Руслан Белов - Сердце Дьявола Страница 56

Насмотревшись на это неприятное зрелище (да, оно всем показалось именно таким) мы забегали глазами по комнате и увидели, что у стен ее стоят столы с дисплеями, принтерами, модемами, сканерами и другой компьютерной периферией. Не было только компьютеров.

– Интересные шляпки носила буржуазия... – нахмурился Баламут. – А где же у них системные блоки?

– А ты, Чингачгук Большой Змей присмотрись, куда кабели от дисплеев идут, тогда поймешь, – пробурчал я.

Глаза моих товарищей побежали по интерфейсным кабелям. Бежали он разными путями (по полу, по стенам, по потолку), но прибежали к одному месту – к тору.

– Биологический компьютер!!! – воскликнула София, пораженная своей догадкой...

– Да... Похоже... Ничего сверхъестественного и вполне в современном духе... – проговорил я, стараясь скрыть волнение. – Человеческий мозг в миллионы раз превосходит любой компьютер по многим параметрам, но, в отличие от него, плохо управляем... Как снаружи, так и изнутри...

– Да уж... – вздохнул Бельмондо, вспомнив как трудно ему давались английский, геохимия, и математическая статистика. – Я даже в голливудских фильмах такого не видел.

– А что в этом такого? – пожала плечами Вероника. – Я имею в виду – что здесь нового?

– Понимаешь, обычные компьютеры зависят от людей, их надо программировать... Если то – то сделай то, а если это – то то... Компьютеры, настроенные на ведение ракетно-ядерной войны также запрограммированы на выполнение четких задач. И стоит случиться чему-нибудь экстраординарному, особенно когда счет идет на миллисекунды, то ситуация станет неконтролируемой – компьютерщики не успеют ничего изменить... А представьте себе биологические компьютеры, соединенные в сети... Они могут мгновенно реагировать на изменение ситуации. Целые коллективы высококлассных программистов сложную компьютерную программу составляют и отлаживают многие месяцы, а биокомпьютер сделает это за доли секунды... К тому же любой железный компьютер делает только то, что может ему приказать человек, а биологический сам сможет генерировать идеи и руководить их претворением в жизнь. И его всегда можно обесточить простым нажатием кнопки пульта...

– Кнопки пульта!!? – ужаснулась Вероника.

– А ты забыла, как Ленчик жал на кнопки и его подручные бездумно все исполняли? – вспомнил Бельмондо факт, поразивший его воображение. – И еще я не удивлюсь, если этот биологический компьютер может врубаться в компьютерные сети... В том числе и Космических сил, в банковские сети и просто в твой домашний компьютер...

– Начитался фантастики... – Баламут хотел злорадно усмехнуться, но у него не вышло.

– Это не фантастика! – раздался от двери хорошо знакомый нам голос. – Далеко не фантастика. Вы почти все угадали, но не все. Это биокомпьютер, да, но современные процессоры в нем есть. Человек во многом превосходит компьютер, но только не в быстродействии...

– Ну-ну, – не удержался Баламут. – 90% процентов всего, что делает человек – это глупости. А быстродействие при таких пропорциях никому не нужно.

– Вы не совсем правы... – усмехнулся Худосоков. – Все в живой природе рождается из глупостей и ошибок... Однако позвольте мне продолжить... Так вот, человек и компьютер дополняют друг друга, но связь между ними односторонняя, почти односторонняя. Но ваш покорный слуга смог установить связь бесконечно полную. И в этом мне помогла "нервная энергия" или, как я ее называю – Душа. Даже глубоко неверующие классики мирового коммунизма признавали, что Душа, в их понимании разум – вещь чудесная, нематериальная. Но они ошибались. Душа – это особого рода низкотемпературная плазма, состоящая из ионизированных частиц вакуума. Именно она обеспечивает работу всех человеческих органов. Я и мои генеализированные сотрудники научились извлекать и сохранять эту плазму с помощью так называемых Волос Медеи. Дальнейшие наши исследования показали, что с помощью этой плазмы можно объединять людей в фактически единый организм. Когда мы это сделали, я задал себе вопрос: "А зачем мне все это? Пять, шесть, тысяча, миллион человек с единой душой, но с этим громоздким тором на плечах?" Но я нашел удивительное продолжение этой увлекательной партии игры в человека. Случайно взгляд мой упал на простой персональный компьютер. Незадолго до описываемых раздумий мой главный исследователь назвал его тупицей.

– Ты представь, – сказал он мне, – я, гений, не могу обойтись без этого тупицы!

И я придумал соединить этого зачуханного гения с мощным компьютером. Сначала все пошло как по маслу – плазма прекрасно реагировала на электрические сигналы и сама была способна посылать сигналы на мониторы, принтеры и магнитные носители. Первый БК заработал быстро и как заработал! Идеи моего главного исследователя воплощались в руководства к действию мгновенно. Если раньше ему на осмысление, разработку и проверку какой-либо гипотезы требовались недели и месяцы, а то и годы, то в БК-1 он делал это за считанные минуты... Но потом появились проблемы с питанием. Представьте себе, что ваш домашний компьютер надо кормить овсяной кашкой с ложечки. Я поставил эту задачу перед БК-1, и он ее блистательно решил посредством перевода своей органической части на внутривенное питание. Параллельно он предложил усилить ресурс биологического компьютера внедрением в него не одного, а нескольких человек... По расчетам выходило, что один человек в системе БК может обеспечивать его работу лишь в течение нескольких месяцев; затем его нейроны теряют свою импульсную способность, и он погибает. Шесть же человек могут обеспечивать работу биологического компьютера в течение нескольких лет, то есть в течение периода, соизмеримого с периодом жизни одного компьютерного поколения. Так появился БК-2. Он перед вами.

Худосоков сделал паузу, в течение которой внимательно нас разглядывал. Закончив "проникновение" в наши души, довольно улыбнулся:

– Вы порадовали меня! Я предполагал, что большинство из вас на этом месте моего повествования побледнеют, и не ошибся! Кстати, пистолеты охраны, которые вы подумываете сейчас использовать для моего умерщвления, заряжены холостыми патронами...

– Да? – удивился Баламут и несколько раз выстрелил в Худосокова. Патроны действительно оказались холостыми. – А у вас? – спросил он нас с Бельмондо.

Мы тоже начали стрелять, и с тем же эффектом.

– А может быть, ручками удавим? – спросил я товарищей. Они пожали плечами и двинулись к Ленчику.

– А вот этого не надо! – затряс он головой. – Вы мне нужны живыми и здоровыми.

И щелкнул пальцами. Тут же за его плечами выросли Шварцнеггер и полдюжины ребят, перед которыми наш бывший тренер выглядел сопляком.

– В КПЗ их до завтра, – бросил Худосоков своим церберам и, смерив нас презрительным взглядом, ушел.

2. Конец Шварцнеггера. – Последнее желание Баламута. – Погоня. – Опять поссаж!

КПЗ Худосокова представляло собой вырубленную в известняке камеру размером примерно три на три метра и высотой чуть выше среднего человеческого роста. Ни освещением, ни нарами, ни какими-либо санитарно-гигиеническим оборудованием она похвастаться не могла. Разве только дверью, сделанной из толстого листового металла.

– Я балдею от нахлынувших чувств! – сказал Баламут, попробовав лбом ее крепость.

– Ты лучше об стенку постучи, – посоветовал ему Бельмондо. – Не хочется лишний раз эту рожу видеть.

Но желание его не исполнилось – лишь только Баламут устроился на полу, дверь открылась, и мы увидели Шварцнеггера с фонариком в руках. За его спиной стояли два самых крупных охранника.

– Кто стучал? – спросил Шварцнеггер ровным, ничего не выражающим голосом.

– Я – признался Коля, зевая.

– Подойди.

Коля подошел и Шварцнеггер молниеносным ударом в живот бросил его на нас, стоявших посереди камеры. Дверь со скрипом закрылась, в камере опять воцарилась темнота.

– Сволочь... – сказал Коля, растирая ладонью живот. И обратился к Софии:

– Пожалела бы, что ли?

Разбившись на пары, мы немного поболтали и решили лечь спать. Как ни странно, мне довольно быстро удалось заснуть. Но проспал я недолго – разбудил глухой стук.

– Что это? – спросил я в темноту.

– Это Баламут опять головой бьется, – ответила Ольга, недовольная, что я ее потревожил.

– А что так?

– Не знаю, настроение, наверное, такое... – пробормотала Вероника, лежавшая рядом с Ольгой. – Я сама бы сейчас не прочь...

– Настроение, настроение, – услышал я от торцевой стены камеры озабоченный голос Баламута. – Черный, ползи сюда, здесь, кажись, каверна за стеной. Как раз над полом в углу. Слышишь?

И постучал чем-то (опять, наверное, лбом) по известняку. Звук был звонким, и я пополз к Николаю. Через некоторое время к нам присоединился Бельмондо.

Следующие пятнадцать минут мы простукивали стену костяшками пальцев.