Явление Люцифуга - Белогоров Александр Игоревич Страница 56

Снизу послышались удары в крышку и проклятия одураченных разбойников, но запор был сработан на совесть, а до крышки надо было еще суметь дотянуться, так что освободиться эти молодцы никак не могли. Я с удовлетворением ощущал, как с каждой секундой силы ко мне возвращаются, а вместе с ними поднимается настроение. Теперь я уже был практически уверен в успехе. Тем не менее надо было спешить на выручку к Эльзе, а для этого дела нужен был провожатый.

За дверью послышались грубые веселые голоса. Это возвращались те два бандита, которые ночью ушли с Эльзой. Про них-то я совсем забыл! Хорошо еще, что они не очень спешили: приди они пять минут назад – и мой блестящий план мог бы потерпеть полное фиаско. Но и теперь приходилось импровизировать на ходу. Я быстро натянул перед дверью веревку, схватил старухину клюку и, стараясь подражать бабкиному голосу, запричитал.

– Ой, родненькие! Скорее сюда! Этот парень развязался и бьет наших ребят! – Надо же было как-то объяснить шум.

Конечно, трудно было представить себе Боню расправляющимся с бандитами. Но у них не было времени рассуждать. Разбойники ворвались в дом и, конечно, немедленно растянулись на полу, не понимая, что происходит. Один из них очень удачно въехал головой в стол и на время вышел из игры. Второго же вырубила старухина клюка. Я подозреваю, что зловредная бабка и сама не раз и не два использовала ее подобным образом. Не теряя времени, я скрутил разбойников (ох, и умаялся!) и затолкал их под лавку. Открывать погреб было бы слишком рискованно, но я предпочел, чтобы молодой бандит не видел своих соратников. Уф! Теперь пора было переходить к следующей части моего великолепного замысла.

Сперва, конечно, следовало привести в чувство Боню. Несколько ударов по щекам, кувшин холодной воды на голову, и бывший монашек уже заворочался, а потом приоткрыл глаза. Давно бы так!

– Ох, что за сон! Не следует добрым людям так наедаться на ночь! – проворчал он и тут проснулся окончательно. – Так это не сон?!

– Это суровая правда жизни! – Я вынужден был его разочаровать и вкратце обрисовал ситуацию.

Боня, против обыкновения, почти не перебивал, а только охал и крестился.

– Ничего этого не случилось бы, – наставительно резюмировал он, – если бы ты, демон, не был столь дьявольски любопытен и не пробовал бы напиток, который тебе не предлагали. А еще мог бы найти более пристойный способ, чтобы вырвать меня из объятий сна!

Ну, это еще терпимо! Считай, и не бранился.

– Сначала нам нужно вырвать Эльзу из объятий маркиза! – перебил его я.

– Ох! – воскликнул он, хлопнул себя по лбу и кинулся к двери. Порыв правильный, но, как обычно, глуповатый и непродуманный.

– А ты уже знаешь, куда идти? – скептически поинтересовался я.

– Тогда… – Монашек остановился. – Тогда мы будем пытать этих душегубов до тех пор, пока не сообщат нам, где находится эта чистая и невинная душа!

Однако крут наш Боня!

– Я сделаю лучше. Сейчас помогу очухаться этому ловеласу, и он приведет меня куда надо. Только ты, ради бога, не вмешивайся! Лучше пока почитай проповедь этим заблудшим душам, которые я запер в погребе.

Горжусь, что для начала придумал бандитам эдакое наказание. Боня оценил мою идею, уселся рядом с погребом и принялся зудеть (как же упустить такую возможность!). Он призывал негодяев к покаянию, сулил им земные и загробные муки и наговорил столько всякой ерунды, что они, должно быть, совсем одурели. Сперва пленники осыпали его проклятиями и обещали сотворить с ним всякие нехорошие вещи, как только выберутся (самое мягкое из этих обещаний – содрать кожу), но потом присмирели и слезно умоляли его замолчать. Но монашек был непреклонен и, наверное, поучал бы их целый день, если бы я наконец не привел в чувство оглушенного бандита.

– Что случилось? Ребята… Бабка… – позвал он слабым голосом.

– Души загубленных тобой взывают к мщению! – замогильным голосом произнес я.

Бандит слабо икнул и готов был уже по новой грохнуться в обморок, но я привел его в чувство подзатыльником. К такой воспитательной мере он был приучен, а потому терять сознание раздумал и уставился в пространство, соображая, что к чему. Процесс в его голове, не приученной к мыслительной работе, происходил довольно туго.

– Ты слышишь голоса товарищей из адской бездны, – продолжил я (по правде сказать, они доносились из погреба, но для моих целей ад подходил куда лучше). – Они угодили туда за свои злодеяния. И ты немедленно отправишься туда следом за ними!

– А можно отправиться туда попозже? – жалобно попросил разбойник.

– Можно и попозже. Но тогда ты должен отвести этого святого человека (Боня важно кивнул) туда, где находится захваченная вами девушка, и помочь проникнуть к ней.

– Доведу! Куда угодно доведу! – принялся уверять дрожащий злодей. – Только не надо в ад, я туда не хочу!

– Все равно туда и попадешь, чуть раньше или чуть позже, – вздохнул монашек тоном, в котором звучали сочувствие и злорадство одновременно.

– Тогда немедленно в путь! – скомандовал я. – Души загубленных не любят ждать! Боня, забери, пожалуйста, свои вещи.

Монашек быстро схватил кошелек с золотом и запасное платье Эльзы и отправился следом за нами. Самое любопытное, что разбойник совершенно не удивился голосу без хозяина. Очевидно, его представление о поведении мстительных душ полностью соответствовало моему небольшому спектаклю.

– Идти впереди, не сворачивать и не разговаривать! – на всякий случай приказал я, и молодой бандит подчинился этому беспрекословно.

Мне он сразу-то показался не слишком смелым, а после такого потрясения и вовсе сделался тише воды ниже травы. Обеспокоенный за судьбу девушки Боня поминутно подгонял его, стращая адскими муками, а я время от времени напоминал, что отсрочка попадания в это неприятное место возможна только при полном послушании. Так что скоро мы почти бежали, и нам, не до конца очухавшимся после бабкиного зелья, впору было тормозить разогнавшегося проводника.

По дороге мы прошли совсем немного, а далее путь проходил какими-то лесными тропами, почти терявшимися среди деревьев. Наверное, для того чтобы избежать патрулей, и я одобрял эту осторожность. Терять время на объяснения с княжеской полицией совершенно не входило в мои планы. Наученные горьким опытом, мы слегка опасались этих благородных господ, а также их должностных лиц. План в моей голове, освеженной чистым лесным воздухом, между тем окончательно созрел. Оставалось только уговорить Боню, который, по моим представлением, сейчас должен взвиться на дыбы от такой идеи. Так что пришлось провести подготовку.

– На все ли ты готов ради спасения Эльзы? – высокопарно прошептал я ему на ухо.

– Если я не побоялся рискнуть своей бессмертной душой ради этого прекрасного и нежного цветка, меня ничто не остановит, – вздохнул влюбленный монашек. Ему бы стихи писать!

– Готов ли ты поклясться, что исполнишь мой план, который единственно и может ее спасти? – настаивал я. – Заткнуть уши и двигаться вперед! – добавил я громко для разбойника; нечего ему вслушиваться в то, что сейчас последует.

– Я торжественно клянусь всеми святыми, собственной бессмертной душой (если, конечно, ее еще можно спасти после столь долгого общения с мерзким сатанинским отродьем), что выполню ради Эльзы любое, самое сложное и опасное поручение.

Хм! За мерзкое отродье можно бы и отомстить, но мое предложение само по себе должно было послужить достаточным наказанием.

– Тогда бери запасное Эльзино платье и облачайся в него, – произнес я самым невинным тоном. – И поторапливайся: у нас печально мало времени.

– Что?! – взревел бедный монашек, и наш проводник поплотнее заткнул уши.

В этом вопле ему почудилось то ли торжество чертей, заполучивших добычу, то ли вопли товарищей, уже жарящихся в теплом и неприятном местечке.

– Что слышал! – грубо ответил я. – Или ты не хочешь выручить из беды Эльзу, а, наоборот, нарушив клятву, жаждешь окончательно загубить свою трусливую душонку?