Саша Суздаль - Кот в красной шляпе Страница 56

— Даже чаю не вскипятишь, — развёл руками Серый.

— У меня есть, холодный, — протянула флягу Элайни.

— Ну, тогда давай обедать, — сказал Серый, разворачивая сумку.

— А ты знаешь, — сказала Элайни, откусывая лепёшку, — мама правильно сделала, что отправила нас порознь. Так мы друг друга лучше узнаем и поймём, чем же мы всё-таки разные.

— Ты, кстати, обещала рассказать, что с вами было на той планете?

— О-о-о! Там был вообще ужас! Я чудом осталась жива! — и Элайни принялась рассказывать Серому и, наверное, себе, о своих приключениях на планете динозавров. Серый с интересом слушал, жалея о том, что ему – Серому, видеть такого не довелось. «Да, общие вспоминания и эмоции объединяют, и мы после этого и правда разные с тем, другим, Сергеем», — подумал мимоходом Серый.

— И ты представляешь, бедный Сергей четверо суток думал, что я погибла, — сказала Элайни и у неё на глаза навернулись слезы, — он даже поседел, ты видел?

— Видел, — сказал Серый, чувствуя себя неловко, что он не поседел.

— Вы не будете против, если я вам помешаю? — раздался голос. Элайни и Серый одновременно обернулись. В шагах десяти от них стоял Шерг, натянув лук, направленный на них. Серый бросил взгляд на меч, лежащий в стороне. «Не успею», — подумал он.

— Не шутить! — заметил взгляд Шерг. — Я метко стреляю.

— Что ты хочешь? — устало спросила Элайни.

— Что я от вас могу хотеть? — ухмыльнулся Шерг. — Ваша семья разрушила мою жизнь, и что я могу хотеть? Разрушить вашу. Поднимайтесь и отойдите в сторону.

Серый и Элайни поднялись и отошли.

— А сейчас я вас медленно убью, — сказал Шерг и прицелился. Элайни вскинула руку и шар огня обжёг левую сторону головы Шерга. Тот успел выпустить стрелу в Элайни, но Серый прикрыть её собой. Стрела прошила его сердце и вошла в грудь Элайни. Оба упали на землю, сломав стрелу.

Автомобильное колесо от автомобиля «Опель», выводя чистым женским голосом «Ты ж мэне пидманула, ты ж мэнэ пидвела», въехало в Фаэлию ранним вечером, когда возле домиков горожан уже зажглись замысловатые фонарики, и жители перед сном, сидя на лавочках перед домами, дышали свежим воздухом и обменивались последними сплет…, извините, новостями.

Благодаря тому, что синхронный перевод в Стране Фрей обеспечивался волшебством автоматически, многим песня понравилась и, вслушавшись в слова, некоторые начали подпевать. Когда колесо подкатило к мостику через Вьюнку возле въездных ворот Дворца Королевы, полгорода на все голоса выводило: « Я ж тэбэ пидманула, я ж тэбэ пидвэла!»

— Что там за шум? — спросила Байли у фреи Януш, выглядывая из окна своей приёмной.

— Я пошлю Питера Вейна, — сказала фрея Януш, скрываясь за дверью.

— Если найдёшь, — хмыкнула Байли. В последнее время Питер Вейн проводил больше времени с доктором Фростом, чем занимался службой.

Между тем колесо, подъехав к закрытым воротам, с криком: «Эх, ухнем!», — просочилось через них и покатило дальше, прямо к резиденции королева. Стражники возле ворот, ничего не понимая, держались за головы. Вейн вместе с доктором Фростом поднимались по парадной лестнице в приёмную Байли, когда мимо них проворно пробежал рыжий кот, крикнув на ходу: «Привет!»

— Это что, Глюк пробежал, — спросил Питер Вейн.

— Видимо Байли научила его говорить, — сказал доктор Фрост и посмотрел на Вейна. — Или мне показалось?

— Мне тоже показалось, — успокоил его Вейн.

Между тем, когда в приёмную отворилась дверь и туда пролез рыжий кот, Байли, улыбнувшись, взяла его на руки и сказала: — Что? Нагулялся?

— Ага, — ответил кот, а Байли ошарашено на него смотрела, держа на вытянутых руках.

— Хамми? — удивлённо сказала она. — Хамми, ты что – вернулся?

— Вернулся не Хамми, вернулся Туманный Кот, — представился кот.

— Вернулся, Хамми! — радостно смотрела Байли.

— Вернулся Туманный Кот, — настаивал кот.

— Ты Хамми!?

— Туманный Кот!

— Ну, хорошо – Туманный Кот, — согласилась Байли, заблестев глазами, и сжала его в объятьях, — как я тебя люблю, Туманный Кот.

— Маргина любит Туманный Кот, — доложил довольный кот, привычно нырнув в Байли, по щенячьи обнимая её изнутри.

— Ты и Маргину видел? — воскликнула Байли. — Ну-ка, давай, рассказывай.

— Что случилось? — спросил Питер Вейн, остановившись у открытой двери.

— Доченька, ты научила Глюка говорить? — вынырнул из-за него доктор Фрост.

— Папа, дядя Питер, заходите, садитесь, — пригласила Байли и повернулась к Туманному Коту, растянувшемуся на диване, — котик, рассказывай.

Давно взошли звезды, и настала ночь, а в приёмной звучал корявенький голос Туманного Кота, прерываемый смехом и голосами Байли, доктора Фроста и Питера Вейна. А в дверях застыла с раскрытым ртом, вернувшаяся фрея Януш. Таких сказок она не слышала никогда, тем более от говорящего кота. Байли случайно заметила её и со смехом сказала:

— Тётя Януш, что же вы там стоите? Садитесь!

Под утро, перед тем, как идти немного поспать, Байли сказала:

— Я не могу терпеть! Сегодня же я еду навстречу Элайни и Серому.

Когда она подошла к спальне, за дверью дурным голосом орал запертый Глюк. Увидев Туманного Кота, идущего вместе с Байли, он ревниво потёрся возле ног Байли, но потом соизволил снизойти и разрешить себя лизнуть Туманному Коту. Они, обнявшись, улеглись в ногах Байли, своим дуэтным храпом охраняя её сон.

Две флаэсины грохнулись на землю, но все остались живы, благодаря фрее Арис, в последний момент успевшей бросить кодекс охраны. Манк Крион был готов кого-нибудь убить за то, что командировка, которая начала ему нравиться, так нелепо оборвалась. На Арис, естественно, он сердиться не мог, так что всё, что он хотел сказать, услышали Леметрия и Чери, Перчик и Фогги которым он помогал выбираться из накренившейся флаэсины. Парк соскочил с флаэсины сам, поэтому слов, посвящённых ему от Парка не дождался.

О том, чтобы отдохнуть в городе, мечтать уже не приходилось, пришлось Парку разжигать костёр, и думать о том, что ночевать придётся под открытым небом. Не обошлось и без ушибов, поэтому фреи и марги потренировались лечить друг друга. Впрочем, ссадины забылись как-то сами собой.

— Вы, вообще, кто? — спросил Манк Крион, после того, как обстоятельно рассказал, что о них думает.

— Мы, вообще, посла сопровождаем, — поделилась Чери. Фогги приосанился.

— Это посол? — показал на него пальчиком Манк.

— Да, это посол! — стала перед ним Чери. — А что такое?

— Ничего, — хмыкнул Манк. — С дороги уйди!

— Перебьёшься, — стала в стойку Чери. Манк хотел её подсечь, но Чери грациозно ушла и подсекла его. Зрители дружно зааплодировали. Это раззадорило Манка, он бросил косой взгляд на смеющуюся Арис и, покраснев, вскочил. Теперь он осмотрительно пошёл по кругу, сверля Чери взглядом.

— Чери, давай! — крикнула Леметрия, хлопая в ладоши. Но Чери, вероломно поддетая Манком, уже лежала на земле. Он довольно протянул ей руку, чтобы поднять, но она дёрнула за неё, и Манк свалился на неё. Все хохотали, в том числе и упавшие. И что-то не спешили подниматься.

А Фогги и Арис это не совсем и понравилось!

Маргина вела отряд ваду на запад, восседая на коне, а иногда, чтобы немного размять ноги, шла пешком. И тут же к ней присоединялись попутчики: чаще всего Хамми или Ва-Гор. Отношения с Ва-Гором носили официальный характер – Маргина не могла позволить себе на виду всего племени, каким-то образом компрометировать вождя, так как от него зависело будущее всего племени.

Даже Ва-Мава успокоилась, что, впрочем, не мешало ей бросать жгучие взгляды на Маргину – на Ва-Гора она смотреть не смела. Местность была пустынная, малонаселённая – хорошо, что в Тизере запаслись пропитанием. По ночам было холодно и для Маргины ставили отдельный шатёр. Лёжа в нем и не в силах заснуть, Маргина перебирала события своей жизни, искала ту точку, события которой изменили её будущее и будущее её страны.

Её всегда казалось, что сделай она что-нибудь по-другому – и не было бы этой кровавой войны, и жизнь её и её близких людей могла бы пойти по иному пути – счастливому и безоблачному. И тут же понимала, что это не так, что автор её судьбы думает совсем другими категориями, и плетёт её нить в силу своих, ей не ведомых причин.

— Привет! — кинул Хамми, опустив хвост и глядя на неё снизу большими, печальными глазами. Маргина улыбнулась – Хамми наловчился делать печальную мордочку, чтобы его приласкали.

— Ну, что рыбка моя, соскучился? — поднимая его, сказала Маргина и с удовольствием погрузила своё лицо в пушистую рыжую печальность. Хамми, естественно, не только лизнул лицо, но и нырнул в Маргину, впитывая её к нему любовные вибрации.

— Котик, — сказал Хамми.

— Что котик? — не поняла Маргина.

— Я котик – не рыбка! — серьёзно ответил Хамми, а Маргина засмеялась.

— А скажи-ка мне, котик, — спросила Маргина, неся кота как грудного ребёнка, — почему это ваш Мо бросил своих динозавров и приперся к нам? За какой такой надобностью?