Андрей Белянин - Ангел быстрого реагирования Страница 7

Старичок встал, отвязал цепи, отряхнулся и быстрым шагом, немного прихрамывая на левую ногу, направился к берегу. Никто его не преследовал. Когда Якуб почувствовал под ногами гравий пляжа, он облегчённо выдохнул. Зажёг на минуту фонарик и осмотрел предполагаемую рану на ноге. К своему удивлению, нога была цела, хотя и украшал её огромный синяк. Якуб, конечно, ожидал увидеть зелёную желейную гадость, но её было настолько много, что Вендеровичу стало не по себе. Он собрал немного этой слизи в баночку и омыл ногу в ближайшей луже. Дорога до­мой оказалась неожиданно утомительной, но наш герой справился и с этим. Оставшиеся часы той ночи Якуб спал как ребёнок.

Утром, когда сосед по комнате вышел в туалет, Якуб вы­нул из-под кровати баночку и, подставив под лучи солнца, с интересом присмотрелся к её содержанию. В банке была та самая зелёная слизь. Сыщик открыл крышку и понюхал улику. Слизь воняла самым обыкновенным илом, но с при­месью ещё чего-то. Чего-то знакомого. Якуб хитро улыб­нулся и выставил открытую банку на подоконник.

После обеда он вернулся к эксперименту. Вода выпари­лась полностью. На дне банки остался только тонкий слой зелёной гадости. Якуб хорошенько обнюхал её.

— Так это же зелёная плесень! — торжественно огласил результат Якуб, после чего удалился на поиски доктора Мешкова.

Доктор сидел в своём кабинете и что-то разглядывал в микроскоп.

— Ах это вы,— обрадовался Мешков Вендеровичу.

— Ага, это я. Ну и что пан открыл на том консилиуме?

— Мы проверили эту зелёную слизь. И знаете, чем она оказалась? Самой обыкновенной зелёной плесенью, толь­ко немного размокшей. Кроме того, у меня для пана есть ещё одна хорошая новость. Только попрошу пока эту ин­формацию не распространять.

— Как в могиле, шеф.

— Нашли того аквалангиста. - Хм?

— Ну убийцу, который плавал с аквалангом и топил де­тишек. Но на этот раз не повезло подонку. Не знаем как, но у него повредился кислородный шланг, и мужчина утонул сам. Сегодня утром его выловили.

— А у него случайно голова не была расколота топором?

— Нет. А почему вы об этом спросили?

— Да так, просто подумал, что ему кто-нибудь мог по­мочь утопиться... Неважно.

Вечерело. Якуб решил пройтись. Он неторопливо расхаживал по пристани взад-вперёд и задумчиво всматривался в залив. Лебеди с опаской шипели в адрес старика, но он даже не обращал на них внимания. Почти. Так он встретил­ся со своим знакомым Михалом.

— Приветствую вас, пан Вендерович. Что же привело вас сюда вечером?

— И вам здравствуйте. А так, гуляю себе, пока могу.

— А слышал ли пан об извращенце, которого выловили под Сероцком?

— Слыхал уже.

— Ну слава богу, что ему ногу свело. А то я уж было на­чал верить, что во всей этой истории не обошлось без нечи­стой силы.

— Нечистой силы?

— Да. Знаете, когда я начинал свою педагогическую ка­рьеру, ещё в военные годы, то попал в одно глухое село на Полесье. Там за несколько лет до моего визита случилась беда — страшное наводнение. Оно смыло тогда часть воен­ных захоронений. Ну а после этого случая и начала детвора по ночам пропадать. А старики знай всё нечистую силу вспоминают: мол, это утопленники бушуют. А я как здесь увидал того мальчонку с зелёной водорослью вокруг шеи, то мне аж дурно стало. Вспомнил, что тела жертв в том селе имели точно такие же признаки. А уже потом, когда я отту­да выехал, начали ходить слухи по всему району, что мест­ные мужики выловили из озера какую-то тварь и порубили её на части. Поговаривали, что это был утопец. Даже след­ствие по тому делу проводилось.

— А не знаете, когда утопился тот аквалангист?

— Должно быть, в тот самый день, когда парнишку вы­ловили, когда мы с вами в толпе встретились. Говорят, что уже два дня в воде пролежал.

— Тогда это не убийца.

— Что пан этим хочет сказать?

— Рабинович, я могу вам доверить одну тайну?

— Конечно, как швейцарскому банку.

Якуб закатал левую штанину джинсов и снял носок. На коже синяком отпечатались следы костлявых пальцев, ко­торые вцепились в него с силой клещей.

— О боже! Откуда это у пана?

— Этой ночью я был здесь. Опустил ногу в воду, и ОНО меня схватило.

— Пан не шутит?

— Не-а. В виде доказательства я держу в банке немного того зелёного вещества, что снял с собственной ноги.

— И что же это, позвольте спросить?

— Размокшая зелёная плесень.

Пенсионер-учитель глубоко задумался и с нескрывае­мым волнением спросил:

— Вы уверены, что это был не аквалангист?

— Я ударил того сукина сына топором со всей силы. Если это был человек, то у него должна была остаться огромная дыра в черепе. Да и чтобы тянуть меня с такой си­лой, человек должен быть сам крепко привязан ко дну.

— Напоминаю, что мы живём в двадцатом веке.

Якуб припомнил, как он снимал порчу ведьмы, как бо­ролся в тёмных, мрачных лесах со жрецами Световида, как в подземельях Мавзолея вбивал осиновый кол в сердце Ле­нина, причём дважды. Да, жизнь в двадцатом веке была ро­скошью, которую не каждый мог себе позволить. Роскоши в жизни Якуба не было, но он жил полноценной жизнью, жил, а не существовал.

— Вы мне не верите?

— Не обижайтесь, но, честно говоря, не очень.

— Что ж. У меня нет возможности предоставить сейчас пану больше доказательств, подтверждающих мою право­ту. Хотя... Может, встретимся сегодняшней ночью?

— Хм... Я согласен. Где и когда?

— Возле кафетерия. Ровно в одиннадцать.

— В двадцать три ноль-ноль? Хорошо. И что же мы бу­дем делать?

— А мы пойдём к тому самому месту и опять попробуем окунуть ножки.

— А позвольте вас спросить, кто из нас будет рисковать жизнью?

— Я. Или вы. Может пан принести с собой багор?

— Ну я вообще-то не вожу с собой на курорты багор, да и дома не держу ничего подобного, кроме огнетушителя.

— Эх, интеллигенция... Знаете, Рабинович, вам неверо­ятно повезло! Один такой багор как раз висит на противо­пожарном стенде при главном учительском корпусе в са­мом центре санатория.

— Но ведь, позвольте заметить, это же... это же будет са­мая настоящая кража.

— Спокойно! Перед рассветом вернёте, если всё будет хорошо.

— А если будет не хорошо?

— Тогда этот багор и операция по его возвращению ста­нут головной болью наших наследников. Вы, надеюсь, уже написали завещание?

Бывший учитель насмешливо улыбнулся, но кивнул в знак согласия.

Рабинович немного опоздал. Что ж, кража пожарного багра, если у тебя нет соответствующей практики, дело не­простое.

— Ну а я уже начал было сомневаться, что пан придёт,— сказал Якуб.— Но я действительно рад, что вы сейчас ря­дом со мной. Чувствую себя, как во времена партизанки.

— А почему это я должен был не прийти?

— Ну мало ли как бывает. Страх мог бы вас парализо­вать. Ну ладно. Пойдём, я всё уже приготовил.

Вендерович с рюкзаком и Рабинович с багром, как неу­страшимые сыщики Шерлок Холмс и доктор Ватсон, вы­шли на причал. На самом краю причала стоял раскурочен­ный сигнальный фонарь. Из него торчали, вывалившись, словно кишки, провода и кабели.

— Якуб, ты только посмотри на это! И какие ванда­лы... — не успел договорить Михал.

— Да... вандалы. Вы, Михал, надевайте калоши.

— А нельзя ли мне мочить ноги без калош? Как-то неэс­тетично получается.

— Можно, но не сегодня. Якуб вынул из рюкзака цепь.

— Осмелюсь спросить,— Рабинович немного поблед­нел,— пан случайно не собирается меня топить?

— Ну как вы могли такое подумать! Я соратников не топлю и в обиду не даю. Вы всего лишь послужите приман­кой.

Опытный браконьер обвязал товарища вокруг пояса це­пью и усадил его на краю причала.

— И что, теперь надо только сидеть и ждать? — спросил Рабинович.— А откуда такая уверенность, что ОНО при­плывёт?

— Это просто. Утопец, он же как зомби. У него вместо мозгов — вода. Он всегда атакует, как только почует жерт­ву.

— Понятно. Ещё один маленький вопрос. Откуда мо­жет взяться здесь утопец, если это водохранилище постро­или коммунисты?

— А вы разве не знали, что все коммунисты после смер­ти превращаются в зомби? А если серьёзно, то они, к сожа­лению, как всегда, построили что-то на святом месте. Зато­пили долину, где, по-видимому, было кладбище. Многого не надо. Достаточно того, что вода с грязью смоет освящённую при погребении святой водой и знаком креста печать с гробов. Десакрализация это называется. Вот они и восстали из могил...

— Якуб...

— Ну чего ещё?

— ОНО схватило меня...

Действительно, в воде мелькнула бледная тень, и повер­хность озера вокруг пошла пузырями. Что-то сильно дер­нуло за ногу бывшего учителя. Цепь натянулась и впилась ему в живот. Якуб злорадно улыбнулся и столкнул в воду своим резиновым сапогом оголённый провод. Затрещало, по воде пробежали молнии, и искры фейерверком освети­ли ночное небо. Существо затрепетало в агонии.