Елена Власова - Межмировая таможня Страница 6

Кончики острых ушей Ринель шевельнулись, и она, не поворачиваясь, бросила:

— Не пять, а шесть. Ненавижу!

Никто больше заговаривать не стал, и в машине стало тихо. Булыжная дорога наконец-то сменилась нормальным бетонным шоссе, по бокам которого все чаще попадались загородные дома. Не такие роскошные виллы, как та, что я недавно поджег, но тоже вполне ничего себе. Через несколько минут череда жилищ вдоль дороги стала сплошной, потом начали попадаться многоквартирные дома, цветники и газончики перед ними постепенно сужались, над перекрестками начали попадаться ярко раскрашенные семафоры, и как-то плавно и незаметно начался город. Я по-прежнему находился в состоянии душевного смятения, но первая острота чувств уже прошла — по крайней мере я уже был в состоянии интересоваться окружающим. Например, тем, как выглядит столица, если смотришь на нее не с тротуара и не из битком набитого трамвая. Теперь бледный вел машину не спеша, послушно тормозил перед семафорами, уступал дорогу кому положено и вообще почти нарочно старался, чтобы машина ничем не выделялась из общего потока. И наконец, благодаря этой неспешности, я прочувствовал главное свойство Вельдана, которое отличает столицу от прочих городов: он — большой. Вернее даже сказать так: БОЛЬШОЙ. Мы ехали и ехали, пустыри, скверы и кварталы зданий разных стилей и годов постройки сменяли друг друга с мерной последовательностью, и казалось, что эта улица никогда не кончится. Так же как никогда не кончатся машины и экипажи на ней — причем и те и другие попадались весьма недешевые. Одних только карет с шестерными упряжками мы встретили штук десять, не меньше. Заметил я и еще одну, наверное, чисто столичную особенность: если у нас дома гнумский квартал — так уж гнумский квартал, даром что всего-то домов десять. Эльфийская улица — так все подряд сверкает и светится. Здесь же, хотя и встречались национальные анклавы, но гораздо чаще попадалось все вперемешку. Само собой, что были и районы побогаче, и победнее, но все равно — странно. Рядом вполне могли попасться особняк какого-то орк-саиба в виде нарочито грубого каменного купола, и рядом с ним, пожалуйста — Белая Башня кого-то из В.М., Высоких Магов. А в более простонародном квартале меня поразила такая картина: две длинных, предельно упрощенных дварфовских общаги, а между ними красуются вычурные башенки и позолоченная лепнина жилища небогатого семейства светлых эльфов. И тут же целый квартал типовых многоэтажек времен начала Преобразования, сделанных по перемещенным проектам. На редкость дешевых и настолько неуютных, что в них не стала селиться даже беднота. У нас в городке было одно такое здание, так, в конце концов, его В. М. Салайский согласился снести забесплатно, в качестве презента родному городу. В столице же Высоких Магов, склонных к благотворительности, видать, не нашлось — вот и стоят до сих пор бетонные коробки с черными дырами выбитых окон.

И везде на улицах был народ, народ, народ… Откуда и, главное, куда столько-то! Что-то тащат сами, чем-то нагружают слуг, куда-то заходят, откуда-то выходят — именно эта явно осмысленная, но совершенно непонятная суета произвела на меня самое сильное впечатление. Я при всем желании не мог себе представить, чем может заниматься такое количество людей — ведь наверняка у каждого есть какое-то дело! Причем такое, что с первого раза и не поймешь какое. У нас все на виду. Молочник — он тележку везет. Электрик — банки собирает. Дварфы после смены идут в пивную прокопченные, прямо в фартуках прожженных, это у них даже шик такой. А тут — словно весь город сплошных бездельников, которым только и есть дело, что туда-сюда шляться. Хотя наверняка чем-то они там, за стенами домов, должны заниматься…

Я вспомнил осыпающуюся стену виллы и, что происходило там, за ней. Меня передернуло, и я постарался отвлечься.

— А что вот это там, на взгорке? — задал я вопрос в пространство и махнул рукой влево. Улица, перпендикулярная той, по которой ехали мы, сначала опускалась вниз, потом поднималась к холму и обрывалась могучими металлическими воротами. Сам взгорок окружала высокая стена, а дальше уходил вверх и замыкался серым куполом силовой полог. Причем полог такой напряженности, что он казался не прозрачным, а аж серым. На его фоне колючая проволока поверх стены выглядела не более чем малобюджетной декорацией, хотя была скорее всего настоящей.

— Резервный вход в зону свободной торговли. На случай если придется войска вводить, — любезно сообщил бледный. — Основные ворота с другой стороны, и еще два пропускных пункта дальше к северу. Запоминай, потому что отчеты отчетами, а в поле поработать тоже придется.

— Где поработать? В Свободной зоне?! — переспросил я. Уже начав говорить, я спохватился и постарался придать вопросу беспечную наивность. Провести никого не удалось, мохноног вновь хихикнул, но бледный, вместо того чтобы вдоволь поиздеваться над испугом «деревенщины», с ухмылкой обратился к эльфиянке:

— Парень-то не дурак! Соображает… Зря ты на него окрысилась.

— Посмотрим… — Похоже было, что Ринель потихоньку примиряется с фактом моего существования на белом свете.

Зато новый повод для раздумий появился у меня: оказывается еще и поработать в Зоне Свободной Торговли придется. Мой багаж познаний свежеиспеченного бакалавра, конечно, включал информацию о ее существовании — и только уж в ком в ком, а в юристах зона не нуждается точно. В обычной жизни ты сам выбираешь, кем быть и как быть. Большинство, в том числе и я, выбирают стезю гражданина-налогоплательщика. То есть я в любой момент имею право на все гражданские права и социальные гарантии, включая гарантию бесплатной медицинской помощи и право быть после нее похороненным за счет правительства. Кто-то считает более выгодным налогов не платить и соответственно обходиться без услуг государства, а пользоваться своими средствами. Или наоборот, налоги платить, а вот гражданином себя не признавать, что тоже в некоторых обстоятельствах скорее плюс, чем минус. В конце концов, есть понятие «свободной личности», которая сама себе голова — хотя при этом сохранить помянутую голову на плечах в целости и сохранности может отнюдь не всякий. Но, попадая в Зону Свободной Торговли, ты автоматически становишься на ее территории свободной личностью. Преступления, совершенные там, не преследуются, налоги на любые сделки не уплачиваются, и вообще — полная свобода… Правда, эта свобода существует действительно для всех. И если полиция уверена, что нечто похищенное в городе ушло в Зону, никто не помешает ей ввалиться туда силами двух батальонов и вернуть собственность владельцу, не заботясь об ордерах на обыск и постановлениях о конфискации. Словом, мне светит поработать еще и в этом развеселом месте. Похоже, про бесплатные похороны я вспомнил вовремя.

— Не вешай нос! — Похоже, без счастливой улыбки мохноног способен существовать не больше пяти минут в сутки, и эти пять минут закончились там же, у стены загородного дома. — В Зоне тоже не все так плохо. Безмозглые там не держатся, а мозговитые до беспредела стараются не доводить… — И видимо, для вящей объективности, он добавил: — Хотя, конечно, всякое бывает.

Бледный повернул штурвал, и я вдруг понял, что мы приехали. Капот уперся в двери «Склада номер 2», около которой нетронутой кучкой лежал мусор. Поднимающаяся стена-ворота меня удивила уже не сама по себе, а лишь тем, что жители окрестных домов могут видеть такую картину ежедневно. Какой смысл тогда в маскировке? Чуть было не забыв свою красно-белую сумку, свидетельство непроходимой провинциальности, я вылез из машины. Мохноног куда-то делся, бледный остался за рулем, а рыцарь, огорченно проведя рукой по латам, направился в гараж следом за машиной. Эльфиянка с минуту стояла глядя на него, а потом, ни слова ни говоря, повернулась и легкими шагами пошла к подъезду. Ее обтянутые светлыми брюками бедра грациозно покачивались в такт шагам, и я, как ослик на веревочке, затрусил следом. В какой-то степени это зрелище компенсировало часть моих переживаний.

За дверью под козырьком скрывался коридорчик казенного вида с не менее казенной доской под трафаретным заголовком «Информация». Никакой информации, кроме угрожающей таблички «Не курить!», на доске не было. В коридор выходило с десяток дверей под номерами и без номеров, а одна носила успокаивающе-знакомую маркировку «М/Ж». Ринель пнула одну из дверей, и мы оказались в небольшом кабинете. Вдоль стен стояло с полдесятка высоких шкафов, на подоконнике красовался на редкость уродливый кактус, а посередине стояли большой стол, заваленный бумагами, и сбоку — стол поменьше, уставленный чашками и блюдцами. Я стоял с полминуты, разглядывая обстановку, пока эльфиянка не соизволила обратить на меня внимание и буркнула:

— Садись уж…

Я сел. Стул угрожающе покачнулся в сторону более короткой ножки, но ничего страшного не произошло, просто сидеть пришло скособочившись. Эльфиянка опустилась на другой и с ненавистью уставилась на бумаги.