Светлана Жданова - Лисий хвост, или По наглой рыжей моське Страница 6

Кто же знал, что это на него так подействует… Чуть зубы мне не выбил, гад. Где я тут дантиста возьму? Если по выходу из каземата он мне еще понадобится…

– Рэ’Адхиль, я же просил не портить ей шкуру, – отреагировал маркграф, о котором мы благополучно забыли. Да, нам вдвоем всегда было лучше, чем в компании третьих лиц.

– Все еще желаете поиметь ее? Попробуйте.

– Ты со своими ребятами развлечешься с ней после меня.

У-у, вот этого не надо!

Наверное, организм хвис устроен как-то ненормально, но все остальное слилось для меня в поток боли, чужих слов и моего сумасшествия. Мне казалось, что я вновь слышу любимые песни. Музыку родного мира. Кажется, что-то мурлыкала в те моменты, когда боль немного отпускала. Ни голоса, ни слуха. Для кого это было большей пыткой – для меня или для несчастных слушателей?

Очнулась я в какой-то комнате. Обстановка богатая. А вот лежу я почему-то на полу. Нет, ну никакого воспитания. Как можно девушку – и на пол?! А вдруг я простужусь? Или еще чего подцеплю? Здесь же хоть и чисто, но явно не с хлоркой вымыто или хотя бы с порошком. Иначе бы так не воняло.

Эх, средневековье. Что с них взять!

Я попробовала перевернуться, но тут же услышала предупредительное рычание. Понятно, что за вонь уловил мой нос, – псы! Сторожа, чтоб их заяц покусал! Сидят вон, зубы нечищеные скалят. Монстры кариозные. Глаза ненавистью так и пылают.

Осмотр из-под ресниц показал – по ходу дела, это комната маркграфа. Я как-то пыталась сунуть сюда свой лисий нос, но охрана меня быстро развернула. Состроив недовольную гримасу, я заявила: «Не очень-то и хотелось», хотя этими тайнами они только аппетит разожгли. Пару дней я придумывала, как проникнуть в вожделенное помещение и пошурудить там. Желательно без подробного осмотра постели и прощупывания ее своим задом. А то этот старый развратник не раз руки тянул к самому дорогому. Мне даже пришлось жаловаться Рейвару. Уже на следующий день маркграф только сальными глазками лупал, не распуская руки и пошловатый язык.

Вот. Дорвалась ты, Лиса. Осматривайся!

Что сказать – видно мало. А поменять позу мешают проклятущие псы и собственные ноги-руки, мало того что связанные, так еще и соединенные с ошейником короткой веревкой.

Ну, вас, решила я. Голова раскалывается неимоверно. А еще придумывать, как выбираться из той за… из той непростой ситуации, в которой я по самый хвост. Так что я осторожно подтянула колени к животу и накрылась хвостом, убирая его подальше от настороженно рычащих псов. Немного саднят ссадины на шее, но ничего страшного – затянутся через несколько часов.

А вот вывернутая душа еще поболит.

Все же уши у меня не зря лисьи – шаги я почувствовала задолго до того, как открылась дверь. Даже могла сказать, кто идет: тяжелые грузные шаги принадлежали маркграфу, едва слышные – псевдоэльфу. Р-р-р!

Мне стоило немалых усилий расслабиться и притвориться спящей, зная, что рядом этот мерзавец. Ведь я действительно считала его другом. И даже всерьез задумывалась о большем. Так… успокойся, Лиска. Вдох, выдох. Вот так. Расслабься. Это всего лишь сон. Дурной сон. Даже не твой. Только не выдай себя. Вдох, выдох.

Дверь открылась, впуская сначала маркграфа, а потом облаянного собаками эльфа. Тьфу ты, неэльфа. Не знаю, что он сделал, но псы жалобно заскулили и заныкались под стол. Авторитет!

Маркгаф рассмеялся:

– От тебя до сих пор лисой несет.

– Весь замок ею провонял.

Вдох, выдох…

– Вы нашли, куда вел тот лаз?

– Да. Мои ребята обследовали все вокруг.

– И?.. – нетерпеливо поторопил маркграф.

– Ничего особенного. Только примятая трава на лесной полянке.

– Примятая? Рэ’Адхиль, почему мне приходится вытаскивать из тебя все клещами?

Потому что он подозревает, что я не сплю. Уверена в этом.

– Там явно кто-то валялся, – сдался Рейвар.

– Значит, наша скромница Лисавета не так уж и целомудренна! – обрадовался хозяин комнаты.

А я чуть не рассмеялась. Меня скромницей назвали!

И судя по булькающим звукам, Рейвар тоже пытается сдержать смех. Если вспомнить, что я из чисто садистских побуждений надевала платья с таким вырезом, что слюной захлебывался даже камердинер, которому лет сто в обед исполнилось… Ну, я же не виновата, что здешняя портниха (на самом деле выписанная женой маркграфа откуда-то издалека), увидев мои формы, вознамерилась отомстить своей нынешней хозяйке, вобле маринованной. Вот я и довыпендривалась на свою голову и другие части тела!

Маркграф тоже, видно, вспомнил – очень уж нетерпеливо засопел.

Вдох, выдох.

– Я не стал сообщать вам преждевременно лишь потому, что мои маги не нашли присутствия кого-то еще, кроме Лисы. А чары, с помощью которых можно скрыть подобное, стоят очень недешево. Или этот второй имеет довольно высокий ранг и прекрасно обеспечен, или он хороший маг.

Ой-ой, что я слышу! Тебе не нравится, что еще кто-то трогал твою зверушку? От дрогнувшего голоса Рейвара по телу разлилась сладкая патока злорадства. Так тебе.

– В любом случае, – а голос-то увереннее стал, словно ушастый что-то задумал, – надо узнать, с кем она встречалась. Может быть, на этот вопрос Лиса сама ответит. Раз подельник так просто ее подставил.

Рейвар, ты ошибся. Никто, кроме тебя, меня не подставлял.

Вдох, выдох!

– Я хочу, чтобы мой маг осмотрел девчонку. На ней должны остаться следы их встречи. Да и допросить ее еще раз не помешает, с учетом новых сведений.

– Ну, уж нет, рэ’Адхиль. У вас было время. И ничего интереснее странных песен вы от нее не добились. С лисицей разберетесь позже. А сейчас иди и найди этого типа. Для чего ты здесь?

От Рейвара пошла такая волна недовольства, я едва не вскочила – так велико оказалось желание спрятаться подальше. Благо злился он не на меня.

– Хорошо, – спокойно заявил Рейвар. – Но только не забывайте, Сендан, она оборотень, а оборотни куда сильнее, нежели кажутся на первый взгляд. Хорошенько держите вашу жертву. Или вы займете ее место.

Псевдоэльф ушел.

Я продолжала мелко дрожать от холода его голоса. Пожалуй, боль сейчас сильнее, чем когда я была в подвалах замка. Оставил… Он меня все-таки оставил.

Вдох, выдох!!!

– Мы только немного развлечемся!

– Может, лучше поскучаем? – предложила я, косясь на тонкий изогнутый нож в руках садиста.

Ничего себе оскал у этого маньяка. А утверждал, что чистокровный человек. Слюни чуть не капают. Ох, не зря я его стороной обходила. Хотя у Рейвара вообще на коленях спала, а он подлецом и предателем оказался.

От этой мысли сердце кольнуло. Да уж, предательство всегда было для меня самым болезненным.

Такое острое лезвие поначалу было удивительно ласковым. Просто холодное прикосновение. И только когда разрез набух кровью, появилась боль. Такая же холодная и острая. Из глаз брызнули слезы, а из горла вырвался болезненный вой. Засучив ногами, привязанными к торчащему из пола кольцу, я какое-то время билась в агонии, но быстро успокоилась – от этого только больнее. Теперь просто сопела и пыталась унять нервную дрожь.

– Упрямая? – недобро оскалился маркграф.

Точно маньяк, вон слюни текут.

Пока этот подонок выбирал новое лезвие из целого арсенала, я лишь настороженно рычала, а уж когда двинулся с одним из них ко мне…

Забилась будто бешеная. До ломоты в суставах, до содранной с запястий кожи, как последняя истеричка. Только бы этот тип с длинным стилетом не подходил. В углу выли псы, давно почувствовавшие запах крови и страха. Проклятые шавки! Демонов маньяк! И трижды проклятый ублюдок Рейвар!

Когда рука маркграфа поползла вверх по моей ноге, волна жара и ненависти окончательно затопила разум.

Уж не знаю, как это получилось, возможно, псевдоэльф прав – оборотни сильнее людей, особенно в такие моменты. Но факт остается фактом: кольцо, на котором были подвешены мои кандалы, вылетело из стены. По инерции руки махнули вперед, заехав этому садисту прямо в лоб нехилой цепью да плюс кольцо. Схватившись руками за голову, он упал на задницу и заскулил не хуже его шавок. Ненавижу!

Подстегиваемая этим чувством и инстинктом самосохранения, я схватила оброненный стилет. Будет чем ковырять кандалы. Нащупав самое слабое колечко, соединяющее объемную цепь и мой ошейник, вставила в него ножичек. И так, одной рукой натягивая цепь, а другой выворачивая звено, продолжила добывать свободу.

К тому моменту, когда кольцо поддалось, очнулся маркграф и, отняв руки от окровавленного лба, глянул в мою сторону безумными глазами. Подхватив длинный тесак, этот садист-любитель кинулся на меня. После всех потрясений бегать я не могла, а вот увернуться – запросто, с лисьей-то ловкостью. Цепью кандалов поймала прямой и довольно опасный удар длинным кинжалом. Маньяк тоже не растерялся: провернув оружие и зафиксировав между звеньями, дернул на себя, отчего я полетела вперед. Потом был сильный удар по лицу, сбивший меня с ног.