Дмитрий Кружевский - Магфиг Страница 7

Остальные присутствующие вроде ничем от обычных людей не отличались, хотя если судить по примеру того ухмыляющегося мальчугана (ох будешь ты у меня делать табурет с хохломскими узорами), то на внешний вид уповать не стоит. Кстати все в виденной мною ранее зелененькой форме, только у мальчиков отсутствуют все эти разноцветные блестящие вставочки, то есть просто черные брюки, синяя рубаха и зеленый костюм сверху с гербом академии в районе сердца. Как потом я узнал на гербе изображена раскрытая книга и морда дракона поверх ее, дурацкий знак, по моему мнению, но всем вроде нравиться.

Так вот пока я рассматривал свой будущий класс, думая как я круто влип, помнится, в контракте что-то говорилось о двух годах и о штрафных санкциях (при здешних зарплатах о размерах оных даже не стоило задумываться), мне на ум приходили картинки из моей школьной биографии. Бедная наша классная руководительница…. видимо вот оно мое наказание. Я тяжело вздохнул и покосился на Гоймерыча, который беседовал о чем-то с ведущей урок учительницей. Надо сказать — колоритная женщина. Высокая, смуглая и не смотря на дающий знать возраст все еще довольно привлекательная, волосы черные как смоль, хотя в их густой гриве кое-где уже проблескивает седина. Одета тоже весьма экстравагантно. Некая помесь вечернего платья с цыганским прикидом. То есть обтягивающий черный верх с глубоким декольте и широкая пестрая юбка, к тому же дама настолько была богато увешана различными кольцами, браслетами и медальонами, что, после того как я прикинул их суммарный вес, мне стало ее жалко.

Наконец они наговорились и учительница, хлопнув в ладоши, видимо, чтобы привлечь внимание детей, сказала:

— Дети разрешите вам представить вашего нового классного руководителя и одновременно преподавателя ОБЖ и трудового воспитания у мальчиков — Краснова Ярослава Сергеевича.

ОБЖ? Я мысленно почесал в голове. Ну, это уже не в какие ворота. Какую безопасность я могу тут преподавать? Помнится нечто подобное у нас в школе вел военрук, так мы там разбирали АКМы с пропиленными стволами и кидали муляжи гранат, а еще напяливали противогазы на время, особенно потешно в них смотрелись наши девчонки. Сразу вспомнился бородатый анекдот:

— Пап, а пусть слоники побегают.

— Нет, сынок, слоники устали.

— Ну, пап!!

— Ладно сына. Рота! Газы! Бегом марш!

Я мысленно усмехнулся. Ну ладно это у нас, а тут что мне с ними проходить? Разбор магической палочки на время или безопасность при кормлении дракона гороховым супом, ну в последнем случае противогазы точно понадобятся, а еще лучше ОЗК.

Неожиданно над головой что-то треснуло и сильно запахло озоном, я вынырнул из пучины раздумий и растерянно посмотрел на Гоймерыча, но тот лишь улыбнулся и кивнул в сторону класса. Зато учительница буквально зверем зыркала в сторону преданно смотрящих на нее учеников, мне на мгновение даже показалось, что с ее губ срывается тихий рык. Наконец еще раз, обведя класс грозным взглядом, она повернулась ко мне и спросила:

— С вами все в порядке?

Я, молча, пожал плечами и с недоумением посмотрел на явно взволнованную учительницу и таинственно ухмыляющегося завуча. Чего это с ними? Класс тоже как-то подозрительно примолк. Короче все дружно пялятся на меня, а я как дурак на них и похоже кроме гада «Энштейна» никто ничего не понимает. Но тот только ухмыляется и молчит.

— Ладно, ребятки не будем дальше прерывать ваш урок, а с вашим новым классным руководителем вы встретитесь уже завтра, — сказал Антиох Гоймерыч подхватывая меня под локоток и увлекая за собой в сторону двери.

— Ну и что это значит? — спросил я, едва за нами захлопнулись двери кабинета.

— А вы, правда, ничего не заметили? — ехидно так хихикнул завуч.

А что я должен был заметить? Если учитывать местную специфику, то класс, как класс, ожидалось кое-чего похуже, а так вполне сойдет, ну особенно если раздобыть кое-где крест побольше, вязанку чесноку ну и ремень с серебряной набивкой, но последнее чисто для воспитательных целей. Кстати учительница ниче так себе, все при ней, жаль мне в тетушки годиться. И опять же, судя по количеству навешанных на нее побрякушек, либо фетишистка, либо ярая поклонница металлистов. Хотя…

Я задумался. Этот странный треск над головой и запах озона… стоп, стоп.

— Кажется, вы, наконец, поняли, Ярослав Сергеевич, — усмехнулся завуч, видимо над моей тормознутостью.

Понял ли? Возможно. По моим логическим измышлениям получается, что кто-то из шалопаев пульнул в меня молнией, вот откуда запах озона и треск, а также недоуменные взгляды учительницы и учеников. Ничего себе тут шуточки, это вам не стул гвоздями к полу или кнопку под одно место, не будь у меня описанного выше иммунитета, получилась бы неплохая запеканка под именем: «Ярик Краснов — сочный, с корочкой». Да уж, чую мне эти детки еще устроят. Интересно, долго до них будет доходить, что своей магией они ничего не добьются? М-да, а вот как дойдет… короче до этого времени мне надо их будет приручить, да так чтобы все были беленькие и пушистенькие, но только не как любимый мой северный пушной зверек, избавь меня бог от такого.

Думая об этом, я послушно плелся за Гоймерычем. Мы спустились на два этажа ниже и, пройдя большой холл с висевшим прямо в воздухе у стены расписанием уроков (вот это они классно придумали, такое большое светящееся табло на всю стену), направились по длинному коридору с необычным потолком в виде мозаичного стеклянного панно. Но что самое удивительное это панно двигалось, узоры складывались и рассыпались, чтобы через минуту вновь сложиться, но уже по-другому. Это несколько напомнило мне калейдоскоп, что был у меня в детстве, такая бумажная трубка с глазком, внутри которой было дробленное разноцветное стекло. Правда меня почему-то от него всегда чуток мутило, вот и сейчас, я сглотнул тягучую струну и быстренько отвел глаза. Хорошо еще что прямой солнечный свет не попадал на эту крышу, а иначе здесь была бы такая светомузыка, что наши дискотеки отдыхают.

— Ну, вот мы и пришли, — Гоймерыч достал откуда-то из внутреннего кармана своего пиджака длинный ключ и протянул мне. — Прошу вас господин Краснов.

Я взял покрытый пятнами ржавчины ключ и подошел к высокой двери, перед которой мы остановились. Надо сказать, дверь была конкретная, метра три высотой и вся такая в больших металлических заклепках. Нечто подобное я видел в одном музее, там модель бронепоезда стояла, так вот — очень, похоже. Интересно, тут она зачем? Или просто, как и у нас поставили то, что на складе завалялось? Ну, соответственно замок на ней тоже был не слабый, наверное, килограмм на пять весом и настолько покрыт ржавчиной, что ключик по сравнению с ним выглядел просто полированным, но на мое удивление открылся на раз. Вот так с огромным навесным замком в одной руке и «золотым ключиком» (Буратино блин) в другой, я впервые вошел в свой класс.

Надо сказать — впечатлило.

Помещение было просто огромным. Это не класс, — а ангар блин для дирижаблей. Окна большие и помещение прекрасно освещено, минус один — расположены метрах в десяти над полом и несколько пыльны, хотя, несколько — это мягко сказано. Мне вот сперва показалось, что на некоторых окошках занавесочки висят — оказалось остатки паутины. Бррр. Нет уж, мыть я их не полезу. Во-первых: я не Бэтмен — это можно определить хотя бы по моей фигуре, ну если бы им и был, то только строго наземной модификации. Во-вторых: этих насекомых с детства не переношу, а тут (судя по этим оконным коврикам), эти гады не меньше тарантулов. Я судорожно сглотнул и подумал, что надо срочно попросить у Гоймерыча местного дихлофоса или хотя бы той дряни, какой он вонял у себя в кабинете — забористая штука.

А так в остальном помещение мне понравилось — есть, где развернуться. Хочешь табуретки клепай в производственных масштабах, а хош авиалайнер забацай. Места — завались.

Кстати тут даже присутствовала отдельная комнатушка, видимо сделанная специально для учителя. Ну, чайку там попить или просто в тиши умные мысли подумать, пока ребятки мучаются над очередным изделием своих рук. Правда эта каморка была завалена каким-то хламом: старые доспехи, пара погнутых мечей, какой-то сломанный стол, пара бочек с металлической стружкой ну и прочее барахло. Под ноги попался старый шлем, о который я с успехом и споткнулся, выдав такую тираду из русских фольклорных слов, что сидевшая на сломанном столе мышь, тут же получила обширнейший инфаркт и рухнула в судорогах. Мысленно пожалев попавшую под красное словцо зверюшку (психика видно у ней была мягкая — чувственная), я подобрал злополучный шлем и, повертев его в руках, сунул под мышку ибо шлем был явно не из дешевок. Массивный такой, украшенный затейливой чеканкой, короче как пресс-папье или на крайняк горшок под какой фикус — сойдет.