся и успел коленом в пах двинуть бросившемуся его душить последнему брату. Благо мужские цацки росли у того по-человечески.

А затем, когда младший сполз под ноги, отлетевшие пуговицы позволили фуфайке распахнуться, обнародовав грязную ночную рубашку и вздувшиеся ультрамариновые жилы на шее, Герасим высоко подпрыгнул и приземлился на упавшего двумя ногами сверху. Удовлетворенно расслышав сквозь гул далеких вагонов хруст шейных позвонков, прошептал настоящее имя поверженного, дабы тот ненароком снова не ожил.

– Ты этого хотел, старший брат Жах? – повернулся громко сопящий Черный Колдун к медленно оклемывающемуся и выбирающемуся из-под туши убиенного родственника заводиле. Так крот, пробурив почву, выползает наружу.

– Погоди, – утер пот распрямивший спину и замерший за столом на полусогнутых ногах человек без глаз. – Уходи отсюда, чань с тобой, – правую щеку побежденного электрически била судорога.

– Теперь чего уж уходить? – Герасим с презрением осматривал дело рук и ног своих. Первый младший покоился животом на столе, пальцами в кильке. Из разодранной наискосок по спине фуфайки перлись комья мышиной ваты. А остекленевшие глаза на вывернутой голове были молитвенно устремлены к отгоняющей мошек лампочке. И мошкара уже отважно пересаживалась на мертвое лицо и лезла в ноздри.

– Уходи. Как учил Шаньтан, путь пробужденного не простирается далее обнаруженной середины. Превысить середину – значит сойти с пути и совершить большую ошибку.

– Нет, последний брат Жах. Ты должен был быть готов ко всему, когда звал меня.

Второй младшенький, со свернутой шеей, будто прилег вздремнуть, да в духоте разметался. Оказывается, брезентовые штаны он подвязывал обрывком бельевой веревки. Тоненькая черная струйка змейкой выползала из уголка рта и затекала под воротник фуфайки. Даже с такой дистанции Герасим чуял идущий от трупа приторный бомжевый запах.

– Кто свободен от крайностей? – стараясь говорить рассудительно, тем не менее стал лихорадочно лапать стол рукой в поисках ритуального ножа слепой. Вторую руку с вывихнутыми пальцами он бесславно прижимал к груди. Теперь слепой, потому что ранее он воистину видел, и глазами ему служили братья. Как видел – и Самантабхарда не смог бы объяснить. – Только исполнение мудрости и просветление препятствуют крайностям. Оставь мне жизнь, и я... – кожа на лице слепца стала чифирного оттенка.

Герасим чуть не засмеялся, все произошло слишком быстро, и нервное напряжение только-только начало отпускать мышцы. Герасим Варламович чуть не засмеялся злым надтреснутым мстительным смехом:

– Нет, последний брат Жах. Если у тебя нет глаз, ты не умеешь плакать. Если ты не умеешь плакать, как я узнаю, что ты не врешь?

Легко поймав безглазого за липкие, сбившиеся в грязные сосульки волосы, Черный Колдун с натугой ударил врага лбом об стол, чтоб лишить сознания. Потом расколол рядом водочную бутылку так, что льдинки стекла и водочные брызги запрыгали по газетным строчкам, и перерезал розочкой последнему Жаху сонную артерию, не забыв прошептать подлинное имя оттризненного, дабы тот после не ожил.

И, брезгливо вытирая ладонь о пальто, словно пальцем задавил клопа, прошипел вместо прощания:

– Старые кости некрополь не портят, а все остальное от Диявола. Аминь! – и посмотрел, не подмигнет ли вытатуированный демон. Тот не подмигнул.

– Уважаемые пассажиры, – завибрировал сквозь стены далеким комариным писком знакомый всем пассажирам метрополитена женский голос, – Метрополитен является источником повышенной опасности и требует серьезной ответственности. Только в октябре травмы различной степени сложности получили двадцать пять пассажиров. Убедительная просьба не ставить ноги близко к подвижным частям балюстрады, не совать пальцы под поручни...

ФРАГМЕНТ 16

ГЕКСАГРАММА ШИ ХО

«СТИСНУТЫЕ ЗУБЫ»

ВЫРВЕШЬ МЯСО, ПРИСОХШЕЕ К КОСТИ.

Среда. День поминовения православных воинов, на поле брани убиенных. День постный. Восход Солнца – 7.50, закат – 16.34. Для Дев день связан с не всегда успешной концентрацией усилий на собственных целях. Рыбам рекомендуется серьезно изменить прежние планы с учетом прошлых ошибок. Несчастливое число дня – 43. В этот день если, не благославясь, пойдешь, наступая на следы человека, шагающего впереди, то отнимешь у этого человека часть силы. Утром, до рассвета, чтобы ворон не успел выкупать своих птенцов, следует положить под угол скатерти горсть соли, тогда всякое колдовство, посредством иорданской воды направленное против вас, станет бессильно.

Ветер пригнал с Балтики беременные первым снегом тучи цвета беспородных голубей. Снежная крупа барабанила в окна, стены, двери, спину. Снежная крупа засевала лобовые стекла автомобилей, забивалась в трещины асфальта, колола незащищенные лица и руки.