Ю. Жукова - Сами мы не местные Страница 53

Я решаю выделить под смотровую одну из четырёх комнат на втором этаже. Правда для этого приходится сначала установить, свободна ли хоть одна. Заглядываю в щёлку: ага, тут спит Арон, а на второй кровати ребёнок. В другой комнате обнаруживаю ещё двоих, видимо, жену и дочь. В третьей спали мы с Азаматом, а четвёртая пустая. Вот и славно. Транспортирую аппаратуру при помощи сервировочного столика. Как всё-таки прекрасно, что в моём доме есть лифт!

Когда я заканчиваю оснащать себе кабинет, солнце уже должно было показаться, но всё небо замазано облаками, как штукатуркой, и сквозь них не очень понятно, какое там время суток. Я продолжаю разбирать шмотьё, расставлять посуду в шкафчики на кухне, стараясь не греметь, чтобы не разбудить гостей. Состояние у меня странноватое — вроде всё спокойно, но нет-нет да ёкнет где-то, и сразу тянет в окно смотреть, а там без изменений. И зуд деятельности не проходит. Боже, Арон даже короб с рукоделием приволок. Это такой как бы сундук, сплетённый из волокна агавы, мне его Азамат подарил пару недель назад, чтобы хранить всякие нитки-иголки. Ну вот, хоть будет, чем себя занять. А пока надо супа наварить и какого-нибудь рагу, чтобы много было, и потом об этом не пришлось думать, когда народ нахлынет.

На плите булькают три больших котла, а я сижу в углу и плету новый гобелен, когда на кухню спускается Арон.

— Ой, здравствуйте! — говорит он так радостно и удивлённо, как будто считал меня давно погибшей. Я по мере сил приветливо улыбаюсь.

— Здравствуй. Как спалось?

— Отлично, Лиза-хон! Спасибо! А Азамат уже уехал, да?

Киваю. За то время, что я прожила на Муданге, я привыкла к так называемой «чистой» речи, незатронутой влиянием всеобщего языка. Поэтому Аронова манера говорить уже не вызывает у меня в памяти анекдоты о малых народах родной страны. Ну, почти никогда.

— Ой, а что это на плите? — заинтригованно спрашивает он.

— Еда, — говорю. — Вот то, что в левом котле, думаю, уже можно есть.

Арон пару раз озадаченно моргает, потом отражает на лице понимание.

— А, да, Азамат ведь говорил, что вы иногда готовите! Это так странно…

— Я в курсе, — усмехаюсь. — Тарелки в шкафчике над раковиной, ложки вон стоят.

Арон послушно накладывает себе рагу с чомой и садится завтракать.

— Лиза-хон, — начинает он через пару ложек, — а правда, что вы ездили к матери?

— Ну да, даже два раза, а что?

— Как она там? Азамат сказал, она рыбачит?

— Ага, он даже с ней во второй приезд в море ходил. Она ничего, бодренькая. Была очень рада его видеть. А ты с ней не поддерживаешь контакт?

— Да нет, как-то… — он невнятно пожимает одним плечом. — Раньше с Азаматом вместе к ней ездил иногда, а потом… Тем более, она от отца ушла, а он так злился… Дескать, какое она право имеет, он ведь её взял из такой глуши, да из бедной семьи, должна по гроб жизни его слушаться. В общем, я как-то побаивался к ней ездить, вдруг он узнает.

— А тебе-то чего бояться? — приподнимаю бровь. — Ты-то женат. Даже если он от тебя отречётся, тебе ничего не грозит.

— Ну что вы, Лиза-хон, это же такое бесчестье!

Я закусываю язык и не спрашиваю, не кажется ли ему, что бояться навестить мать — это гораздо худшее бесчестье. К счастью, продолжать разговор мне не приходится, потому что в кухне появляется Аронова супруга. Она довольно ширококостная, но не толстая, разве что слегка полноватая. На ней самодельная одежда — юбка, блузка и диль, всё примерно одинакового тёмно-малинового цвета с зелёными узорами. К счастью, узоров мало, и они не очень режут глаз. На голове у неё не совсем ровно повязана косынка, узелок сбоку украшен тряпичным цветком на булавке. На лицо она довольно симпатичная, хотя и не сказать, что красавица. Губки бантиком, глубоко посаженные глаза, абсолютно прямые брови. Хотя из меня такой же ценитель муданжской красоты, как из Азамата психотерапевт, чего уж там.

— Доброе утро, — киваю я ей. — Я Лиза, будем знакомы.

— Алтоновч, — кивает она в ответ, но глядит как-то настороженно. Впрочем тут же улыбается, видимо, поняв, что выглядит неадекватно. — Спасибо, что принимаете нас в своём доме.

— Пожалуйста, — говорю. — После того, как Арон нам помог с домом, я могу только ответить взаимной любезностью.

Вежливость никогда не была моей сильной стороной, да. Супруги, впрочем, улыбаются, по крайней мере, моя кривая речь их повеселила.

— Завтракать будете? — спрашиваю у Алтоновч (это «золотой лист», а вовсе не отчество от имени Алтонгирела), указывая на кастрюли. Она поворачивает голову в ту сторону, потом ещё дальше, заглядывает в гостиную, потом снова возвращает к нам своё озабоченное лицо.

— А… слуг тут нет? — наконец осторожно спрашивает.

— Нет, — отвечаю, потом задумываюсь. — Вообще, тут где-то неподалёку живёт сторож, у него там сыновья… если что-то нужно, можно их попросить сделать, только я не уверена, что знаю, как с ними связаться… а что?

Супруги недоумённо переглядываются.

— Да нет, ничего, — с неловкой улыбкой говорит Арон и встаёт. Потом поворачивается к жене: — Ты садись, я тебе сейчас всё сделаю.

А, то есть, дама не привыкла сама себя обслуживать. Ну ладно, не моё дело, пускай Арон с ней возится, раз она ему нравится.

— А можно узнать, что вы плетёте? — спрашивает она в своём вежливом тоне, пока Арон достаёт пиалу и наполняет её моим варевом.

— Да так, — пожимаю плечами. — Наверное, очередной гобелен на стену, здесь их вон сколько… Но я пока ещё только учусь плести, у меня довольно криво получается. Кстати, Арон, спасибо, что привёз мои вещи, они мне тут очень пригодятся.

— Не за что, Лиза-хон, — улыбается он широченной улыбкой.

— А какой узор? — интересуется Алтоновч. Арон ставит перед ней еду и даёт ей ложку. Она тут же принимается есть, даже не поблагодарив. Арон отходит в сторонку и садится под окном, разглядывая небо, как я с утра.

У меня пока сделано рядов десять затейливым ярко-зелёным цветом, и по краям кисточки висят. О том, что собственно выплетать, я ещё и не начинала думать. Только блокнотик с конспектом Азаматовой лекции об узорах рядом положила.

— Ну-у, вообще, надо бы что-нибудь такое сделать за победу наших, так сказать… — открываю блокнот и принимаюсь листать в поисках подходящих символов. — Вот, например, спокойствие и надёжность, или там уверенность в себе… ещё вот обереги от обмана можно…

Алтоновч отвлекается от еды и смотрит на меня странно.

— А что в середине?

Пожимаю плечами.

— Ещё не придумала.

— Но ведь это самое важное! — удивляется она.

— Да я просто от нечего делать за этот гобелен взялась, — признаюсь. — Просто чтобы заняться чем-нибудь, пока Азамата нету.

В её глазах мелькает ужас и осуждение, но тут же сменяется вежливым интересом. Похоже, сейчас меня навсегда перестанут уважать.

— Ну… посоветуйте мне что-нибудь? — заискивающе предлагаю я.

Не знаю уж, было ли это ошибкой или прозрением, но… через десять минут у меня голова ломится от возможных вариантов узора, сюжета и цветовых решений. Я с некоторым трудом разделяю предложенные центральные мотивы на два типа: изображение сцены победы и изображение благоволящего бога.

— Сцена победы — это с такими палочными человечками, что ли? — уточняю. Она кивает, с энтузиазмом приканчивая завтрак. Арон смотрит на нас с довольной улыбкой. Женщины говорят о рукоделии, всё как надо. Я воображаю себе Азамата в виде палочного человечка и себя а ля комар-переросток, и мне это не нравится. — Нет, — говорю, — я уж лучше бога изображу. Только какого? И как?

И меня окончательно берут в оборот.

Через некоторое время на кухню выползают дети. На вид мальчику лет пять-шесть, девочке три-четыре. Я начинаю задумываться, как бы их так усадить, чтобы доставали до стола, подушки, что ли, подложить, надо будет сказать Азамату, чтобы сделал детский стульчик… но Арон просто усаживает их на диван вдоль стенки и выдаёт им пиалы в руки.

— Может, всё-таки за стол? — спрашиваю. — Так ведь неудобно…

— Вырастут, будут за столом сидеть, — он пожимает плечами.

— А если прольют или уронят?

— Я всё вытру, не волнуйтесь, — отмахивается он.

— А если обожгутся?

Вместо того, чтобы ответить мне, Арон грозит пальцем детям. Мальчик втягивает голову в плечи, девочка выпячивает губу, потом оба возвращаются к еде. Я хлопаю глазами, но решаю воздержаться от комментариев. После еды девочка уныло интересуется, нет ли здесь клуба, и, узнав, что нет, так же уныло зависает рядом с нами слушать про изображения богов на гобеленах.

Арон ненадолго куда-то уходит, потом возвращается, принеся с собой холодный воздух.

— Какой же у вас дом красивый, Лиза-хон! — радостно говорит он, перебив свою жену. — Азамат потрясающе умеет строить.