Терри Пратчетт - 02. Ринсвинд. Безумная звезда Страница 6

– СЛУШАЙ, КОНЧАЙ, А? – нахмурился Смерть. – Я ЗНАЮ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ВСЕ ЗАКЛИНАНИЯ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПРОИЗНЕСЕНЫ В СЛЕДУЮЩИЙ СВЯЧЕЛЬНИК, ИНАЧЕ ДИСК БУДЕТ УНИЧТОЖЕН.

– Эй, там, громче говорите! – потребовал Грейхальд Спольд.

– Заткнись! – рявкнул Гальдер.

– ЭТО ТЫ МНЕ?

– Нет, ему. Рехнувшийся старый…

– Я все слышу! – рявкнул Спольд. – Вы, молодые…

Он замолк. Смерть окинул его задумчивым взглядом, словно пытаясь запомнить лицо старого волшебника.

– Послушай, – умиротворяюще сказал Гальдер, – просто повтори тот, последний кусок. Диск будет что?

– УНИЧТОЖЕН, – ответил Смерть. – НУ, МОГУ Я ИДТИ? ТАМ МОЯ ВЫПИВКА ОСТАЛАСЬ.

– Подожди, – торопливо перебил Гальдер. – Именем Челилики, Оризона и так далее, что ты имеешь в виду под словом «уничтожен»?

– ЭТО ДРЕВНЕЕ ПРОРОЧЕСТВО, ЗАПИСАННОЕ НА ВНУТРЕННИХ СТЕНАХ ВЕЛИКОЙ ПИРАМИДЫ ЦОРТА. А СЛОВО «УНИЧТОЖЕН», ПО-МОЕМУ, ВООБЩЕ НЕ НУЖДАЕТСЯ НИ В КАКИХ ПОЯСНЕНИЯХ.

– Это все, что ты можешь нам сказать?

– ДА.

– Но до свячельника всего два месяца!

– ДА.

– Хотя бы подскажи, где сейчас этот Ринсвинд!

Смерть пожал плечами. Этот жест особенно шел его зловещей фигуре.

– В СКУНДСКОМ ЛЕСУ, К КРАЮ ОТ ОВЦЕПИКСКИХ ГОР.

– И что он там делает?

– ЖАЛЕЕТ СЕБЯ.

– О-о.

– НУ ЧТО, МОЖНО МНЕ ИДТИ?

Гальдер рассеянно кивнул. Он с сожалением подумал о ритуале изгнания, который начинался словами «Изыди, мерзкая тень» и содержал несколько довольно впечатляющих пассажей, в произнесении которых волшебник постоянно упражнялся. Впрочем, сейчас у него не было настроения произносить эту долгую речь.

– О да, – отозвался он. – Кстати, спасибо, – а потом, поскольку не стоит зря заводить врагов среди созданий ночи, вежливо добавил: – Надеюсь, вечеринка удалась.

Смерть не ответил. Он смотрел на Спольда, как собака на кость, только в данном случае все было более или менее наоборот.

– Я сказал, надеюсь, вечеринка удалась, – громко повторил Гальдер.

– ПОКА ДА, – ровным голосом проговорил Смерть. – НО, ДУМАЮ, ГДЕ-ТО В ПОЛНОЧЬ С ВЕСЕЛЬЕМ БУДЕТ ПОКОНЧЕНО.

– Почему?

– ОНИ ВСЕ ЖДУТ НЕ ДОЖДУТСЯ, КОГДА Я МАСКУ СНИМУ.

Он исчез, оставив после себя соломинку от коктейля и обрывок серпантина.

За церемонией незаметно наблюдал один человек. Разумеется, это абсолютно против правил, но Траймон знал о правилах все и всегда считал, что они существуют только для того, чтобы их придумывать, а не затем, чтобы им подчиняться.

Восемь магов принялись спорить о том, что имел в виду призрак, а Траймон направился на главный уровень университетской библиотеки.

Это место внушало благоговейный ужас. Многие книги были магическими, а в случае с гримуарами очень важно помнить одно: они смертельно опасны в руках любого библиотекаря, который любит порядок, потому что он непременно поставит их на одну полку. А это не очень-то благоразумно, когда имеешь дело с книгами, склонными к утечке магии, тем более что числом больше двух они образуют критическую Черную Массу. Вдобавок к этому, многие второстепенные заклинания очень привередливы насчет того, с кем они водят компанию, и имеют обыкновение выражать протест, раздраженно швыряя книги через комнату. Ну и, конечно, всегда следует помнить о полуосязаемом присутствии обитающих в Подземельных Измерениях Тварей, которые собираются вокруг мест утечки магии и постоянно пробуют стены реальности на прочность.

Работа магического библиотекаря, которому приходится проводить свои трудовые дни в такой накаленной атмосфере, – занятие, сопряженное с особым риском.

Главный библиотекарь сидел на крышке своего стола и спокойно, очень сознательно чистил апельсин.

Заслышав входящего Траймона, он поднял глаза.

– Мне нужно все, что имеется у нас по пирамиде Цорта, – сказал волшебник. Поскольку он пришел подготовленным, то сразу вытащил из кармана банан.

Библиотекарь скорбно взглянул на угощение и с тяжелым шлепком соскочил на пол. Траймон почувствовал, как ему в руку просунулась мягкая ладонь, и библиотекарь с грустным видом заковылял между книжными полками, увлекая волшебника за собой. Рука его походила на маленькую кожаную перчатку.

Вокруг них искрились и потрескивали книги. Временами случайный разряд ненаправленной магии проскакивал на приколоченные к полкам пруты заземления. В воздухе чувствовался жестяной, голубоватый запах, а на самой границе слышимости раздавался жуткий щебет подземельных существ.

Подобно другим помещениям Незримого Университета, библиотека занимала куда больше места, чем позволяли предположить ее наружные размеры, – магия всегда искажает пространство крайне странным образом. Возможно, эта библиотека, единственная во вселенной, обладала полками Мебиуса. Однако мысленный каталог библиотекаря работал великолепно. Они остановились рядом с высоченной стопкой покрытых плесенью книг, и библиотекарь, подтянувшись, взлетел наверх, в темноту. Послышался шелест бумаги, и на Траймона опустилось облако пыли. Вскоре библиотекарь вернулся; в руках он сжимал тоненькую книжечку.

– У-ук, – сказал он.

Траймон осторожно взял книжицу.

Переплет ее был исцарапанным, с потрепанными краями, а позолота с заголовка давно слезла, но волшебник кое-как разобрал слова, написанные на древнем магическом языке Цортской долины: «И Виликий Храмм заветца Цорт, Таинствиная Исторея».

– У-ук? – с беспокойством осведомился библиотекарь.

Траймон бережно листал книгу. С языками у него было туговато, он считал их крайне неэффективными и, будь его воля, заменил бы какой-нибудь удобопонятной системой чисел, но эта книга, похоже, была именно той, которую он искал. Многозначительные иероглифы покрывали большинство ее страниц.

– Это у тебя единственная книга по пирамиде Цорта? – медленно спросил он.

– У-ук.

– Ты абсолютно уверен?

– У-ук.

Траймон прислушался. Вдалеке он различил звук приближающихся шагов и препирающихся голосов. Но он подготовился к этому.

– Еще банан хочешь? – спросил Траймон, опуская руку в карман.

Скунд действительно был зачарованным, хотя подобные леса на Диске – довольно распространенное явление. Зато он был единственным лесом во вселенной, который назывался – на местном языке – «Твой Палец, Болван», что является дословным переводом слова «Скунд».

Причина такого названия, к сожалению, слишком банальна. Когда первые исследователи из теплых земель у Круглого моря попали в холодные глубинные земли, они заполняли белые пятна на своих картах следующим образом. Хватали ближайшего аборигена, указывали на какой-нибудь ориентир, задавали вопросы, громко, отчетливо выговаривая слова, и записывали все, что болтал обалдевший туземец. Поэтому в поколениях атласов были увековечены такие географические изыски, как «Просто Гора», «Понятия Не Имею», «Чего?» и, естественно, «Твой Палец, Болван».

Вокруг лысой вершины горы Улсканраход («Кто Этот Идиот, Который Не Знает, Что Такое Гора?») собрались облака. Сундук уютно стоял под промокшим насквозь деревом, которое безуспешно пыталось завязать с ним разговор.

Двацветок и Ринсвинд спорили. Предмет спора сидел на шляпке своего гриба и следил за ними заинтересованным взглядом. Предмет был похож на того, кто пахнет как самый типичный житель гриба, и Двацветка это беспокоило.

– А почему у него тогда нет красного колпачка?

Ринсвинд замешкался, отчаянно пытаясь понять, куда клонит турист.

– Что? – сдался он.

– У него должен быть красный колпачок, – авторитетно заявил Двацветок. – Кроме того, ему не мешало бы помыться, да и не компанейский он какой-то. Не лепрекон, и все тут.

– Ты это о чем?

– Да ты на его бороду посмотри, – сурово указал Двацветок. – У сыра и то больше борода.

– Послушай, у него рост шесть дюймов, и живет он внутри гриба, – рявкнул Ринсвинд. – Кто ж он, как не треклятый лепрекон?

– Мы что, должны ему верить, потому что он так говорит?

Ринсвинд опустил взгляд на лепрекона, сказал: «Извини», – и отвел Двацветка на другую сторону полянки.

– Послушай, – прошипел он сквозь зубы, – а если бы он был ростом в пятнадцать футов и утверждал, что он великан, мы бы ему тоже не поверили?

– Он мог бы оказаться очень высоким гоблином, – не уступал Двацветок.

Ринсвинд оглянулся на крохотную фигурку, которая в данный момент прилежно ковыряла в носу.

– Ну и что? – спросил он. – Лепрекон, гоблин, фея – что с того?

– Только не фея, – твердо сказал Двацветок. – Феи носят зеленые комбинашки и остроконечные колпачки, а на головах у них – крошечные шишечки-антенны. Я на картинке видел.

– Где-где?

Двацветок смутился и уставился на носки башмаков.

– По-моему, это называлось «считалочки-выручалочки».

– Что? Что называлось?

Маленький турист внезапно очень заинтересовался тыльной стороной своих ладоней.