Александр Рудазов - Битва полчищ Страница 57

Лод Аштарон с любопытством посмотрел на Ингмарида и Рагаллама, гадая, что за крыса между ними пробежала. Без сомнений, эти двое были знакомы и прежде.

Наверное, учились вместе.

Еще несколько секунд Ингмарид и Рагаллам стояли неподвижно и молчали. А потом одновременно выбросили руки и выкрикнули по непонятному слову:

— Диинчерч!!!

— Мепробалок!!!

В воздухе столкнулись зеленая и фиолетовая вспышки.

Битва колдунов продолжалась недолго. Выстрелил один, выстрелил другой — вот уже и конец. Оба упали навзничь.

Однако Рагаллам, полежав пару секунд, вновь поднялся во весь свой немалый рост. А Ингмарид так и остался лежать.

Хотя он не погиб. Личей вообще очень сложно окончательно отправить к праотцам. Просто теперь у Ингмарида зияла в груди огромная дыра… собственно, никакой груди у него вовсе не осталось. Плечи теперь соединялись с животом лишь лоскутами мышц и кожи. Подняться на ноги у Ингмарида не получалось, и он лишь скреб землю единственной оставшейся рукой.

Рагаллам тоже пострадал немало. Он как будто разом постарел лет на двадцать — кожа побледнела, лицо избороздили морщины, глаза стали тусклыми. Вот он скрючился и зашелся в страшном кашле. Изо рта брызнула слюна и капельки крови.

— Заклятие Зеленой Чахотки, — злорадно прохрипел Ингмарид. — Мое любимое. Может, ты и победил, но и сам скоро сдохнешь…

— Знать, судьба такая… кха-а!.. — закашлялся Рагаллам. — А может, еще и вылечусь… кха-а!..

Лод Аштарон сочувственно посмотрел на болящего колдуна. Увы, паладины способны заживлять только раны.

А настоящего целителя добыть негде. Вокруг по-прежнему бушует сражение. Орды и орды живых мертвецов колышутся, точно свежая лава, угрожая захлестнуть, раздавить горстку демонологов и паладина. Останки лича гневно хрипят и скрежещут зубами, желая мести, погибели своим истязателям.

Три года назад, в битве под Нояндой лод Аштарон был тем, кому лод Гвэйдеон доверил окончательно уничтожить гнусного лича Маркаттабока. После того как его изрубили на мелкие части, сожгли и развеяли по ветру, он больше не доставлял хлопот. Сейчас лод Аштарон охотно сделал бы то же самое, кабы имел несколько минут времени.

Но времени у него не было. Паладин рубил упырей как безумный, но те все не кончались и не кончались. Рагаллам, сильнейший из демонологов, уже едва держался на ногах, да и остальные заметно притомились. Все реже и реже они исторгали огненные вспышки.

Один лежал мертвым, другой зажимал страшную рану на шее, еще двое сидели на корточках и что-то бормотали, закрывши глаза. Лод Аштарон подумал бы, что они оцепенели от страха, кабы не знал, что колдуны таким образом восстанавливают силы. Они-то не могут, подобно паладинам, воззвать к Пречистой Деве.

А тут упырям еще и пришла подмога. Будто черные молнии промчались между ними — юркие длиннохвостые твари самого мерзкого вида. Утукку — да не один, не двое, а добрых три дюжины. Один сразу же прыгнул на девушку-демонолога и впился зубами… раздался жалобный крик и тут же захлебнулся. Остальные колдуны сгрудились вокруг Рагаллама, едва успевая отгонять чудищ…

Лод Аштарон распахал мечом одного утукку, второго, но третий оказался быстрее. Поднырнув под световым шлейфом, он толкнул паладина в грудь, заскреб по уже порядком испачканному керефу. Демонические когти оставили на священном металле царапины, распороли шлем. На лицо паладину брызнуло что-то едкое, горячее.

Слюна, вот что это было. Ядовитая слюна демона. Жадно урча, утукку все ближе подбирался к мясу. Порой сквозь урчание прорывались слова — бессвязные, почти нечленораздельные:

— …мое!.. хочу!.. еда!.. гррм!.. гррм!..

Человечье мясо сладко для темной твари. Пожирая его, демон поглощает и духовную энергию. Пожирает самую душу.

Ради этого вожделенного сокровища он сделает все.

— Пречистая Дева, дай мне… — захрипел лод Аштарон.

Он не успел. Еще четверо утукку набросились на паладина, принялись кромсать доспехи. Вот страшная пасть сомкнулась на горле, сгибая и продавливая кереф… и зов к Пречистой Деве захлебнулся в булькающем всхлипе.

Лод Аштарон погиб.

Через несколько секунд он поднялся над своим мертвым телом. Далось ему это нелегко — утукку терзали не только плоть, но и дух. Обычный человек не смог бы вырваться из сих страшных пастей, что разрывают душу на части. И после смерти этот несчастный был бы обречен питать собою демонов.

Но паладины сильны не только плотью. Дух паладина закален крепче, чем его меч. Ни страха нет в сердце героя, ни отчаяния — лишь истинное мужество и беспредельная любовь к Пречистой Деве. Возвысив голос, лод Аштарон запел священный гимн, и утукку отшатнулись, отпрянули от дерзновенного призрака.

— Прочь, твари!!! — взревел паладин, выхватывая меч. — Подите прочь!!!

Утукку не особенно испугались. Они едали и не таких храбрецов. Однако здесь, в долине Седой Луны, им накрыт бескрайний стол — к чему ловить пищу, что дерется и огрызается, если хватает куда более доступной? Захохотав, точно гиены, они отпрянули от лода Аштарона, ринувшись на кучку демонологов. Надо спешить — собратья-утукку вот-вот растерзают и это мясо. Демоны не любят делиться угощением.

Отогнав проклятых людоедов, лод Аштарон осмотрелся, размышляя, что делать дальше. Он было попытался помочь соратникам-демонологам, но его бесплотный меч нисколько не вредил ни утукку, ни упырям. Они даже не обращали внимания на бестолково машущий клинком призрак. Лишь одна из демонологов бросила на паладина досадливый взгляд и махнула рукой — уходи, мол, не до тебя.

По счастью, никто из демонологов более не погиб. К месту неравной схватки подоспело подкрепление — еще четверо колдунов в серебряных плащах, а с ними красноволосая девица, держащая на цепи страшенного зверя.

— Взять, — тихо произнесла юная колдунья, отпуская поводок.

Ужасны в бою были демоны-утукку. Но супротив этой бестии они оказались что крысы супротив кота. Пуская голодные слюни, огромный зверь метался среди них быстрее вихря, проворней ртути. Каждый удар гигантской лапы, каждый щелчок зубами уносил жизнь одного демона. Колдовское чудовище заглатывало утукку целиком — пожирало их, точно обжора рябчиков. Все меньше и меньше их оставалось.

А демонологи тем временем расправлялись с ревенантами. Красноволосая девица больше не произнесла ни слова — но уж молнии с ее рук так и сыпались! Лод Аштарон почти целую минуту стоял и смотрел, как эта скромная девушка испепеляет упырей. Жаль, что ему уже невозможно к ней присоединиться.

При жизни лод Аштарон особо не задумывался, что его ожидает после смерти. Он полагал, что Пречистая Дева обо всем позаботится. Но пока что он предоставлен самому себе, и ему нечем заняться, кроме как бесцельно брести по бранному полю.

Для мертвого вещественный мир выглядит совсем не так, как для живого. Краски выцвели, солнечный свет угас, звуки потускнели, стали почти неразличимыми. Все утонуло в сером тумане. Вокруг продолжала бушевать битва, но лод Аштарон замечал лишь мельтешение теней. Приглядевшись, сосредоточившись, он мог различить отдельных людей, их лица, но чуть ослабил внимание — и вновь неясные силуэты.

Однако кое-что он все же видел. Видел, как в небе парят братья-паладины, как бьются они насмерть с богомерзкими демонами. Видел идущих стройными рядами гренадеров, швыряющих в нечисть благовонные гранаты. Видел бравых ландскнехтов в гигантских плонетских доспехах — своим огнеплюйным оружием они добивали, изничтожали одурманенных тварей.

Лод Аштарон проследовал через залитую кровью полосу, на которой орудовала бригада железных рыцарей-автоматов с жужжащими круглыми пилами вместо рук. Они резали проклятых куклусов, точно ломти колбасы, время от времени теряя кого-нибудь из своих. Эти безликие создания — одни из металла, другие из плоти — истребляли друг друга равнодушно, невозмутимо, не испытывая ни злобы, ни ненависти.

— Ктулху фхтагн! — монотонно скандировали куклусы, паля из огнестрельников.

— Ктулху фхтагн! — так же монотонно отвечали автоматы, вырезая куклусов.

Железный колдун Руорк возглавлял этих бойцов. Красный от крови, сам похожий на жуткое чудовище, он выдвинул из тела аж восемь длиннющих рук, и каждая оканчивалась жужжащей круглой пилой. Эта кошмарная лесопилка с диким хохотом шагала через лавину куклусов, оставляя за собой лишь груды кишок и обрубков. Время от времени Руорк прекращал хохотать, разевал стальной зев и выдыхал язык жаркого пламени. Даже камень и металл плавились в этом колдовском огне.

Лод Аштарон проводил рыцарей-автоматов печальным взглядом. Ему хотелось присоединиться. Снова ощутить в ладонях хлад керефовой рукояти, снова вонзить клинок в богопротивного демона. В конце концов, он был паладином. Сама Пречистая Дева избрала его для святого служения, и восемь славных лет он с честью выполнял свой долг.