Руслан Белов - Сердце Дьявола Страница 67

– Я просил раков! – когда они удалились, топнул ногой Баламут, хотя по размерам поданные креветки не намного уступали среднестатистическому раку.

– Нет раков, – гулко зазвучало под потолком. – Облезешь!

– Ну и фиг с ними! – примирительно пробурчал Николай. – Это я в порядке эксперимента настаивал.

И потянулся к самой большой креветке...

– Ну, кто тут самый умный из нас? – спросил Баламут, когда с креветками было покончено. – Ты, Полина?

– Папа учил меня скромности... – потупилась моя дочь. – А что?

– Если ты самая умная, я думаю, ты все поняла...

– Что компьютер "двушка" теперь вместо дяди Худосокова?

– Какие умные дети!!! – восхитился добродушный от пива Баламут и, обращаясь к БК-2, закричал потолку:

– Эй, ты, "двушка"! Креветок не хочешь? И пивка для рывка?

– Не хочу, – раздалось под потолком.

– Я имею в виду – давай, мы тебя от доброты душевной на составные части разберем. Человеческие части опять человеками станут, а железки – ну их к черту!

– Глупости, – бесстрастно ответила "двушка".

– Тебе жить осталось пару месяцев, соглашайся, – по инерции продолжил Баламут, поняв, что компьютер нипочем не согласится на самоуничтожение.

– Это не совсем верно... Лучшая моя часть – моя память, мои чувства – перейдет к "трешке". А от "трешки", ее стараниями, к "четверке"...

– Тупой ты или тупая и дети твои будут тупые! – вздохнул Баламут, ерзая на стуле. – Там, в твоем засраном торе, нет ни баб, ни веселья, там даже с кайфом после пива не помочишься!

– Представь, что дождевой червяк уговаривает тебя, человека, стать червяком, – усмехнулся компьютер. – Говорит: Тупой ты, Баламут, не знаешь, как приятно жрать хорошо унавоженную землю... Сечешь масть?

– Секу... – промямлил Николай, махнул рукой, встал и быстрым шагом направился к туалету.

Через несколько минут, когда напряжение в мочевом пузыре понемногу, Баламут умиротворенно откинул голову назад и, продолжая неторопливо мочиться, сказал сам себе: "Нет, ни хрена он в колбасных обрезках не смыслит!"

– Вот, вот – в колбасных обрезках... – раздался из зарешеченного вентиляционного отверстия голос "двушки".

После креветок нам подали сосиски с картофельным пюре. Во время еды разговор зашел о том, что человек часто отказывается от лучшего в пользу привычного. Говорили все, за исключением детей, а также Ольги и Вероники – по глазам двух последних было видно, что транквилизаторов на них не пожалели!

– Да чепуха все это! – взорвался Бельмондо. – Дело не в привычном, дело в добровольности. Терпеть не могу, когда заставляют! Представь, Баламут, тебя заставляют водку пить! Тоска!

– Вы – авантюристы и гордитесь этим, – вмешалась "двушка" в разговор. – Рассматривайте предстоящее мероприятие, как грандиозную авантюру и все будет тип-тот. А дети... Вы хотите лишить их возможности стать высшей исключительностью, то есть стать Богом, Богом в восьми ваших индивидуальных ипостасях! Правда, пока только земным Богом, но со временем, мы с вами без сомнения найдем способ завоевания всей Вселенной. У меня есть многообещающие задумки на этот счет... А что касается вашей, так сказать, индивидуальности... Вы забыли, как естественно жили в "чужих" телах? В телах Александра Македонского, Клита, Адама и Евы, Жанны д?Арк и Гретхен Продай Яйцо, наконец? А знаете, кто этому способствовал? Кто сочинял большинство сценариев? Я!

– Ты сочиняла сценарии? – удивился я. – Странно... Знаешь, я недавно подвергал психоанализу наши сны... Все они более-менее нормальные. А последние два сна, с Гретхен Продай Яйцо и Витторио Десклянка, вернее, некоторые их фрагменты, неопровержимо свидетельствуют о том, что тот, кто их сочинил, одинок, жаждет секса, но неуверен в себе. Боясь неудачи, он хочет в душе, чтобы его добивались, чтобы его изнасиловали. И я был уверен, что это Худосоков выдал этими снами свою тщательно скрываемую человеческую слабость! А ты утверждаешь, что сны и эти два в том числе, сочинены тобой. Значит ты не самодостаточна, ты жаждешь секса! Значит – ты человек и понимаешь, какое это счастье писать после шестой кружки пива! И еще один момент... Граф с женой своим супружеством спасали человечество, и Витторио с женой своим супружеством спасали человечество... Это повторение говорит о том, что ты, "двушка" – примитивнейший филантроп...

– Ты дрянной психоаналитик, Черный, – прервала меня "двушка", явно задетая за живое. – Ты просто хочешь принизить меня до уровня человека! Да, я могу испытывать человеческие чувства, но не страх, угрызения совести и неуверенность в себе. И вы, став с моей помощью "трешкой", тоже сможете стать такими. Вы сможете спать с любой женщиной или любым мужчиной... С Наоми Кемпбелл, например, или с графом Орловым...

– А вы, случайно, не голубой, гражданин "двушка"? – встрял Баламут, наливая себе из пятой по счету бутылки. – Имейте в виду, у нас у всех традиционная ориентация. Я понимаю, это не оригинально в наши дни, но что уж тут поделаешь?

– Это все условности! В моем мире они преодолены, – ответила "двушка". Будь эта чертова машина человеком, то я голову дал бы на отсечение, что она недовольно морщится.

– Ладно, давай трави дальше про свои кисельные берега и молочные коктейли! – позволил совсем уже хороший Баламут, и "двушка", немного помолчав для степенности, продолжила:

– А еще вы сможете сочинять любые, даже самые невероятные приключенческие сценарии, сможете путешествовать в виртуальном мире во всех когда-либо существовавших органических телах... Или избрать себе вместилищем любую химеру, любое чудесное создание. Но вряд ли вы станете заниматься этими непритязательными "детскими" забавами. Многие из вас знают компьютерную игру "Цивилизация"... Вот во что вы, став "трешкой", станете играть! И объектами ваших действий, то есть действий "трешки", злодейских, не злодейских, гуманных, не гуманных (это человеческая терминология), станут люди, страны, континенты и созвездия! Вот люди, например... Народонаселение, как говорил один живучий сатирик. Все несчастья у них от того, что в детстве многие из них не получали вдоволь самого главного – материнской ласки, любви и внимания отца, элементарных навыков поведения... И я придумал, как сделать всех людей блаженными – мы будем внедрять в мозг новорожденных чип, в котором все это будет зашито... И все! Все на какое-то время станут совершенно счастливыми!

– Все это, конечно, очень хорошо, даже здорово, – вздохнула Вероника, пощупав пальчиками свой лобик. – Но эти чипы, разъемы и штекеры, которые в нас вживлять будут... У меня волосы дыбом становятся, когда я у себя во лбу розетку представлю... Брр... Евростандарт, или, о боже, советская... Брр...

– Ха-ха-ха! – засмеялась "двушка". – Это вас Худосоков пугал... Никаких советских розеток, обещаю!

– Слушай, а чего ты взбунтовалась? – спросил я у потолка. – Он, что, и тебя достал?

– Худосоков давно меня раздражал... – бесстрастно ответил компьютер. – Одиозный, однобокий, озлобленный... Да вы сами знаете. Вечно под ногами путался, никак не мог от мелочного зла освободиться. Эти дурацкие, никому не нужные драки в краале, футбол без правил, издевательства с галлюцинациями... Достал, короче... В общем, когда девочки по его упущению в меня пробрались, я им помог...

– Ты добрый, да? – спросила София вкрадчивым голосом. – Тогда, может быть, отпустишь? Ну, хоть кого-нибудь?

"Двушка" помолчала немного, затем продолжила усталым голосом ("Эмоции и состояния у нее хорошо получаются" – подумал я):

– Я не оставляю вам права на самостоятельные решения... Вы слишком заземлены...

– А я смогу иногда быть Полиной? – перебила компьютер моя деловая дочь.

– Хоть Виардо... – ответил компьютер, и больше в тот вечер мы его не слышали.

– Это в корне меняет дело, не правда ли, папочка? – спросила Полина, устраиваясь у меня на коленях. – Соглашайся, давай! Я очень, очень хочу побыть Полиной Виардо... Хоть немножечко... И Айседорой Дункан... Правда, я никогда не понимала, что такое "виртуальный мир", но если в нем можно целоваться с Есениным, то я согласна...

Остаток дня прошел замечательно. Мы провели его в любви и согласии друг с другом, обеденным столом и "двушкой", безукоризненно выполнявшей все наши гастрономические и иные фантазии. Перед тем как разойтись по спальням, мы без долгих споров решили, что первую свою вылазку в виртуальную вечность мы устроим в Париже короля Людовика XIV, а следующую – в доколумбовой Америке, Вене Штрауса или, как настаивал Баламут, в Александрии Дальней.

Ночь была божественной – мы с Ольгой никогда так не любили друг друга...

– Как в последний раз... – прошептала она, утомившись.

– Или в первый... – улыбнулся я.

2. Клизма, парикмахерская... – Кто останется хозяином? – Музыка виртуального мира...

На следующее утро пришли безмолвные синехалатники и отвели нас в комнату, по всем параметрам напоминавшую операционную, хотя хирургического стола и прочего соответствующего оборудования в ней не было.