Оксана Стадник - Чужое добро Страница 62

Сопение с дерева стало более насыщенным, однако реплики не последовало. Точку зрения Шуна по этому поводу все усвоили с первого раза. Не с первого, так со второго (на всякий случай он ее повторил еще четырежды).

— Мы до сих пор живы, если ты об этом, — отозвался Ральдерик. — И до сих пор он не пытался нам навредить…

— Говори за себя! — раздался злобный голос сверху.

— А это он или она вообще? — задумался гном.

— Не знаю. Не проверял. Иди и посмотри, если смелости хватит.

— Лично я считаю, что в данный момент этот вопрос непринципиален…

— Вот-вот! — Шун попытался размять затекшие ноги.

В результате он чуть не свалился с дерева, поэтому, приготовившись стоически терпеть все мучения, впредь решил воздерживаться от таких опрометчивых и необдуманных поступков, как акробатика на хлипкой ветке.

— Я вообще не понял, а чего это мы вдруг так резко расслабились? — поинтересовался иролец. — Смотрите сами. Сначала мы в панике бежали по лесу…

— Неправда! Никакой паники не было!

— Хорошо. Сначала мы СТРАТЕГИЧЕСКИ отступали по лесу, ожидая нападения в любой момент и с любой стороны. Потом встретили собаку, порадовались и спокойно сели обедать. Где логика?

— Я не понимаю, что тебя не устраивает, — пожала плечами девушка.

— Меня тоже не устраивает, как вы тут милуетесь с этой зверюгой! У нее же на лбу написано, что это — жестокий и кровожадный убийца!

Все еще раз вгляделись в крайне озадаченную и слегка обиженную таким определением морду черного зверя и призадумались.

— По-моему, милейшая собака, — снова пожала плечами Филара.

— Что делать-то с ней будем?

— Ничего не будем. Как пришла, так пусть и уходит…

— Удивлен, что ты не предлагаешь ее зарубить, сжечь, а прах развеять по ветру…

— Дурак! Я добрый. Мне такие мысли даже в голову не приходят.

— А мне почему-то кажется, что она не захочет уходить…

— Ты не единственная, кому так кажется…

— Ну и что делать-то будем?

Решить будущую судьбу собаки им так и не удалось. Девушка предприняла неуверенную попытку убедить псину идти своей дорогой и была проигнорирована. Очевидно, животное твердо решило по одному ему только известным причинам составить путникам компанию. Не менее явной была и личность того, к кому пес питал наиболее теплые чувства. Это-то и составляло главную проблему. Все относились к шуновской кинофобии с пониманием, и даже Ральдерик не пытался шутить по этому поводу. Спускаться с дерева, пока под ним сидит огромная поскуливающая слюнявая собака, юноша наотрез отказывался, а та в свою очередь не соглашалась переключать свою любовь на кого-либо другого, продолжая преданно ждать внизу, не обращая внимания на многочисленные оскорбления и проклятья. Через какое-то время ситуация все же разрешилась. Шуну пообещали, что все сейчас встанут и уйдут, а пес останется, потому что его сердце принадлежит ему, и только ему. И предложили на выбор: либо парень спускается с дерева и идет со всеми, стараясь по возможности игнорировать нового попутчика, либо остается с животным наедине. Так что уже через полчаса небольшая процессия продолжила свой путь по заброшенной мощеной дороге.

— Ненавижу собак… Они все дуры и твари последние… — нервно бубнил рыжий кот, вжавшись в Филарину спину и стараясь не выпускать из поля зрения своего естественного врага.

Естественный враг, довольный собой и жизнью, весело трусил слева от Герани, очевидно, руководствуясь принципом «стерпится — слюбится».

— Во. Во. Почесала, почесала… И морда у нее противная… Так и врезал бы ей по башке… Вот так взял бы в руки кирпич и врезал бы… Лает еще ведь… Чего она на меня так смотрит?.. Почему я? Что я такого в жизни сделал? За что мне все это?! Не смотри на меня! Я сказал, не смотри на меня! Под ноги себе давай смотри, идиотина тупая… Да-да, правильно. Иди отсюда. У-у-у-у… Убил бы. Вернулась, сволочь такая… И язык из пасти висит. Мерзость какая…

Его монотонное непрекращающееся бормотание действовало на всех усыпляюще. Путники окончательно расслабились, предоставив коням возможность спокойно брести по дороге, на ходу объедая попадавшиеся им на глаза травинки и листочки. Животных появление нового спутника не волновало, их вообще последнее время мало что беспокоило. Шла первая неделя сентября. Календарное лето закончилось, однако само еще не до конца свыклось с этой мыслью. Жара предыдущих трех месяцев спала, однако человек, лишенный календаря и навыков вычисления времени суток и года по небесным светилам, с уверенность заявил бы, что до осени еще жить да жить. И был бы категорически не прав. Ее присутствие все же явно ощущалось в природе по тому, как пахло в воздухе, как пели птицы и, естественно, какого цвета были трава с листвой. Смена сезонов повергала души в едва уловимую печаль, в которой большинство из продвигавшейся по мощеной дороге вглубь давно заброшенной части леса, где вероятность встретить не жалкого на заклание монстра заметно повышалась, даже не отдавало себе отчета. Ральдерик уверенно вел всех вперед, то и дело посматривая в памятную записку с местонахождениями наиболее выдающихся местных чудищ. Остальные флегматично следовали за ним, погруженные в собственные мысли. Гудрон первым заметил, что герцог стал как-то уж больно часто притормаживать и беспомощно оглядываться по сторонам.

— Что-то не так? — спросил он, подъезжая к пристально всматривавшемуся в клочок бумаги другу.

— Все так, — огрызнулся тот, переводя напряженный взгляд на местность.

— А мне все же кажется, что ты врешь, — нарочито равнодушным тоном предположил кузнец. — Может быть, мы заблудились?

— Я знаю, что делаю, — раздраженно буркнул Ральдерик, снова принимаясь разглядывать бумажку. — Не отвлекай меня. Не видишь? Я занят. И вообще, отойди отсюда — ты мне мешаешь.

— Как хочешь, — пожал плечами иролец и, насвистывая какую-то жизнеутверждающую мелодию, отъехал к Герани.

— Он точно заблудился, — шепнул у него за спиной гном.

— Я знаю, — так же тихо отозвался парень. — Мне просто интересно, через какое время он в этом признается.

Филара, слышавшая весь разговор, тоже заинтересованно глянула на все более мрачневшего гендевца и тихонько хмыкнула. Следующие десять минут три пары глаз выжидающе смотрели на ехавшую впереди фигуру. Шун в народных забавах участия не принимал. Вся его предыдущая жизнь выработала у юноши колоссальный опыт быстрого прихода в себя после глубоких моральных травм и потрясений, поэтому присутствие собаки перестало повергать его в панический ужас. Теперь он пребывал в глубокой депрессии, угрюмо молчал, никак не реагировал на то, что происходило вокруг него, и старался не смотреть на счастливого пса, трусившего рядом. Через четверть часа молчаливой езды, Ральдерик остановил Мерзавца и, не поворачиваясь к притормозившим в свою очередь товарищам, тяжко вздохнул. Гудрон с Филарой довольно переглянулись и напустили на себя невинный вид.

— Здесь должно было быть озерцо, — выдавил, наконец, из себя «проводник», по-прежнему не глядя на спутников.

— Что за озерцо? — деловито осведомился Дунгаф, выглядывая из-за спины ирольца.

— Я не видел никакого озера, — уверенно заявил кузнец, — А ты, Филара?

— И я тоже.

— Должно быть, мы пропустили развилку, — неуверенно предположил герцог, несколько смущенный этим происшествием.

— Так мы все-таки заблудились? — уточнил кузнец.

— Нет, не заблудились! Мы сейчас развернемся и поедем обратно по дороге… И тогда мы найдем развилку… Э-э-э… Да. Мы заблудились…

— Да что ты говоришь? Ты слышал, Гудрон? Мы-то заблудились, оказывается!

— Правда, что ли?! Кто бы мог подумать? Да, Шун?

— Чего?

— Мы заблудились.

— Ну и что?

— Может быть, вы все же заткнетесь и перестанете действовать мне на нервы?! — взорвался Ральдерик. — Раз все такие умные, может быть, сами тогда дорогу показывать будете?! Мне что, больше всех это надо?!

— Э-э-э… А разве нет? — осторожно поинтересовалась девушка.

— Тихо-тихо… — успокоительно махнул рукой гном, пока гендевец не разозлился и не разобиделся окончательно. — Я, кажется, помню одну развилку. Мы ее минут двадцать назад проехали. Покажи-ка мне свою карту.

С гордым и по-аристократически высокомерным видом герцог протянул ее Дунгафу. Внимательно рассмотрев бумажку с писаниной и рисунком главы крепости, библиотекарь довольно кивнул и решил при первой же возможности внести данные в тщательным образом дорисовываемую им карту этой местности.

— Так и думал, — поведал он через какое-то время. — Вот эта развилка. Я помню, тропинка отходила влево от главной дороги. Она не очень заметная была, проселочная, заросшая… Ничего удивительного, что ты на нее внимания не обратил. Судя по тому, как она тут изображена, нам даже не нужно возвращаться. Мы можем просто срезать по лесу.