Александр Зотов - Ещё один фэнтезийный детектив Страница 58

      Заметив взгляд ростовщика посетитель сказал:

      - Она со мной. Она, моя... жена.

      Пепельноволосая девушка одарила спину господина в капюшоне ледяным взглядом, свидетельствующим о том, что если она и правда его жена, ему остается только посочувствовать.

      "Во имя всех богов, - подумал Лоуренс, - откуда берутся такие идиоты? Зачем использовать вымышленное имя и прятать лицо, если при этом ходишь с такой красавицей? Конечно может она... нет, вряд ли, не похоже".

      - Конечно, конечно, проходите, - произнес ростовщик, отходя с прохода, чтобы пропустить клиентов, - доброго вам дня, госпожа.

      Закрыв дверь, Лоуренс вернулся за прилавок:

      - Простите, господин Шус, но обстоятельства сложились так, что я не смог закончить работу над вашим кольцом.

      - Это крайне неприятно.

      - Простите, к завтрашнему дню все будет готово.

      - Хорошо, тогда мы...

      - Скажите, а сколько это стоит?

      Девушка, как жену человека в плаще, Лоуренс ее не воспринимал, склонилась над одной из витрин и всматривалась в тусклый блеск мифрилового медальона.

      - 87 золотых, госпожа.

      - Так дорого?

      - Напротив, дешево. Этот медальон сделан из мифрила в гномьих шахтах. Кроме того, ему более пятисот лет и он обладает некоторой магической аурой.

      - Вы правы...то-то я думаю, что ж он так мне понравился.

      "Кроме того, она еще и ведьма", - продолжал размышлять о человеческой глупости ростовщик, - "судя по ее возрасту - студентка. Что ж, если понадобится, разузнать о них не составит проблем".

      - Мел, в смысле Шус.. в общем, дорогой, давай его купим.

      - Что?! Ты хочешь купить какую-то побрякушку, которая стоит сотню золотых? - Да даже будь у меня деньги, будь я хотя графом...

      - Но ведь у тебя есть деньги.

      - Не мои, к тому же ворованные!

      "Они что, и вправду не понимают, что в моем присутствии не стоит показывать лица и раскрывать свои настоящие имена?" - философские размышлял Лоуренс.

      - А я Втри пожалуюсь.

      - Да она мне только спасибо скажет, что я ее деньги не даю тратить.

      - Тогда твоему комиссару.

      - И что же ты ему скажешь? Ваш...

      - Кхм, - напомнил о своем присутствии ростовщик, он и так услышал больше, чем хотел бы.

      - А-а... - простите, мы уже уходим, - произнесла девушка, улыбнувшись, - как видите, он не хочет пополнять ваш кошелек.

      - Ничего страшного. Разумность никогда не повредит, - вернул ей улыбку Лоуренс, - обещаю, завтра все будет готово. - До свидания, господин Шус.

      После того как эти двое ушли, Лоуренс сел и постарался забыть все, что услышал за последние пять минут. Конечно, эта информация имела некоторую ценность, но использовать ее при случае торговцу не хотелось.

      - Три тысячи чертей... а может четыре? Ну почему, во имя всех богов, такое постоянно случается со мной? Притягивает вас, бандитов и уголовников, что ли ко мне? И ведь Втри, по сути, тоже кри-ми-на... в общем, элемент. И Жаннет, вроде бы, тоже... хотя... В общем, что за несправедливость, под какой несчастливой звездой я родился, какие прегрешения совершил в прошлой жизни? Может, в ней я был бандитом с большой дороги, а это расплата?! - разглагольствовал сам с собой Шус, сидя в темном подвале какого-то бандитского вертепа.

      Разглагольствовал он вслух, поскольку охранников поблизости не было. Либо они отличались стопроцентной глухотой, что для охранника является довольно серьезным препятствием при трудоустройстве. Заключалась же его проверка в том, что Шус в течение довольно долгого времени поносил всех родственников вышеозначенных охранников до десятого колена. Причем половина выражений, им произнесенных, была бы им непонятна, поскольку была основана на специфике разведения бараномамонтов, что было вдвойне обидно. Однако после того, как Шус выдохся, никто не пришел его избивать, что было верным свидетельском того, что его никто не слышит. Потому что после такого не только бандит, но и простой благовоспитанный гражданин пойдет мстить обидчику.

      Установив это, Шус еще раза два попытался поколдовать, надеясь, что ошейник рассчитан на определенное количество включений, или что он сломается. Возможно, так оно и было, но двух раз было явно недостаточно, но на большее количество попыток Шуса не хватило. Затем он попытался освободить руки, в чем тоже не преуспел.

      С тех же пор до настоящего монолога прошло несколько, довольно много, часов. Он как раз задался вопросом, сколько же прошло времени, и в этот самый момент ему показалось, что он слышит шаги. Эти шаги как раз были ответом на его вопрос. Ведь Холдар обещал прийти в полночь. По крайней мере, так Шусу казалось.

      Шаги приблизились. Затихли. Раздался скрип поворачивающегося ключа. Дверь распахнулась.

      Шус уже было приготовился начать возмущаться, почему так долго, однако силуэт, стоявший в дверях, не был похож на силуэт Холдара. Более того, Шус сразу же узнал этот силуэт. Он был последним, что Шус видел перед тем, как оказался здесь.

      - Ты что, не только колдовством промышляешь, но еще и конвоированием на допрос?

      - Вставай, - не отвечая на его слова, произнес заморский волшебник, - можещ сейчась сражаться?

      - А-а...?

      - А вижю, что не можешь, так что пошли, я пришел, чтобы спасти тебя.

      - Зачем? - не понял Шус, однако после непродолжительного размышления до него дошло, - а-а! Значит тебя послал Холдар. Он нас где-то ждет. То-то ты не похож на бандита.

      - Не знаю никякого Холдяра.

      - Тогда зачем ты меня спасаешь?

      - Чтобы выяснить, кто из няс двоих сирьнее, разуметься, - ответил как что-то само собой разумеющееся иностранец, - мы ведь не разрешили этот вопрос.

      - То есть ты спасаешь меня, чтобы убить?

      - Нет, я не буду подле убиваться тебя. Все решит честный поядинок.

      - Тогда я не пойду. Лучше посижу здесь, мне моя шкура дороже, - решительно заявил Шус. В доказательство твердости своих намерений, он попытался сложить руки на груди, что, впрочем, ему не удалось из-за того, что руки до сих пор были связанны.

      - Ты подрец и низкий трусь!

      - А еще сын скотника, - добил его Шус.

      - Происхождение нитего не значить. Дух синоби живет в сердце каждого из нас, - величественно произнес спаситель Шуса. Последний же ничего не поняв, скорчил соответствующую мину, однако не прокомментировал, решив, что от этого будет только хуже.

      Молчание затянулось. Наконец Шус, понял, что у иностранца что-то заклинило и сказал:

      - Если уж ты хочешь меня спасти, может, хотя бы развяжешь для начала?

      Бандитский маг, сощурив свои и так не в меру узкие глаза, посмотрел на него с выражением, находящимся где-то посредине между жалостью к больному и отвращением перед слабоумным и едва заметно вздохнул.

      Тут Шус заметил тень, проскользнувшую за спиной спасителя.

      Затем произошло что-то, что Шус не успел ни осознать, ни разглядеть. В следующую секунду у ног Шуса обнаружилась кочерга, на полу лежал Холдар, к горлу которого был прижат нож необычной формы, а иностранный маг держал в руках этот самый нож, в то время как кончики пальцев его второй руки светились фиолетовым, но этот фиолетовый был несколько светлее давешнего фиолетово шара.

      Шус почти сразу сообразил, что вряд ли прикосновение этих пальцев благотворно повиляет на здоровье Холдара. Он даже успел выкрикнуть: "стой, он...", но было уже поздно. Холдар обмяк, а его открытые глаза закатились, оставив видимыми одни белки.

      - Ты убил его?! Но он же друг, - едва сдерживая крик, сказал Шус.

      - Нет, - ледяным тоном ответил волшебник, - я торько усыпирь его. Хотя он перьвый напарь. Вставяй, пока сюда не пришер еще кто-нибудь.

      - Может, все же развяжешь меня?

      - Так ты до сих пор не освободирься?

      - А как я должен это, по-твоему, сделать?! Я же даже колдовать не могу.

      На этот раз собеседник Шуса даже не одарил его взглядом. Он кинул свой нож в Шуса, точнее, как оказалось, не в него, а рядом с ним, вогнав его при этом примерно на треть в щель между камнями, что было поразительно, учитывая что этот нож был не плоский, а больше смахивал на четырехскатную пирамиду. Шус, понявший, что другой помощи не дождется, попытался вытащить нож, что оказалось выше его сил. Тогда он просто перерезал об него веревки.

      Наконец, когда он смог твердо стоять на ногах, бандит, уже выдернувший свой нож с такой же легкостью, как и вогнал его, с едва сквозящим, но четко ощутимым нетерпением, произнес "пошли". Однако Шус возразил, что не может идти без Холдара, потому как обещал вытащить его. Иностранец на это лишь пожал плечами, мол выкручивайся, как знаешь. У Шуса не оставалось иного выбора, кроме как взгромоздить тушу Холдара на свою спину и тащить. Хотя ноги Холдара все равно волочились по полу.