Олег Пелипейченко - Подвиги Геракла Страница 6

— Стой!

Герой выскочил из-за угла, в несколько прыжков преодолел расстояние до ограды, схватил громадное животное за хвост и отшвырнул его от возбуждённо сопящей самки. Бык с грохотом врезался в стену и рухнул оземь. И опять Геракл не смог отследить момент, когда на месте противника появился гигант в рогатом шлеме. Герион, уже в прежнем обличии, со стоном приподнялся на руках; из-за спин яростно мычащего стада протолкались две рослых девахи с коровьими головами на плечах и воздели своего оглушённого бога на ноги.

— Убейте богохульника! — прохрипел Герион, вращая выпученными красными глазами.

Передний ряд коров тут же сомкнулся и двинулся к Гераклу. Герионовы наложницы слаженно печатали шаг, их острые рога медленно, но неотвратимо приближались к герою.

Геракл досадливо скривился, выхватил из-за пояса заранее приготовленный пастушеский хлыст и оглушительно щёлкнул.

— Куда пошли, з-заразы? — гаркнул он во весь голос. — Нельзя сюда! Нельзя!

Ближайшие коровы остановились как вкопанные, некоторые попятились.

— Назад! — скомандовал Геракл и ещё раз щёлкнул хлыстом.

Теперь уже попятились все. Стадо прижалось задними коровами к стене и настороженно притихло. Большие глаза с пушистыми ресницами глядели на героя злобно и испуганно. Тем временем две девушки, поддерживавшие Гериона, поднялись по ступенькам возвышения, помогли своему повелителю усесться на трон и встали рядом, держась за плечи гиганта. Геракл остановил на них взгляд и вздохнул.

— Женщины, что же вы делаете? — укоризненно проговорил он, качая головой. — Зачем вам этот похотливый переросток?

Стадо угрожающе загудело.

— Он бог! — надрывно промычала рыжая корова и поставила копыто на ступеньку. — Он вечно юн, прекрасен и могуч! Он очищает наши души и даёт нам счастье!

— Да он просто использует вас для своих нужд! — воскликнул Геракл. — Он чем-то околдовал вас, превратив в бесплатных прислужниц!

— Ты лжёшь, чужеземец! Мы сами хотим служить ему! — послышались басовитые выкрики.

Подбадривая себя неистовым сопением, коровы опять начали приближаться к Гераклу. Тот в сердцах плюнул на колонну с резным бычьим профилем и опять потащил из-за пояса хлыст.

Хлобысть! Хлобысть!

Передние коровы под напором остального стада заскользили копытами по полу. Медленно, словно нехотя рогатая масса доползла до ног героя и остановилась.

— У каждой из вас есть родной дом. Пусть маленький, но свой: тёплый и уютный. Вы его бросили. У вас есть семьи. Есть мужья, женихи, родители и другие близкие. Их вы тоже бросили. А ещё у вас есть дети. Которых вы тоже бросили ради этого ничтожества.

Геракл говорил тихо, но голос его был слышен во всех уголках зала.

— Когда я ожидал приёма у Эврисфея, передо мной, сгрудившись, стояли путники, человек тридцать — все непривычно молчаливые, словно стыдились чего-то. Трое из них о чём-то заговорили между собой, бросая в мою сторону робкие взгляды, потом самый смелый подошёл и обратился ко мне: «Мы знаем, ты великий воин и странствуешь по таким местам, где любой другой не осмелится побывать. В последние месяцы сразу во многих городах и селениях нашего края начали пропадать женщины. Мы знаем наверняка: их не похищали разбойники, не уводили работорговцы, не задирали дикие звери. Они, похоже, сами ушли из дому. Но куда? К кому? Зачем? Мы очень просим тебя, Геракл: если во время странствий ты увидишь наших женщин — помоги им вернуться!» Мужчина проглотил комок в горле, а затем добавил через силу: «Найди мою Полифилу, очень прошу. Я не думаю, что царь Эврисфей нам помочь вернуть наших любимых. Мы можем надеяться лишь на чудо. И на тебя».

По мере того как Геракл говорил, коровьи облики таяли, обнажая человечьи очертания. Одна из девиц, поддерживавших Гериона, вдруг с силой отпихнула своего бога и громко всхлипнула.

— Эвмей… Это мой Эвмей… — сдавленно проговорила она, поднесла руку ко лбу и сжала в кулаке золотистую прядь.

Герион помрачнел, с опаской глянул на героя, открыл было рот, но тот же сомкнул губы, выпятил челюсть и незаметно для окружающих потёр правую кисть — словно отогревая пальцы. Храм наполнился лёгким, давящим на виски гудением. Женщины, к тому времени вернувшие себе прежний вид, застывали на месте, широко распахнутые глаза пустели. В руках у каждой непонятно откуда взялись копья, кинжалы и короткие мечи. Великан громко хлопнул по подлокотнику кресла, женщины вздрогнули, наставили лезвия на Геракла и под частый ритм, отбиваемый рогатым богом, в третий раз начали наступать на героя. Тот огорчённо развёл руками, сунул хлыст за пояс и стал в стойку борца…

Скрученный в Гордиев узел Герион с огромным синяком под глазом лежал на полу и жалобно стонал. Рядом с ним в две груды было свалено оружие. Женщины, выдворенные из зала, бились в запертую входную решётку и выкрикивали страшные угрозы.

Геракл присел на корточки, взял великана за руку и осторожно снял с толстого пальца невзрачное костяное кольцо.

— Ну да, примерно так я и думал, — заметил герой, рассматривая простенькую резьбу. — Ты что, дурень, храм Аписа ограбил?

— Сам… подарил… — прохрипел Герион, корчась в судорогах.

С гигантом творилось что-то неладное. Голова, руки, ноги, бочкообразное туловище — всё как будто усыхало, уменьшалось в размерах, литые мускулы превращались в небольшие дряблые бугорки. Геракл с интересом наблюдал за метаморфозами. Женщины притихли и следили за происходящим, вцепившись в кованые прутья; боевое безумие понемногу покидало их глаза.

Плешивый толстячок в необъятной набедренной повязке, кривясь и постанывая, сел на полу и привалился спиной к нижней ступеньке.

— Ну вот чего ты? — плаксиво пропищал он. — Так хорошо всё складывалось… Я бы и сам скоро вернул этих баб, они меня уже утомлять начали.

— А зачем тебе это всё? — полюбопытствовал Геракл. — Уж кому-кому, а тебе на недостаток женского внимания жаловаться нельзя.

— С одной стороны — да, так и есть, — признал толстячок. — А с другой… «Приапчик, иди сюда, мой лысенький, мой неутомимчик, дай я тебя в макушку поцелую, ну какой же он у тебя огромный, шалунишка ты мой, сейчас в ослика поиграем, где у нас тут самая большая морковка?» — Приап непроизвольно потёр задницу.

Геракл хрюкнул от смеха и поспешно прикрыл рот ладонью.

— А я, между прочим, тоже бог! — с возмущением воскликнул толстяк и подбоченился. — Я тоже хочу, чтобы меня уважали, чтобы мной восхищались — так же, как этим брюзгой Аполлоном! А тут как раз удобный случай представился: Апис по мужской части слабеть начал — сам понимаешь, за столько тысяч лет любой поизносится, пусть и бог, — вот я ему и спроворил целебное кольцо в нос. А он меня своим колечком отблагодарил. Слабеньким, конечно, но на год должно было хватить, а на дольше мне и не надо. Должно было… — вздохнул Приап и грустно посмотрел на кольцо в руке Геракла. — Но не хватило. Всю его силу на тебя израсходовал. Ну что тебе стоило…

Страшный рёв заглушил последние слова Приапа. Решётка скрежетала и сотрясалась: опомнившиеся женщины со злыми багровыми лицами протягивали к своему богу скрюченные пальцы, вцеплялись в прутья и изо всех сил трясли бронзовую дверь. Засов ёрзал туда-сюда, одна из петель уже перекосилась: было ясно, что решётка долго не выдержит.

Геракл ухмыльнулся.

— Смотри, как они хотят к своему повелителю, — подмигнул он побелевшему коротышке. — Ну что, Трёхтелый, впустить их?

— Не надо! — в панике заорал Приап и вцепился Гераклу в локоть. — Спаси меня, я тебе лечебное кольцо на любой срок сделаю!

— Да мне оно вроде как без надобности, — хмыкнул Геракл. — Ладно, держи, спасайся. Молись Апису, чтобы в нём осталось хоть немного силы.

Приап выхватил из руки Геракла кольцо, натянул его на трясущийся палец и тут же исчез.

Герой покачал головой, подошел к притихшей решётке и рывком отодвинул засов.

— На сборы тридцать минут, — скомандовал он. — И без опозданий. Я вам не бог, нянчиться с вашими душами не собираюсь. Я просто отвезу вас домой.

Шумно делясь впечатлениями, женщины начали расходиться по дворцовым комнатам. Геракл опустился на табурет, стоящий у двери, и устало привалился спиной к колонне.

В конце коридора он заметил стайку молоденьких девушек, которые бросали на героя недвусмысленные взгляды и поигрывали застёжками на груди. Геракл набрал в грудь воздуха, медленно выдохнул, а затем уже привычным красноречивым жестом взялся за рукоять пастушеского хлыста.

— Ой, какие у нас гости! Здравствуй, малыш! Проходи, садись. Какой ты упитанный — наверное, ешь хорошо. Это правильно: будешь хорошо кушать — вырастешь большим-пребольшим. Как я. Хочешь быть таким большим как дядя? Нет?! А почему? Странный ты какой-то…