Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна Страница 57

— Просто не желаю садиться в тюрьму.

— Зная вашу изобретательность, Февраль, едва ли что-нибудь другое сможет вас удержать… Нет, испытание должно быть проведено завтра или послезавтра.

— И за день вы не успеете набрать отряд магов?

— Легенды не говорят о том, когда Оплот должен встретиться с многочисленным противником и кем будет этот противник. Макс, мы никогда не собирались испытывать вас силами Семицветника. Если такая фраза и была брошена кем-то из моих коллег — уверяю, она была сказана в раздражении, и до дела бы никогда не дошло.

Противовес упал на другую чашу весов. Магистр все-таки вывернулся, единственный козырь Макса уплывал безвозвратно. Он не мог требовать для нового Оплота проверки силой сводного отряда. Сапфириат тут же перешел и в наступление:

— Мы могли бы испытать вас обоих Кровавой Печатью — как известно, если Оплот стоит на ней, никакой враг не может прорваться внутрь…

Но тут вспыхнул тинторель, который совершенно выпал из беседы и которому не терпелось туда вернуться.

— Играть такими силами для простого испытания? Фиолетовый Магистр предостерегал меня от этого! В воспоминаниях моего славного предка… Танейха, создателя Печати… сказано прямо: использовать Печать, лишь если истинный враг Одонара будет стоять у порога, лишь для того, чтобы действительно защитить!

Макс развел руками с уважением к авторитету Аметистиата и Танейха разом.

— Почему не допустить, что мы оба Оплоты? — вдруг поинтересовался он. — Оплот Одонара появляется раз в столетие, но никто не знает, откуда ведется отсчет столетий. Предположим, после Дня Витязя начался какой-то новый век. Почему не признать, что я выполнил свое предназначение, защитив Одонар в одном веке, а другой Оплот прислан защитить его во втором веке от новой напасти?

Гланды выставили все зеваки — вот до такого силлогизма мозг не дошел ни у кого. Рыцарь серьезно задумался, хмуря светлые брови.

— Вы думаете, я ваш преемник? — уточнил он вполне спокойно. — И вы готовы уступить мне место защитника Одонара?

— Я уж думал, смена никогда не придет, — полушутливо ответил Макс. — Ну так?..

У Синего Магистра почти уплыла почва из-под ног, но он все еще держался.

— Нигде не говорилось, что два Оплота Одонара могут когда-либо встретиться лицом к лицу! Защитник артефактория всегда упоминался в единственном числе, как тот, кто, придя в Одонар, останется в нем до собственной смерти!

— Да, правда, — растерянно согласился Гиацинт, воинственный пыл в нем немного пропал, и он только-только успел было обрадоваться, что все можно решить миром. — И Вещая Майра говорила так же — что у Одонара есть маг-страж, и есть человек-страж, и в моих силах будет защитить Одонар и Целестию, открыв путь, где никто его не откроет, или закрыть путь, когда он будет в шаге от того, чтобы быть открытым…

— И каков шанс, — подхватил Магистр, — что за сотни лет существования этого заведения не появлялось сперва ни одного Оплота, а потом вдруг встретились сразу двое?

Глаза Синего горели мстительным, почти инквизиторским огнем. «Не вывернешься, даже и не пробуй!» — можно было прочитать по ним. «Значит, вам очень нужен труп, — ответил взгляд Макса. — Ничего, мы еще посмотрим, чей это будет труп…»

Молчание, повисшее над этим поединком воль, прервали почти бесшумные шаги, сопровождавшиеся легким шорохом платья. От артефактория медленно плыла фигура Лорелеи — в сопровождении корявого силуэта Вонды. Кристо услышал, как Дара сквозь зубы пробормотала совсем не женское ругательство.

За такие словечки Кристо обычно и получал от напарницы по голове.

— Ты чего?

— Ее тут еще не хватало. Будто ты не знаешь, во что Макс превращается, когда ее видит.

— Ну, может, и этот Гиацинт во что-нибудь такое превратится… куда прешь, нечт пиявчатый?

Толпа зевак начала подаваться назад, подальше от подходившей Лорелеи. Магистр тоже попятился при ее приближении, только сделал это более изящно. Богиня коротким кивком остановила Вонду и приблизилась к двум Оплотам сама.

— Дева из башни Одонара, — прошептал молодой рыцарь, он совершенно растерялся, то ли при виде красоты Лори, то ли при виде ее грустного, вопросительного лица, попытался преклонить колени, но как-то неловко. — Судьба наконец дала мне возможность вас увидеть… я… я очень рад…

Лори повелительным жестом подняла его с колен. Второго, вернее, первого Оплота Одонара она не заметила и приветливо улыбнулась тинторелю, но эта улыбка ни на секунду не оживила ее лица. Бедный парень в доспехах посмотрел на эту улыбающуюся прекрасную статую почти испуганно.

— Одно ваше присутствие дает мне силы говорить, — он слегка запинался, но к Максу обернулся уже твердо. — Кто бы из нас ни был Оплотом, ты нанес мне оскорбление, а до того тебя оскорбил я, о чем пока ничуть не сожалею. Знаешь ли ты наши традиции, иномирец?

— Я пробыл здесь достаточно, чтобы понять: вы слишком многое решаете резней, — отозвался Макс. Он смотрел себе под ноги. — Но в данном случае я согласен на поединок.

— Так выбери оружие, поскольку я оскорбил тебя первым.

Это был последний шанс, и его Максу тоже не дали использовать. Он не успел открыть рот, как вмешался Сапфириат, который умудрился принять вид пророка судьбы.

— Так пусть же это будет не просто поединок, а Правый Бой, который выяснит, кто из вас Оплот. Пусть по вольному жребию одному из вас достанется стальной меч, а второму — деревянный, и если угодно будет Светлоликим подтвердить чью-то правоту — то и дерево перерубит сталь, как случалось в древние времена! И пусть судьями поединку выступят Великие Магистры, которых я оповещу сейчас же, и пусть следующая дневная радуга увидит противников с клинками в руках, и все решится!

Он свирепо осмотрел толпу, из которой, кажется, совершенно ясно донеслось: «Ото ж жухляк!» — но зеваки больше никак себя не проявляли. Молодой Гиацинт был в восторге и кивал, задыхаясь от возможности отстаивать свою правоту в честном поединке. Он как будто был совершенно уверен, что разрубит клинок противника, пусть даже у него в руках будет кусок дерева.

Макс усмехался, как бы высказывая все, что он думает о местных традициях — без слов, зато основательно и как-то напоследок, что ли.

— Милый обычай, — заметил он. — Ладно, согласен.

У Дары в толпе лицо вытянулось до невероятного предела, и она пробормотала едва слышно:

— Что он творит? И почему вообще не сбежал раньше?

Ответил ей Нольдиус, который все еще прижимал к себе Мелиту, но делал это теперь без особенной тревоги, просто машинально.

— Очевидно, именно это для него — меньшее из возможных зол…

— Угу, — буркнул Кристо. — Какое тогда большее?

— Например, наши смерти, — едва слышно откликнулась Мелита, указывая глазами на Сапфириата. У того было такое многозначительное выражение лица, что по этому выражению чрезвычайно хотелось съездить.

— Это — большее? — усомнился Кристо в человеколюбии Ковальски.

Но их мнение тут точно не имело значения. Согласие было получено, обговорены даже детали — и теперь тинторель Гиацинт опять трепетал перед неподвижно глядящей на него Лорелеей. Богиня, не дождавшись от него решительных действий, сама протянула руку, а второй рукой приглашающе повела в сторону сада.

Держи Макс в этот момент хоть что-то — он бы это сломал. Пока что Ковальски остался стоять, глядя вслед рыцарю и богине.

А из одного из высоких окон Одонара за этой картиной наблюдал директор Экстер с нетипичным для него выражением лица. Губы Мечтателя были плотно сжаты, глаза смотрели прямо и мрачно, и черты перестали казаться нежными и поэтическими. Это было лицо того, кто силится принять решение, которое заведомо никогда не будет принято, знает об этом — и презирает самого себя.

— Вот, значит, ты где, — резко заметила Бестия, возникая за его спиной. — Ковальски меня удивляет — с чего бы ему спасать твою шкуру?

— Он не меня спасает, Фелла, — ответил Мечтатель, мгновенно возвращаясь к обычному вечно печальному состоянию.