Евгений Связов - Отчет 00 Жил (как-то) старик без старухи... Страница 6

– Все, сэр? – воспользовался тем, что он увлекся сигаретой.

– По сути, все. Вопросы?

– Выпить не найдется?

Пару секунд его карие глаза смотрели на меня очень сердито. Потом, когда попытка напугать меня взглядом провалилась, он смягчил взгляд, порылся под столом и протянул мне шприц без иглы.

– А? -тупо спросил я. Он кивнул на бедро. Посмотрев туда, я обнаружил там маленький краник, вшитый в вену.

– Трах Еж врага попу! – сказал я, а потом вспомнил, что клапан появился, пока я был без сознания и все что хотели, мне уже вкололи и терять мне нечего. Вывод, что все, что можно, мной уже потеряно, очень меня приободрил, и я воткнул шприц, повернул краник и бухнул в вену пару кубиков желтоватой жидкости.

Через пару секунд все стало ярким и четким, а настроение – легким. Важного не было ничего.

– Ух ты! – поделился с миром осознанием, что он не так уж плох, каким притворяется.

– Ага! – согласился Каршо. – Вообще-то на время тренировок в виртуалке, на пару месяцев базового курса, питаться будете внутривенно. Так, водичку пить по вечерам в компании, обсуждая сегодняшние занятия.

– Угу… сэр. Каршо. Кстати, меня…

– Стоп. Рекрут, забудьте ваше прошлое. И имя тоже. Придумай себе новое… У Вас, в конце концов, новая жизнь начинается.

– Зубастодушев Достал Тщательнохаосович. – выдала сущность и заржала.

– Да, рекрут, Вам вредно пить. – глубокомысленно изрек Каршо. – Пошли в виртуалку трезветь, а то накроют нас.

Повинуясь его заковыристой фразе, свет потух, предоставив мне прекрасную возможность выйти в коридор на ощупь.

Через пару минут, спрятав в вентиляционном люке своей комнаты трубку и табак, я сел в кресло.

– Шлем дает эффект полного присутствия… – бухтел Каршо, присоединяя в краник трубочку, уходящую в пол. – Ты «Матрицу» смотрел?

– Ага! – блаженно мурлыкнул я, ощущая полную расслабленность и полное отсутствие важных и мрачных мыслей.

– Тогда счас у тебя сервисный блок и экскурсия. Готов?

– Ага!

На голову мне упал шлем, и через секунду темноты приятный женский голос шепнул в ухо:

– Предварительный склад к тренировочному циклу «одиночный пехотинец».

– Где? – спросил я в темноту.

– Что хотите? – осведомился голос все той же приятной женщины, предусмотрительно оставшейся не просто в темноте, а еще и за затылком.

– Пару комплектов «Зиппо», полюс литр фляга «Ванна Таллин» плюс две коробки «Гаванна Клаб» [34].

– Готово. Идет загрузка [35]…

Ноги плавно приземлили меня на стальные плиты.

Две бочки и стекло в стальной стене за ними показались мне странно знакомыми, но мне было не до них.

Я нагнулся к носкам высоких шнурованных ботинок, у которых лежали две зажигалки, две фляжки и четыре коробки. Двигался я шустро и уже через пару секунд зубы сомкнулись на сигаре.

Тут– то он меня и настиг. До боли, до ужаса, недосыпа, голода и передозировки никотина натощак знакомый металлизированный голос, грянувший в левое ухо:

– Duplikon updated! [36]

Ножки подогнулись, чтобы уберечь меня от бесплодной попытки куда-нибудь убежать. Присев на стальной пол, я тупо прислушался к грохоту канонады и гулу самолетов, то и дело проносившихся сверху, в небе, видневшемся в проломе крыши, организованным падением десантной капсулы, на помятом рыле которой красовалась надпись Harsh [37].

– Нда, блин. – только и сказал я, разглядывая руки, к правой из которых был пристегнут смутно знакомый пистолетик. Ткнув в одинокую клавишу на дисплейчике левого предплечья, я заткнул голос, бубнивший в наушнике в левом ухе, и тяжело вздохнул, скрывая поглубже дикую смесь ужаса с охотничьим азартом:

– Ладно, ребята, сча я приду…

Через часик-другой я воспользовался единственным в оригинальной версии второго «Квака» [38] шансом утопить в лаве очень неприятного дяденьку с припаянным к руке остро заточенным куском лома. Во всех остальных случаях дяденек приходилось быстренько расстреливать, забрасывать гранатами, или, если они имели глупость подставиться – давить тяжелыми ящиками.

Прихрамывая на недавно простреленную ногу, еще не успевшую выздороветь, я направился к тайнику с пулеметом.

Первый шок, обрушившийся на меня с зарядом плазмы, поджарившим кожу на животе, давно прошел, и я уверенно переходил от стадии «выжить»к стадии «поиграться». Играться было во что и с чем. До полной реалистичности это поле побойнища, конечно, не дотягивало, иначе бы я умер, не научившись ходить. В привычные представления о нормальной перестрелке не укладывалось мое тело. Оно почти не умело уставать и чувствовать боль. Умело оно быстро затягивать раны и носить барахла, которое должно было весить пару центнеров.

Враги были совершенно натуралистичны – разные вариации на тему киборгов, которые при отстреливании им ног просто падали, а не умирали. Зато при попадании в голову умирали сразу и очень кроваво.

Сам я был практически бессмертным, поскольку умереть мог только смертью берсеркера – от усталости. Маленькие таблеточки, которые кто-то упаковал в знакомые белые пакетики с крестиками и довольно щедро разложил по углам, очень бодрили, хотя и создавали нехорошие предчувствия, что на последних уровнях могут появиться шприцы, а потом тяжеловооруженные санитары из наркодиспансера и другие галлюцинации.

Кроме этих предчувствий мне не очень нравилось, что запихивать патроны в барабан картечницы [39], магазины помповой двустволки и магазин «Никонова» [40] приходиться мне, а не доброму невидимому волшебнику, обычно помогающему героям боевиков и игрокам в компьютер.

Отирая пот, промывавший устрашающие дорожки в крови, покрывавшей меня с каблуков до наушников, я, беззаботно насвистывая, спрыгнул в оформленное под дырку в полу ответвление от «главной трассы» [41], запрыгнул на платформочку лифта, ожившего при моем появлении, и поехал в комнатку, где, по моим расчетам, должен был меня ждать излюбленый американскими режиссерами шестиствольный монстр.

Увиденная картина повергла меня в шоковое состояние, нарушенное только попыткой лифта увезти меня обратно. Соскочив с уезжающей платформы, я взял с нее пример – уехал.

В дополнение к пулемету, на полу была Джейн, облаченная в потрепанный камуфляж. От ее позы вовсю веяло усталостью ветерана, уставшего убивать и пить пиво под грандж [42], протекающий сквозь наушники пленэра.

Могучим глотком добив шестую бутылку, она потянула руку к ящику и открыла глаза. Жест был настолько мой, родимый, что внутри что-то с щелчком переключилось, и я из злобного монстра-квакера превратился в умного и ласкового медвежонка.

– Здравствуй, инструктор. – мурлыкнул я, присаживаясь на корточки и извлекая сигару.

– А? – очень заинтересованно переспросила она, щелкая плеером.

– Говорю, здравствуй, инструктор. – процитировался я.

– Здравствуй. – срикошетило от нее. Опустив припечаленное лицо, она вяло вытянула из нагрудного кармана сигарету. Красиво выпендриться захотелось очень. Подвесив кисть с огоньком напротив ее лица, я перетек на другую сторону ящика и упался на пол.

– Угу. – благодарно, но невежливо буркнула она облачком дыма.

– Всегда пожалуйста. Обожаю давать огоньку красивым девушкам…

Джейн ответила холодным взглядом и вооружилась очередной бутылкой. Насладившись лихостью, с которой она сорвала пробку о пулемет, я сорвал пробку со своей бутылки об дуло ружья и задумался, чего бы сказать.

– Ты поонанировать не пробовал, горячий мой? Трусиков-то нет. – холодно отцедила Джейн в перерыве между глотками.

Поперхнувшись, я долго соображал, за что это она меня, пока не понял, что это за мое «пожалуйста».

– Эй, Джейн. – мягко позвал я.

– Аюшки? – показала она мне издевательскую рожу.

– Можешь пыжиться сколько угодно, но я все равно не поверю, что ты – холодная фригидная стерва. Я уже на всю оставшуюся жизнь поверил, что ты – очень добрая, слишком нежная и ласковая для возни с такими тупыми засранцами. Так что глядя на все твои огрызалочки, я буду мучаться от жалости и догадками, за что тебя сняли с работы в детском саду и засунули на эту работенку. Очень понимаю, как тяжело быть доброй и нежной в обществе неоднократно конченного засранца, но я хотел бы обсудить с тобой некоторые аспекты абсцентного синдрома [43]. Можно?

– Ведун стукнутый… – всхлипнула она в ладонь. Пока я шокировано затягивался, сущность плюхнула тело ее на ноги и раскопав среди ладоней ее лицо, подняла его к моему.

– Извини, я не знал, что тебе так больно. – нежно прошептала сущность, спеша воспользоваться тем, что Джейн еще не знает о ее существовании. Джейн послушно уткнулась носом мне в плече, подставляя сотрясаемые рыданиями плечи. Сущность исчезла, предоставив мне объясняться с Джейн, что я, как всегда, не хотел, но просто не смог удержатся. Я тяжело вздохнул, обнял ее плечи, хрупкие и теплые под тонкой камуфляжкой, и стер ее убийство из списка первоочередных целей.