Альфред Бестер - Продается планета (сборник) Страница 57

— Сейчас иду…

Хама спрятала в маленький сверток памятные записки — имущество, с которым она некогда пришла в этот дом и с которым теперь уходила, еще раз благочестиво сложив руки, поклонилась табличке с именем покойника и встала.

Этот последний ее муж был очень богат. Он унаследовал от отца целую флотилию, ходившую в каботажное плавание, а с наступлением эпохи Мейзди еще больше разбогател на торговле рисом. Хама приглянулась ему. Овладев ею насильно, он заставил ее переехать в Токио, а когда у нее отросли волосы, сделал отшельницу своей официальной любовницей и подарил особняк.

У этого богача было еще шесть любовниц, и у каждой из них — свой особняк. Законная жена жила в роскошном доме, именуемом дворцом, денно и нощно оплакивая непостоянство мужа. Так она и умерла — в слезах и роскоши. Две его содержанки, прихватив ценности, бежали с молодыми парнями, и тогда он официально женился на Хаме. Свадьба, правда, была скромной, никаких гостей не звали.

Его дочь от первого брака унаследовала отцовскую дурную кровь — в одни прекрасный день сбежала с рикшей и с той поры пошла по скользкой дорожке. Сын шлялся по притонам и в конце концов по сговору с несколькими промотавшимися гуляками и игроками покончил самоубийством. Впрочем, умер только он, другие выжили. Муж Хамы и сам плохо кончил: за взятки чиновным лицам угодил в тюрьму, через три года вернулся домой парализованный, в чесотке. За это время все его богатства уплыли, сохранился лишь особняк, некогда пышно именовавшийся дворцом, а теперь превратившийся в настоящий дом с привидениями.

Из челяди остались только двое — слуга и служанка. Хама самоотверженно ухаживала за несносным стариком — так же, как и за всеми.

4

— Значит, так… — сказал начальник строительства, только что вернувшийся из столицы. — Придется тужиться и закончить все работы на две недели раньше срока. От министра я получил хороший нагоняй. Все дело в иностранцах. Делегация пожелала прибыть раньше, чем было договорено, и незамедлительно осмотреть стройку.

— Ничего не получится, — главный инженер пожал плечами.

— Должно получиться. Нам дают дополнительно несколько десятков сверхмощных экскаваторов и атомных лопат, — начальник взглянул на ручные часы. — По-моему, министр горит желанием установить новый рекорд в области шоссейного строительства. Наверное, в эту самую минуту в аэропорту уже приземляются транспортники-циклопы. А уж оттуда оборудование нам в два счета доставят. На вертолетах “Самсон”.

— Бесполезно. Спешка тут не поможет, — возразил один из мастеров. — Прорыть туннель не шутка. Проходчики идут с двух сторон, навстречу друг другу, но все равно меньше чем в десять дней не уложатся. Гора ведь, а не какой-нибудь холмик. Да дня четыре на облицовку, бетонирование, монтаж электронного оборудования.

— А мы не будем рыть! — начальник окинул присутствующих победоносным взглядом. — В проект внесены существенные поправки. Еще бы — не тратить же столько времени на туннель! Итак, туннеля не будет! Мы взорвем гору!

— Что? Взрыв?.. Да ведь это же… — главный инженер начал было говорить, но испуганно смолк.

На ровном, как стол, находившемся неподалеку от строительства поле сел вертолет. Из него горохом посыпались тяжеловооруженные солдаты.

— Вот именно… — сказал начальник строительства, кисло щурясь от яркого солнца и нестерпимого металлического блеска вертолета. — Взрыв… Это… — он махнул рукой. — Все сделают за нас. Водородная бомба, бомба-крошка… Техника на грани фантастики — адская машина для нужд строительства. Гора исчезнет как дым… Радиации не будет, и если даже и будет, дело завершат не люди, а строительные автоматы.

Главный инженер невольно взглянул на гору. Красивая гора, прекрасная, удивительная. Царица среди прочих гор. Сплошь покрыта реликтовыми соснами. Охранялась до сих пор как памятник культуры. И деревня у ее подножия — тоже памятник. Деревня, сохранившаяся с древнейших времен… В эту гору сейчас упиралась лента скоростной шоссейной дороги. Удобная дорога. Ширина сто метров.

Голубая лента тянулась издалека. От аэропорта далеко на юге, пересекая поля и рощи, перепрыгивая через ручейки и реки… А по ней с минимальной скоростью триста километров помчатся автомобили с электронными автоводителями.

У подножия древней горы, поросшей такими же древними лесами, сейчас копошились циклопические экскаваторы, высились башенные краны. И вся эта машинерия скрежетала, хрипела и ранила тишину бездушными механическими голосами.

И вдруг завыла сирена. Как близкая зарница, синеву неба прочертил красный флаг. И тотчас же машины начали отступление — отход от недавно завоеванных позиций. Машины уступали место другим, еще более мощным и совершенным. Грохот взрывов смолк. В наступление пошли солдаты — муравьи, облаченные в униформу цвета хаки. А во главе армии медленно двигался увенчанный алым, как свежая кровь, цилиндром тягач. Он полз прямо к отверстию недавно прорытого тоннеля.

— Внимание! Внимание! — заговорил громкоговоритель, установленный на тягаче. — Командир особой ударной группы просит подтвердить, что вокруг горы никого не осталось…

— Кругом никого нет, — ответил начальник строительства в микрофон. — Местные жители эвакуированы еще до начала строительных работ.

— Господин начальник! — воскликнул вдруг один из молодых инженеров. У парня лихорадочно блестели глаза. Из-за его спины выглядывало несколько сельчан, все — древние старики. — Люди говорят, что не все эвакуировались!

— Что! Как так не все? — начальник побледнел.

— Один человек остался… Женщина… Она сказала, что туннель ее не интересует… То есть… никакого ей дела нет до туннеля… Она живет здесь. Давно уже. Сейчас перебралась еще выше, почти на самую вершину горы. О ней и не знал никто. Вот только эти старики помнили, что живет здесь, на горе, женщина. Они пытались уговорить ее перебраться куда-нибудь, да она заупрямилась…

— Она что, сумасшедшая? — начальник строительства прищелкнул языком и нажал на кнопку сигнала тревоги.

— Не знаю… Может, и сумасшедшая. Но говорят, молодая, красивая… Монахиня… кажется.

— Так, так… — начальник нахмурился. — Монахиня, молодая… Ударный отряд! — прокричал он затем в микрофон. — Внимание! Прошу подождать, пока я не разыщу эту женщину… Что? Да, конечно… Саперы говорят, что могут ждать не более двух часов, иначе вся стройка выйдет из графика.

В мозгу молодого инженера молнией сверкнули схемы и планы, диаграммы, графики. ЭВМ разработала в далекой столице график стройки тщательно и детально, как диспетчер — расписание движения поездов…

…Тик-так… тик-так… Часы тикали. Хронометр отсчитывал секунды и доли секунды. Бесчисленные шестерни вращались и тянули бесконечную ленту голубоватой дороги — дальше, дальше, в недра горы. С юга на север. От цивилизованных районов — в глушь, в глухомань. Километр за километром, шаг за шагом. А теперь старый график уплотнен до предела. Старые методы полетели к черту. Срок передвинулся, проглотив две недели. Шестерни кружились с сумасшедшею скоростью.

У начальника побагровело лицо. Шутка сказать, человеческая жизнь! Проклятая упрямая баба! Будь она хоть трижды монахиня, все равно взлетит на воздух вместе со своей горой, когда сработает водородная бомба — переиначенная на новый лад адская машина древности…

— Всем вертолетам — взлет! — хрипел начальник. — Найдите ее! Обратитесь к ней по радио! Громкоговорители, звук! Рабочие и служащие, не принимающие непосредственного участия во взрывных работах, немедленно в гору! Мобилизовать все вездеходы!.. Времени в обрез. За тридцать минут до взрыва прозвучит сирена, и тогда всем немедленно эвакуироваться!..

Люди кинулись к вездеходам. Взвыли моторы. Маленькие юркие машины с предельной скоростью помчались по горным склонам.

А над горой простиралось безоблачное голубое небо. И в нем висели вертолеты — современные серебристые стрекозы из дюраля. И голос их громкоговорителей был пронзительным и тревожным, совсем не таким, как шелест прозрачных крыльев настоящих стрекоз.

Полтора часа прошли. Они были бесконечно долгими и мгновенными, как вздох. Потому что тревога растягивает время до бесконечности и укорачивает века до пределов секунды.

Взвыла сирена. Последняя перед взрывом. Может быть, это зловещая птица смерти — древний ворон — кричала и плакала, предвещая беду?..

Поисковый отряд вернулся. Без результатов.

Начальник, красный, как вареный рак, расстегнул ворот рубашки.

— Может, она сама эвакуировалась?.. Не дожидаясь повторного приглашения?.. Надеюсь, никто из посланных не остался на горе?

— Один… — сказал кто-то. — Но он тоже возвращается…