Алекс Орлов - Тютюнин против инопланетян Страница 6

10

Утро выдалось студеное, и Сергей с Лехой, укрытые лишь наглядной агитацией, сильно продрогли.

– Подъем, махновцы! – злорадно закричала Олимпиада Петровна, подобравшись к спящим.

– Чего вы так орете, тетя Лимпа? – недовольно спросил Леха. Он резко сел и потянул носом. – Завтрак готов?

– Готов. Вставайте уже. И рожи свои кривые помойте. Использовав весь запас утренних любезностей, Олимпиада Петровна вернулась к небольшой железной печурке, которая на даче играла роль семейного очага.

– Ну и теща у тебя, Серег.

– Не теща – добрый пасечник, – осипшим голосом произнес Тютюнин. – Ладно, давай позавтракаем, потом закончим с этими грядками и домой поедем. Я что-нибудь совру Любке, скажу, что у меня дела срочные. В противном случаем мне с ними еще два часа на электричке конопатиться.

– Да, друг. Я тебя понимаю.

Приятели поднялись и отправились умываться под «мойдодыром», прибитым гвоздями к дереву. Потом они чистили зубы – Тютюнин воспользовался своей щеткой, а Лехе достался помазок из свиной щетины, который Любин дедушка в сорок пятом году вывез из Кенигсберга.

Свиная щетина набилась Лехе в рот, и он долго отплевывался в кустах, вызывая недовольство Олимпиады Петровны и удивление Любы.

– Да что же он там делает?! – восклицала Олимпиада.

– Ему щетина в рот попала, – помешивая горячую кашу, пояснил Сергей.

Вскоре, отплевавшись окончательно, к столу, поставленному на месте будущего колодца, пришел Леха. Несмотря на проблемы с помазком, его лицо светилось энтузиазмом. Понюхав поданную тарелку с пшенной кашей, он похвалил поварское искусство тютюнинских женщин. На что Олимпиада Петровна тут же заметила, что это только ее глупой Любашке не повезло, а сама она носила гордую фамилию Удрюпниковых.

– Старая фамилия. Из купеческого рода. Я ее и в замужестве не меняла.

– Мама, ты же говорила, что в вашем роду были одни комиссары, – заметила Люба.

– Говорила, потому что иначе нельзя было. Репрессии и все такое.

– Вы уже решили, где чего сажать будете? – вмешался Леха, стремясь гармонизировать отношения в семье Тютюниных.

– А чего тут решать, если земля еще не вскопана?! – снова взялась за свое Олимпиада Петровна. – Такими темпами, как у нашего Сергея Викторовича, мы здесь только к осени чего-нибудь посадить сможем. Коноплю уже, наверное.

– Нет, ну зачем коноплю, – возразила Люба. – Вот здесь горох будет, там дальше – за пенечком, картофельный клин, тут вот – баклажаны, морковочка, а в ямочке – арбузик… А между ними дорожки ровненькие, песочком посыпанные. Я такие в журнале видела.

– А потом я на этих дорожках мины поставлю, нажимного действия… – мечтательно закатив глаза, произнес Тютюнин. – И не скажу Олимпиаде Петровне где.

Услышав слова зятя, Олимпиада едва не подавилась кашей. Звякнув ложкой, она поднялась из-за стола с оскорбленным видом и скрылась в «красном уголке», заявив, что идет «прибрать в каморке».

– У папы Карло, – машинально дополнил Леха и попросил добавки.

11

Содержимое чемоданчика с оборудованием поначалу озадачило и Сергея, и Леху. Они ожидали найти что-то похожее на плуг или хотя бы на бензопилу «Дружба», а тут была какая-то дрель и связка «карандашиков», связанных проводками вроде новогодней гирлянды.

– Это чего за Новый год такой, Леха? – спросил Тютюнин.

– А я тебе доктор, что ли? Давай инструкцию читать, – ответил Окуркин и раскрыл тоненькую замасленную книжицу с надписью «Инструкция по применению специального набора ВЗ-104А».

– Тут написано, что у нас должен быть допуск, – через какое-то время сообщил Леха.

– Куда пропуск?

– А я без понятия. Ладно, едем дальше. Эта хреновина, – Леха ткнул пальцем в открытый чемодан, – не дрель, а «пер-фо-ра-тор».

– Пер-фо-ра-тор, – зачарованно повторил Тютюнин. – Не слабо. А дальше?

– Дальше… -Окуркин стал водить пальцем по замасленным листам. – Ага, карандаши эти на веревочке называются – ВУ.

– А выключатель-то зачем?

– Какой выключатель? – Окуркин отвлекся от инструкции и заглянул в чемодан.

– Вот этот. У нас в подвале на стене почти такой же…

– Ну, значит, тут все на электричестве, – сделал вывод Окуркин. – Ладно, слушай дальше. Тут написано, что нужно выбрать из таблицы вид породы. «Известняк», «песчаник» или «гранит». Ты чего скажешь, хозяин тайги?

Тютюнин ковырнул носком ботинка слежавшуюся глину и уверенно сказал:

– Пиши – гранит.

– Хорошо, контора пишет. Значит, для гранита по таблице – пятьдесят сэмэ.

– А чего такое «сэмэ»?

– Это все равно что половина мэ.

– Хорошо, а чего «мэ»?

– Мэ чего? – Леха снова потыкал в инструкцию пальцем и сказал:

– «Мэ» – это расстояние между отверстиями.

– Так, может, «мэ» – это метры?

– Точно, Серега! Точно метры! – обрадовался Окуркин. – Ну ты молодец, а то понаписали тут… Оказалось, метры… Значит, так – сверлим дырки, забиваем туда «карандашики» и включаем ток.

– И все?

– И все. – Леха закрыл инструкцию и покровительственно улыбнулся. – Я же говорю – оборудование. А то бы ты тут до морозов колупался…

Достав из чемодан перфоратор, Леха вставил в него прилагавшееся сверло и для пробы нажал «пуск». Перфоратор жутко завибрировал, заставив Тютюнина отпрыгнуть в сторону.

– Спокойно, я – Дубровский, – усмехнулся Леха. – На аккумуляторе работает штукенция. Показывай фронт работ, хозяин.

Тютюнин даже растерялся поначалу, но затем, вспомнив первоначальные распоряжения тещи, быстро определился с местом применения.

– Вот здесь, где трава не растет, – сказа он.

– Хорошо, отходи в сторону. Как сказал Пушкин – здесь будет город заложен.

– Город-сад, – подсказал Сергей.

Окуркин приставил сверло к глине и начал сверлить.

Перфоратор застучал, как самый настоящий отбойный молоток, и на этот шум немедленно примчались Люба и Олимпиада Петровна.

– Эй, вы так всех червей распугаете! – сквозь стук перфоратора прокричала Люба.

Окуркин выключил перфоратор и, нагнувшись, заглянул в полученное отверстие. Затем распрямился и заметил:

– Черви, Люба, в граните не живут.

– А почему? – удивилась Люба. – А потому, что его грызть трудно…

– Ох, попортят они, Люба, этим своим вибраторам весь наш гумус, – заметила Серегина теща. – А без гумуса нет ни редисочки, ни картошечки…

– Ни водочки, добавил Окуркин и принялся выдалбливать следующую дырку.

Женщины ушли, и работа пошла быстрее. Как выяснилось, «карандашиков ВУ» оказалось целых сто штук, так что Сергею пришлось неоднократно сменять Леху.

Друзья опасались, что у перфоратора сядут аккумуляторы, однако этого не произошло, и задолго до обеда удалось насверлить больше ста дырок.

– Ничего что дырки лишние, – заметил Окуркин. – Про запас останутся.

12

К моменту, когда все «карандашики» были рассованы по дыркам, Олимпиада Петровна и Люба уже заканчивали приготовление обеда.

Вкусные запахи кружились в воздухе и отвлекали приятелей от работы.

– Может, после обеда включим? – предложил Тютюнин.

– Судя по настроению твоей теши, Серега, мы не получим обеда, пока дело не сделаем.

– Ну, тогда давай включать. Давай.

Окуркин вытянул черную коробочку с включателем вроде подвального и без задержки щелкнул им, однако ничего не произошло.

– Ты смотри какая зараза! – покачал головой Тютюнин. – Не сработала. Может, батарейки сели?

– Да нет, вот лампочка контрольная – она горит.

– Ну-ка. – Сергей подошел поближе и удостоверился, что с батарейками все в порядке.

Окуркин сделал еще несколько неудачных попыток, затем положил включатель на землю и сказал:

– Если ничего не получается, нужно смотреть инструкцию.

– Точно, нужно смотреть, – согласился Сергей.

Они снова взялись за засаленную книжицу и в разделе «Включение цепи» нашли упоминание о предохранителе, который блокировал случайное включение.

– Ну вот в чем собака-то зарыта! – обрадовался Леха. – Давай по новой.

– Стой, давай почитаем раздел «Безопасность».

– Да чего там читать? «Не влезай – убьет», «Не стой под стрелой» и «Мама мыла раму»…

Окуркин уже схватился за включатель, когда был остановлен выкриком:

– Стой! Кричал Серега.

– Ты чего разорался-то? – удивленно спросил Окуркин.

– Тут написано – сто метров…

– Чего «сто метров»?

– Нужно отойти на сто метров.

– Серьезно?

– Вот, сам смотри.

Окуркин вернулся к инструкции и убедился, что Тютюнин прав.

– Интересно, зачем так далеко топать? А провода хватит? Леха заглянул в чемодан, где еще валялась довольно увесистая бухта.

– Я знаю зачем, – поднял палец Тютюнин. – Это чтобы током не шарахнуло, как корову!

– Какую корову?

– На колхозном поле, в грозу.

– А-а, понимаю. Тогда, может, лучше калоши надеть резиновые?

– Можно, – согласился Сергей. Топать сто метров от дачи ему не хотелось, тем более что примерно на этом рубеже начинался колючий кустарник. – Эх, ничего не выйдет. Резиновых калош у нас только две пары, и в них сейчас Люба и теща.