Андрей Лях - Синельников (сборник рассказов) Страница 6

И вот как-то однажды мы сидели в колодце на пятьдесят втором участке на противных ржавых скобах из гнутой арматуры, в руках у нас была все та же драная схема, и ругались мы нехорошими словами, потому что ничего не могли понять.

— Так, подожди, — говорил я. — Вот наши заглушки — тут и тут, все правильно; вот, по идее, вентиль, хорошо, а куда же тогда делась магистраль? Куда, интересно, мы давление дали?

Герда, пребывая в неизменном полусонном состоянии, смотрела почему-то не на схему, а на меня и, как всегда, уронив голову влево, наматывала волосы на палец.

— Не знаю, — протянула она. — Может, они так вентиляцию обозначили?

И в этот самый момент перед нами выскочил черт, и объявил, что Главный требует меня сей же час к себе. Я никакого подвоха не ожидал, сказал: «Ладно, чертила, давай копыто», зато Герда вдруг встрепенулась и взглянула с тревогой, и тогда я тоже насторожился, и с этим беспокойным чувством, держась за чертову ногу, влетел все в тот же парадный зал, и там действительно увидел такое, что без всяких иносказаний остолбенел от страха.

Из кого хочешь цикорий посыплется. Посреди зала стоял самолично ангел четырнадцатой категории Иннокентий со своей громадной книгой под мышкой и улыбался вечной сладкой улыбкой.

— Вот, Володя, — с усмешкой произнес Его Величество Вельзевул — он устроился тут же, небрежно привалясь плечом к собственному трону, — к тебе гости. Давай, Иннокентий, расскажи, с чем пожаловал.

Иннокентий приосанился и открыл книгу.

— Дорогой Владимир Викторович, — почти торжественно заговорил он. — Пришли ваши документы. Согласно постановлению, вы являетесь угодником четвертого разряда со всеми полагающимися правами и привилегиями. Поздравляю от души, поздравляю. Готов препроводить вас немедленно.

Едва миновал первый шок, я бочком, бочком, начал продвигаться ближе к Вельзевулу, и в конце концов оказался рядом, причем по какой-то причине уже стоя на карачках. Немного приподнявшись, я уткнулся ему в бедро и прохрипел:

— Ваше Величество, что хотите, все исполню, отслужу, только не отдавайте меня…

В ответ он положил мне руку на голову, а рука у него горячая, без малого утюг, но мне сразу стало легче — и сказал едва слышно: «Не трусь и не трясись так», затем перевел взгляд на Иннокентия:

— Видишь ли, Иннокентий, тут человек мне говорит, что не хочет он с тобой идти. Боюсь, в этот раз не выйдет у тебя ничего.

Иннокентий от негодования даже весь вытянулся.

— Как же так, Владимир Викторович? Вы что же, отвергаете благодать небесную? Отвергаете рай? Не верю, не верю, подайте голос, под моим покровительством вы можете смело изъявить свою волю!

Большая злость меня разобрала, но я сдержался. Гонор в этих краях недорого стоит, но и совсем уж ползать на брюхе тоже смысла нет. Я встал и сказал вполне интеллигентно:

— Я вам не собака, господин Иннокентий, чтобы голос подавать, но говорю серьезно: ни вам, ни вашим сволочам я по доброй воле не дамся.

Тут Вельзевул захохотал своим дьявольским смехом, и потом очень ласково обратился к Иннокентию:

— Ну признайся, Кеш, обосрался… — и махнул мне. — Володя, все, иди, работай… Кеша, глупышка-дурашка, как же Он там тебя еще держит?

И что там было дальше, я уже не слышал, потому что черти унесли меня прочь.

Я завернул домой, достал из буфета флягу, хлебнул как следует и сел на кровать. Руки дрожали, как у эпилептика. Тут вбежала Герда и уставилась на меня безумными глазами.

— Слушай, чего сейчас было, — проговорил я нетвердым голосом. — Еще бы немного — и загремел. Хорошо, Главный отстоял, а то бы каюк… Представляешь, чуть не обделался от страха. Этот Иннокентий… я-то на ихнюю крутизну насмотрелся…

Она облегченно вздохнула, на секунду прикрыв глаза, и сказала:

— Я все знаю, — после чего подошла и отобрала у меня бутылку. — Снимай куртку, майку, и разворачивайся ногами вот сюда.

Герда вытряхнула меня из рабочих шкур, сама тоже вылезла из своих черных кож, и мы уселись на кровати спиной к спине. Спина у нее была почти такая же горячая, как рука у Вельзевула.

— Это что значит? — поинтересовался я.

— Площадь контакта больше, — туманно пояснила моя начальница. — Знаешь, как воины пожимали руки перед Куликовской битвой? Возле локтя, так что не только ладони, но и предплечья соприкасались. Между людьми были другие отношения… Ты о чем думаешь?

— О Высоцком. Он же там за меня заступился. Боюсь, влетит ему за мои выходки…

Герда фыркнула, шевельнув лопатками.

— Твой Высоцкий давно здесь, раньше тебя пришел. Поднимись на девятый уровень, да посмотри.

— Ух ты, — восхитился я. — И что он там делает?

— Вроде кино какое-то снимает… Бабы всякие бросаются на него, как сумасшедшие… Кстати, спрашивал про тебя.

Мы помолчали.

— Знаешь, Герда, — сказал я, — в тебе что-то есть.

Она сделала спиной неопределенное движение и ответила почему-то шепотом:

— Никакая я не Герда… Меня Светлана зовут, я из Свердловска… Ты тоже мне нравишься…

Мы снова помолчали, и я спросил:

— А магистраль куда делась?

— Не знаю.

Я покачал головой и вздохнул:

— Ладно, разберемся…

Синельников и ремонт

В четверг утром ничто не предвещало никаких напастей. Когда Старик вызвал меня к себе, я ничего не заподозрил, хотя припоминаю, удивился — я ожидал разгрома за отчет, в котором у меня конь не валялся, но по всем законам предварительная взбучка полагалась Элиасу и, собирая бумаги, я на него выразительно посмотрел. Он только пожал роскошными культуристскими плечами. Что ж, значит в этот раз мне первому на плаху.

Кабинет нашего Дедушки отделан в лучших традициях той дурацкой моды, которая почему-то считается благородной стариной. Ни одного сантиметра стены без красного дерева, ковер как из анекдота про газонокосилку, стол противотанковый, над столом в рамке фотография, где наш начальник в обнимку то ли с Роммелем, то ли с Монтгомери, то ли с самим Эйзенхауэром. Сам Старик величественно сив, в серой тройке, так что напоминает нечто среднее между адвокатом и гробовщиком.

— Здравствуйте, Уолтер, — проскрипел он мне без всякой ласки в голосе. — Садитесь.

Когда начальство не в духе, лучше сразу переходить к делу. Я раскрыл папку и начал сыпать цифрами по последним контактам. Он сморщился, так что целая система морщин поделила его физиономию надвое (горизонтально), и мне сразу захотелось всунуть эти половинки поглубже одну в другую.

— Уолтер, все эти факты подождут, я вызвал вас не совсем за этим. Я должен сообщить вам… ммм… нечто. Вы первый в нашем отделении, кто это услышит. Приехал Келли.

— Что, прямо сюда?

— Нет, конечно. В Гладстонберри. Он извещает нас о появлении Наследника. Как вы понимаете, этого события мы ждали много лет. Очень много лет.

Старик был настроен весьма торжественно, но я этой торжественности, надо признать, совсем не разделял. Дело в том, что в ожидании Наследника я и сам принимал живейшее участие, и на мою долю приходились в основном все шишки и вывоз мусора. Я скандалил и сопротивлялся, проявлял склочность и гнилость характера, но меня снова и снова загоняли в достопечальный раздел «… и другие» — категорию бедолаг, которые делают всю грязную работу и за все отвечают, а потом стоят за спинами охраны, когда костяные старцы рисуют свои витиеватые подписи под параграфами потом и кровью оплаченных договоров. К тому же после такого многозначительного вступления меня наверняка ожидает какая-нибудь пакость. Я робко попробовал увильнуть:

— Сэр, возможно, это ложная тревога. Вспомните, подобное уже случалось.

— Нет, нет, на этот раз все точно. С шестого по семнадцатое сентября он должен войти в Дом и вступить в права владения. Наконец-то закончится весь этот хаос и в Англии появится серьезный руководитель!

— Так уж сразу и появится.

— Да, ему придется многое объяснить, его придется обучать, но у него подлинная кровь… Уолтер, ваш скепсис мне известен, но в данной ситуации он абсолютно ни к чему!

— Да ради Бога, сэр. Что я должен делать?

— Семнадцатого — видите, как мало у нас времени? — семнадцатого я лично введу его в Дом…

— Если Дом его примет.

— Об этом не беспокойтесь. Я введу его, и мы увидим реакцию… Однако последнее выселение нанесло Дому значительный ущерб. Мы не можем вселить Владыку Северного Края в наш обычный разгром… вы понимаете. Я получил письмо от Патрика — там Бог знает что, наверное… Уолтер, эта миссия возлагается на вас. У вас твердая рука… ммм… административные способности… население Дома и Долины относится к вам с уважением… Словом, я рассчитываю на вас.

— Что можно успеть за пять дней?

— Вот именно — все, что можно. Лорд Уорбек обещал всяческую поддержку.