Сергей Палий - Братство Страница 6

— Притухни, дезертир. Кто тебя спас? Сейчас бы несколько атомов твоего никчемного мозга разлетались по Вселенной и вносили свой вклад в общую энтропию.

Бюргер понуро уставился на банку с огуречным рассолом.

— Деньги любит, спекулирует чем попало, — как ни в чем не бывало продолжил Кулио. — Да ты, Стёпа, наверное, уже понял. Мы же строго секретная организация, стараемся не палиться.

Он одарил пунцового арийца испепеляющим взглядом.

— Ну что ты взъелся! — не выдержал виновник рекламной акции. — Ну не буду я больше.

— А больше и не надо, идиот. Теперь только успевай ворота отворять. Тьфу в твою продажную душу! — Кулио перевел дух. — Управы на вас нет. Ладно, дальше давайте.

Степан покосился на бородатого детину, все еще не понимая, что побудило этого вышибалу так грубо поступить с его аппаратурой. Потом перевел взгляд на обломки диктофона и огорченно покачал головой. Жалко, дорогой был.

— Маньякюр, морской волк, — представился кудрявый тип с повязкой на глазу. — Приятно видеть вас в наших водах, сударь.

— На рифы не напорись, — ввинтил посрамленный Бюргер, двигая к себе тарелку с рисовой кашей. — Понаехал, блин.

— Маньякюр, — пояснил Кулио, не обратив внимания на ворчание Бюргера, — галантный, но не советую нарываться, когда не в духе.

Маньякюр встряхнул кудрями, достал пилку для ногтей и принялся ковырять ее кончиком в зубах.

В это время Бюргер попытался умыкнуть ложку каши из чужой миски, за что схлопотал подзатыльник от тихого на вид мужчины в кимоно.

— Самурай, — представился восточный мужчина. — Отчаянный.

— Какой? — переспросил Степан, решив, что ослышался.

— Отчаянный, — вкрадчиво повторил Самурай.

— Отчаялся найти равновесие во Вселенной, баланс между инем и янем, — любезно растолковал Кулио. — Это и привело его в нашу скромную тибетскую хижину.

— Я готов познать истину, — незамедлительно уточнил Самурай, поправив элегантные очки. — И я сделаю это.

Для пущей убедительности он продемонстрировал саблю весьма внушительных размеров и добавил:

— Я разрешу вечное противостояние добра и зла. Или разрушу.

— Кто бы сомневался, — проворчал Бюргер, потирая затылок.

Степан спросил:

— М-м… э-э… уважаемый господин Самурай, я раньше полагал, что воины-самураи носят катаны, а не сабли. Неужели я неправ?

— Я обрусел, — отрезал Самурай и ловко насадил на кончик лезвия огурец.

Поднялся бородатый детина в скандинавском шлеме и прогремел на всю залу:

— Викинг. Гордый Викинг.

— Моя левая рука, — представил его Кулио. — Шарахнет — мало не покажется. Но зря, в основном, не бьет. Учти.

Степан вновь покосился на расплющенный диктофон. В носу засвербело, и он чихнул.

— Братушки, можно я ему по маковке садану, а? — немедленно оживился Викинг, поднимая увесистую дубину. — Сами посудите: чихнул и не вытерся. Вторую обувь не догадался с собой захватить и стопку вон не до конца допил.

Степан съежился. Сглотнул, почувствовал предательскую дрожь в коленях. Сидеть вот так, под занесенной дубиной, было крайне неуютно.

— Викинг, это мелочи, — смилостивился Кулио. — К тому же Стёпа новичок. Он еще не знаком с перечнем твоих капризов.

Викинг опустил дубину и демонстративно отвернулся. Сделал вид, что изучает настенные часы с кукушкой. Было слышно, как он бормочет себе под нос: «Подумаешь… Бабахнул бы разок по черепушке — не убил бы, чай. Нежности какие манежности».

— Меня пока пропустим, — продолжил Кулио. — Вот моя правая рука — Киборг. Кибернетический организм, наполовину человек, наполовину машина. Друзья зовут его Кибби. Сразу предупрежу: у него мало друзей.

— А киборги разве существуют? — засомневался Степан. — Это же вроде как — фантастика.

Крепыш в кожанке крутанул на пальце пистолет, медленно снял темные очки, и Степан увидел пульсирующий красный зрачок в одном из глаз.

— Зря. Ты. Так, — жестко чеканя каждое слово, сказал Киборг.

— И впрямь зря, — согласился с ним Кулио. — Стёпа, если хочешь дружить с Кибби, так не говори. Ну сам посуди, какая фантастика? Мы нашли его в одном из вариантов будущего и перенесли сюда в одноразовой хронокапсуле. Расслабься, он хороший. Гуманный.

Степан отвел взгляд от красного глаза Киборга.

Наверное, всё вокруг — серьезная галлюцинация. Ну, конечно! Ведь его предупреждали, что кошмары — один из возможных симптомов кислородного голодания.

Степан встал и попросил:

— Уважаемый Киборг, не сочтите за труд, пальните в меня из своего футуристического оружия.

Бюргер перестал лопать кашу и уставился на журналиста, как на дебила.

— Со мной ничего не случится, — успокоил присутствующих Степан. — Ведь все ваше Братство мне чудится.

Киборг вытер салфеткой рукав кожанки и, резко развернувшись, выстрелил в камин. Луч с оглушительным хлопком разметал стройматериал. Фонтаном сыпанули искры, несколько черепиц превратились в быстро остывающую лужицу. Одна из раскаленных капель попала Степану на руку, и он заорал как резаный.

Киборг вернул пистолет в кобуру и назидательно повторил:

— Зря. Ты. Так.

Степан подул на обожженное место, морщась от боли.

— Спиртом протри, — посоветовал Кулио.

— Он дурак, — подытожил Бюргер, бултыхая рассол в банке. — Самурай, соломинка есть?

Самурай пригладил бородку и выразительно промолчал. Ариец пожал плечами и припал к банке губами.

Степан поочередно оглядел всех сидящих за столом. Неужто они реальны, не мерещатся ему? Ну и ну…

— Не расслабляемся, — сказал Кулио. — Продолжаем наш вечер знакомств.

— Эльф, — застенчиво произнес лохматый коротышка с уродливыми ушами. Он приподнялся, чтобы Степан смог разглядеть его получше. — Очень приятно, Степан. Как там, на большой земле? Как мои сородичи, эльфы, поживают?

— Постойте-ка… — Степан совсем растерялся. — Нет никаких эльфов.

— Давно я здесь, — вздохнул коротышка. — Отпуск надо взять.

— Не похожи вы на эльфа, — честно сказал Степан. — Эльфы высокие, стройные, красивые…

Что тут началось!

Низкорослый Эльф покраснел, скуксился и зарыдал, закрыв лицо ладошками.

Викинг взревел и завертел над головой дубиной, крича: «Расшибу твою дурью башку в котлету!» Самурай обнажил саблю и лаконично пригрозил перепугавшемуся Степану, что снимет с него скальп. Киборг завертел на пальце пистолет-бластер. Маньякюр принялся утешать заистерившего Эльфа, предоставив тому выплакаться в камзол.

Кулио шарахнул кулаком по столу и рявкнул:

— Он Эльф! Вдуплил? Скажи это очень громко и живо извинись!

— Эльф! Вы Эльф! — затараторил пристыженный Степан. — Извините меня, пожалуйста! Темнота я темная, думал, что ваш народ по-другому выглядит. Ну не плачьте вы так, я не хотел вас обидеть. Я вообще-то корректный человек… Ну прошу вас, перестаньте реветь.

— А кто ревет? — вскинулся Эльф, сморкаясь в камзол Маньякюра. — Я сейчас его загрызу-у-у…

— Ладно, Эльф, завали хлеборезку, — сказал Кулио и хлопнул коротышку по плечу. — Развылся тут как взвод кастратов.

После этого Кулио подошел к Степану, взял его под локоть и отвел в сторону.

— Ты чего, правда, дурак?

— Да нет вроде.

— Деликатней надо. Кто ж по больному-то, балда… Психологию не учил, что ли?

— Да нам и не преподавали, — признался Степан. Он уже был готов под землю провалиться от стыда. — А он что, серьезно… эльф?

— Серьезней некуда.

— Они ж вроде остроухие. А у этого уши вислые какие-то.

Кулио нахмурился.

— Слушай, умник, — сердито сказал он. — Чернобыль ваш, между прочим, взорвался на одну десятую мощности. Если бы Эльф не возомнил тогда, что в энергоблоке гибнет его любимая бабушка, сейчас бы у тебя уже хвост от радиации вырос. Вдуплил?

— Вдуплил. Чертовски неудобно вышло.

Кулио расправил брови и усмехнулся:

— Неудобно будет, когда он к тебе приставать начнет.

Он достал из коробки громадную сигару и закурил. Степан таких раньше никогда не видел, хотя он вообще-то не особо интересовался табачной продукцией.

Эльф потихоньку успокоился, поблагодарил Маньякюра за предоставленный камзол и вернулся на свое место.

— Посопливились и хватит. Дальше знакомиться давайте, — велел Кулио. — Кто там следующий?

Никто не отозвался. Тишину нарушало смачное чавканье.

— Фантик, — позвал Кулио. — Мало тебе своего холодильника? Опять из погреба капусту квашеную спер?

Чавкающий тип замер. Толстый, румяный, статный. Свободная королевская мантия лежала на его крупных покатых плечах, а внушительное пузо упиралось в край стола.

Не дождавшись ответа, Кулио повторил:

— Я тебя спрашиваю: капусту брал из погреба?

— Ну брал, — вызывающе ответил толстяк.