Кир Булычев - Похищение чародея (сборник) Страница 68

Регина непроизвольно взглянула на кнопку передатчика. Она глубоко вздохнула. Пожалуй, нет смысла исповедоваться спасителю в том, что передатчик она не включала. Он работал только потому, что она час назад упала в овраг, и так неудачно…

– Пошли, – кивнула Регина.

В вездеходе он сразу уселся впереди и, включая мотор, предупредил:

– Не снимайте шлем. Кабина не герметизирована. Некогда добираться до базы и разбираться, в чем дело. Потерпите еще десять минут.

Профиль у него был острый, крупный, словно у ворона. И брови слишком густые, черные.

– Разве вы меня не отвезете на базу?

– Не добраться, – сказал спаситель. – Переждете бурю на моем посту.

Он включил рацию и связался с базой.

– Нашел, – сообщил он. – Без особого труда. Можете давать отбой.

Рация забормотала что-то в ответ. Регина смотрела в иллюминатор на желтый непрозрачный занавес пыли.

Тон у него был насмешливый, снисходительный. Тон бывалого следопыта. «Чечако, – подумала Регина. – Я – чечако. Такие не выживали на Клондайке».

Спаситель выключил связь и впервые обернулся к Регине. Его брови были изломаны посредине, а глаза оказались очень светлыми. В фас он не был похож на ворона, скорее на Мефистофеля.

– Они спрашивают, не нужен ли врач. Я ответил отрицательно. Я не ошибся?

– Вы не ошиблись.

– Ну и отлично. Держитесь крепче. Будет качать.

Это было вежливым преуменьшением. Вездеход не качало. Его подбрасывало, мотало, чуть не опрокидывало. Регина большую часть пути провела в подвешенном состоянии, порой взлетая к потолку кабины. Хорошо еще, что здесь небольшое притяжение, – движешься сравнительно медленно.

Наконец вездеход остановился. Спаситель выскочил первым и протянул Регине руку в блестящей жесткой перчатке. Словно схватил клещами.

Сделав шаг, Регина обернулась – вездеход уже казался призраком, отделенным несколькими слоями летящей кисеи.

Когда они раздевались в микроскопическом тамбуре поста, спаситель сказал:

– Вы правильно сделали, что потерялись в начале бури. Сейчас вас труднее было бы найти.

Мелкая пыль висела в воздухе.

– Погодите несколько минут, – продолжал спаситель, – а то мы напустим полный пост пыли. Приборы ее не любят. Кстати, раз уж мы теперь будем жить вместе, как вас зовут?

– Регина.

– Очень приятно. Станислав.

Пыль нехотя оседала на пол и на стены, щекотала в ноздрях.

– Потерпите, – сказал Станислав без улыбки, заметив, что гостья сморщила нос. – Чихнете внутри. А то поднимете тучу. Почешите переносицу. Говорят, помогает.

И такова была сила убеждения, что Регина послушно почесала переносицу, хоть это и не помогло. Пришлось снова ждать, пока уляжется пыль, спаситель молчал, хотя Регина ожидала выговора за то, что чесала переносицу не по правилам.

Внутри все было как и следовало. Порядок почти монастырский. Она представила себе, как этот Станислав все свободное время бродит с тряпочкой по двум тесным комнаткам к туалету поста и вытирает пыль с приборов и мебели. Хотя мебели было мало. Две типовые откидывающиеся койки в жилом отсеке, два стола. Один рабочий, другой, у мойки, – кухонный, он же обеденный.

– Знаете, как делать душ? – спросил Станислав.

– У нас такие же курятники, – сказала Регина.

Мефистофельские брови картинно приподнялись.

– Мы типовые посты курятниками зовем, – пояснила Регина, краснея. Как будто бы ее уличили в детской шалости. Может, сказать ему, что «курятник» – неологизм профессора Вегенера? Ни в коем случае.

Станислав извлек из стенного шкафчика полотенце.

– Мыло в тюбике на полочке, – сказал он. – Там же и щетка для волос.

Ну и терзается он сейчас! Его любимое чистое полотенце! Его обожаемая щетка для волос! Его драгоценный тюбик с мылом…

Регина задернула пластиковую занавесочку, присоединила шланг к крану.

За занавеской раздался многозначительный кашель.

– Что случилось? – В голосе Регины звучал металл.

– Может, вам нужно…

Рука Станислава появилась из-за занавески. Он протягивал – даже сразу не сообразила – мужское белье. Чистое, как и все в этом курятнике.

– Спасибо, не надо, – отказалась Регина, безуспешно стараясь придать голосу строгость. – Надеюсь, что буря к ночи прекратится и за мной пришлют флаер.

– Белье лежит в правом верхнем ящике, – сказал Станислав. – Буря сегодня не прекратится. Постарайтесь не очень разбрызгивать воду. Живу на замкнутой системе. Должны были подвезти бак, но вот буря…

Станислав успел быстро приготовить обед. Раздобыл откуда-то два высоких бокала, протер до блеска, тонко порезал картошку. Регина вытирала волосы и смотрела, как лучи солнца, прорываясь сквозь завесу пыли и влетая в окно, искрились на стенках бокалов. Индивидуальность дома, сошедшего с конвейера, воплощается лишь в мелочах. Бокалы были первой мелочью. Картинка на стене – резкий пустынный пейзаж – второй. Обычно здешние жители старались повесить на видном месте изображения березок или прохладных озер. Станислав был не сентиментален.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, ставя на стол шипящую сковородку с яичницей. Редчайшее угощение. Регина могла это оценить.

– Как будто и не выходила на улицу.

Господи, он извлек откуда-то белую сорочку. Представляете, притащил сюда, через половину Галактики, белую сорочку.

– И давно вы здесь? – спросил Станислав голосом вежливого хозяина. Оказывается, он умеет принимать гостей.

– В Пустыне? Третий день. Я работаю на Первой базе.

Он больше не иронизировал. Регина подумала, что у него очень приятно вьются волосы.

– Вы задумались? – спросил Станислав.

– Нет. Ничего. У нас там океан, скалы, брызги до самой базы долетают. И видно километров за десять. Вы не были на Первой базе?

– Нет, никогда. Я тут почти безвылазно, четвертый месяц. Вот кончу через две недели серию опытов, может быть, побываю у вас. Хотя вряд ли. Меня ждут на Ваяле.

– Я тоже полечу на Ваялу. Не знаю, скоро ли? Наверное, здесь одному очень скучно?

– Мне некогда скучать. Скука – это занятие для бездельников.

– Я не так выразилась. Я хотела сказать – грустно.

Станислав улыбнулся. Пожал плечами.

– Вы ешьте, а то остынет.

У него были красивые кисти рук. Сухие, с длинными плоскими пальцами.

– Простите, – сказала Регина, – что я заставила вас выбираться в такую бурю.

– Вы же не нарочно заблудились, – возразил Станислав. Видно, это было единственное оправдание для нее, которое он смог изобрести.

Мирная атмосфера чаепития в гостях – вот уж чего Регина час назад подозревать не могла. Во всем виновата она одна. Зачем винить геолога, который вынужден был бросить свои дела и разыскивать в пустыне чечако?

– Вы геолог? – спросила Регина.

– Да. Вам чай покрепче?

И чай у него был душистый. И настоящий фарфоровый чайник для заварки.

Сам хозяин к чаю почти не прикоснулся. Да и яичницу не ел.

– Я не люблю апельсинов, – сказала Регина.

– Не понял.

– Я читала как-то исторический роман. Там была бедная семья, и мать говорила детям: «Я не люблю апельсинов». Ну, чтобы им больше досталось.

– А я в самом деле не люблю яичницу, – сказал Станислав.

– Держите яйца для гостей?

– Дом всегда должен быть готов к приему гостей.

Для него это дом. И все курятники, палатки, пещеры, где ему приходится жить, – все это дом. Бывают же на свете люди, которые умеют придать любому жилью нормальный человеческий вид.

– Возникает новая проблема, – сказал Станислав. – Вам ведь здесь придется ночевать.

– Но, может быть, еще…

– Думаю, что буря скоро не кончится.

Регина понимала, что он прав. Буря разошлась так, что от ее порывов вздрагивали стены вросшего в скалу курятника.

– Так в чем же проблема? – сухо спросила Регина. – У вас есть свободная койка.

– Понимаете, – Станислав смотрел ей в глаза серьезно, словно собирался предложить ей руку и сердце, – обычно я сплю на нижней койке, и я даже привык к этому. Но если вам лучше внизу, я перенесу свое белье наверх.

– И в этом вся проблема?

– Разумеется, – ответил Станислав. Он собрал со стола и принялся мыть посуду.

– Давайте, я вам помогу, – предложила Регина. – Я это сделаю лучше.

– Вы гостья, – сказал Станислав. – Кроме того, я не понимаю, почему вы умеете мыть посуду лучше, чем я? Вы специально этому учились?

Он не шутил. Он просто интересовался.

– Нет, – засмеялась Регина. – Я следую традиции.

– Вы не ответили мне о койке, – напомнил Станислав.

– Я очень люблю спать наверху, – заверила Регина.

– Этим вы сняли с моих плеч большую проблему, – сказал Станислав. – Я открою вам правду – я боюсь спать наверху. Боюсь упасть.