Александр Кеслер - Космические авантюристы Страница 7

– Это как?

– Бедняга на спор добровольно влез в раковину, а его «друг» тут же ее запечатал каким-то заклинанием и отправил эту раковину в мир иной. Этим иным миром оказался участок космоса, именуемый Великой космической пустошью. За долгие годы, раковина подвергалась всевозможным космическим облучениям, от чего и приобрела разноцветные оттенки. Если верить Джинну, то кроме него, в этих местах обитали и другие потусторонние персонажи – разные духи, демоны и прочая нечисть.

– Тоже жертвы разводов? – саркастически улыбнулся Кравцов.

– Откровенно говоря, я не уточнял кто из них каким макаром там оказался, – сознался Макс. – А только понял, что мои коллеги были правы – дыма без огня не бывает. Эти изгои от скуки придумали себе развлечение и регулярно пугали одинокие корабли, что порождало массу невероятных и жутких историй среди нашего брата.

Кравцов не стал комментировать подобные объяснения, поскольку кто его знает, что там на самом деле происходило в районе легендарной космической пустоши, а тем паче, как оно было пятьсот лет назад?

– Так вот, – продолжал Макс, – мало того, что Джинн был хамоватым малым, он оказался еще и прожорливым. При очередном осмотре трюмов я обнаружил, что часть груза, который я перевозил, бесследно исчезла. И это была съедобная его часть.

– Но ведь ваш нечаянный попутчик, насколько я понимаю, был существом не материальным, а, с позволения сказать, бестелесным духом. И насколько мне известно, подобные субстанции прибывая в различных бутылках, керосиновых лампах и тому подобных местах заточений томились там по сотне лет без еды и питья? – парировал Виктор.

– Я тоже так думал, Вик, – вздохнул Макс, – и надеялся, что Джинн не будет мне обузой и не доставит хлопот. Но действительность опровергла мои надежды и превзошла все ожидания. Видимо за пятьсот лет он здорово изголодался, потому как уничтожал этот бестелесный паразит провиант за троих телесных, вероятно, отрываясь за все годы лишений. А может просто из вредности? Не знаю. Только через три дня его пребывания на борту, я подсчитал, что если так пойдет и дальше, то моего гонорара за десять ближайших лет вряд ли хватит, чтобы покрыть убытки от этого рейса. Надеясь разбогатеть и обрести независимость, я получал обратную перспективу – угодить лет на десять к своему работодателю в рабство. Уговоры на Джинна не действовали, запертые двери его не останавливали. Откровенно говоря, я впал в отчаяние, не зная как быть и что делать?

– И чем же все закончилось?

– Праздничным ужином, – удивил своим ответом Макс.

– Не понял?

– Потеряв всякую надежду вразумить своего гостя, я решил действовать по принципу: клин клином вышибают.

– Вы решили закормить его до потери пульса?

– До потери бдительности, Вик. А затем попробовал сыграть на его самолюбии. Для начала я предложил ему прогуляться, заверив, что тот не пожалеет. Джинн не очень охотно, но все же согласился. Дойдя до камбуза, я распахнул дверь, открыв взору прожорливого гостя уставленный яствами стол. Стоит ли говорить, что недовольное лицо Джинна расплылось в благодарной улыбке, свидетельствующей о том, что его если и не гнев, то недовольство сменились на милость.

Наше застолье затянулось на несколько часов. Джинн поглощал блюда, рассказывая с набитым ртом какие-то несуразные истории. Он вспоминал былые времена и свои похождения во дворце некоего паши Абдул-Ибн… и так далее, откуда был позорно изгнан и заточен в амфору за свой неуемный аппетит, а также подозрения в связях с наложницами, которые, впрочем, так и остались недоказанными. Я терпеливо слушал все это, делая вид, что истории Джинна мне безумно интересны, угощая гостя и подкладывая ему в тарелку разные деликатесы, которыми были забиты трюмы.

Но рано или поздно всему приходит конец. Подошел к своему логическому завершению и мой званный ужин. К тому времени на столе перед Джинном образовалась гора объедков, покоящихся в форме эдакой миниатюрной египетской пирамиды. И тогда я самым безразличным тоном заявил: «Ну, баста, дружище. Из съестного у нас осталось только немного крабового паштета. Выдавить из тюбика больше не получается, но со стенок наскрести на бутерброд еще можно, – а затем, чтобы ущемить его самолюбие, добавил, – только тебе туда не залезть, это же не раковина».

Джинн одарил меня надменным взглядом и ловко нырнул в тюбик. Дальше мне только и осталось, что завернуть пробку, которую я самого начала ужина держал в руке.

– И какова же дальнейшая судьба обжоры Джинна и его места заточения? – поинтересовался Кравцов.

– Надеялся при случае продать кому-нибудь, чтобы хоть как-то компенсировать нанесенный ущерб.

– Получилось?

– Нет, – честно сознался Макс. – Пришлось подарить. Только это уже совсем другая история. Но поскольку время позднее, то пора отдыхать, а то мы и так заболтались.

– Но завтра-то у меня есть шанс узнать, чем все закончилось?

– Шанс, мой юный друг, есть всегда, – ответил он и добавил. – Если только оно наступит, это самое завтра.

Затем Макс предложил Виктору перейти на «ты». Предложение было принято и они расстались в тот памятный вечер знакомства.

* * *

Стоит ли говорить, что после услышанной истории, как Макс пленил прожорливого Джинна, Виктора обуревали противоречивые чувства и смутные сомнения. Он долго размышлял есть ли в ней хоть крупица правды или это всего лишь космический фольклор – некая легенда, рассчитанная на свободные уши. Факт существования обжоры Джинна, который отказался отблагодарить своего спасителя выглядел, разумеется, весьма сомнительным. Но еще более неправдоподобным в этой истории Виктору показалось то, что Макс ни словом ни обмолвился в своем повествовании о том, что же сотрапезники употребляли во время званного ужина кроме закуски.

На следующий день, Кравцов вновь отправился в бар, где надеялся встретить нового знакомого. Виктору не терпелось узнать продолжение услышанной вчера истории. Если только все это было не выдумкой, то непременно должно было существовать продолжение.

Кравцов нашел своего нового знакомого в том же углу бара, где они познакомились вчера. Тот сидел в одиночестве и раскладывал на столе пасьянс. Они обменялись рукопожатием, и Виктор присел напротив.

– Вот ведь как иногда бывает в жизни, – неожиданно сказал Макс. – Мы думаем, что зрим в корень, а на самом деле видим лишь вершину айсберга, который выглядывает только на треть. А две его трети надежно скрыты от нашего взора и понимания.

Вступление было несколько сумбурным, но, в то же время, многообещающим. Собрав карты в колоду, Макс перетасовал их и предложил Виктору вытащить одну из середины. Карта оказалась бубновой десяткой. Сунув ее назад в колоду, тот наблюдал как карты пляшут и летают в ловких и умелых руках. Такому не научишься ни за день, ни за два. Подобное мастерство приходится оттачивать годами упорных тренировок. Макс положил колоду на стол, протянул руку к левому уху Кравцова и вытащил из-за него бубновую десятку. Тому не оставалось ничего другого, как несколько раз хлопнуть в ладоши.

– Судя по реакции, мне не очень удалось тебя удивить, – сказал Макс, явно и не рассчитывавший на гром аплодисментов, и крики восторга. – А вот на одной далекой планете подобное зрелище вызвало определенный фурор.

– Ты там гастролировал? – не скрывая иронии, поинтересовался Виктор.

– Можно и так сказать, – улыбнулся Макс, оценив шутку и добавил: – при том, как оказалось, с большим успехом.

В этот момент официант принес кофе и фокусник-любитель принялся медленно его цедить, думая и о чем-то своем. Виктор, естественно, не осмеливался прерывать его размышления. Неизвестно о чем тот думал в эту минуту? Возможно, вспоминал былые времена и свои героические космические похождения, а может потешался в душе над доверчивым юнцом, которому вчера навешал лапши на уши. Заказав, как обычно, коктейль, Кравцов принялся неторопливо потягивать его через трубочку, продолжая терпеливо ждать пока Макс сочтет, что подходящее время для беседы наступило. И все же не сдержался, и первым, нарушив затянувшуюся паузу, спросил:

– Послушай, Макс, а во время застолья с Джинном, вы ведь употребляли что-то покрепче минералки?

– Увы, друг мой, – ответил он. – У этих мусульман существуют разные странные табу типа сухого закона. Непонятные они вообще какие-то. Гарем им иметь можно, а бухать – нельзя. Хотя, может он и согласился бы выпить, поскольку отклонения от стандартов в его поведении наблюдались. Да вот только я не предлагал.

– И какова же дальнейшая судьба обжоры Джинна?

– Я запер его в сейф – подальше от греха, надеясь при удобном случае продать кому-нибудь в комплекте с его новым жилищем, – как-то обыденно, словно речь шла о тюбике зубной пасты, забытом в сейфе, ответил он. – Но случай так не представился, и вскоре я вовсе позабыл о его существовании, поскольку заглядывал в сейф крайне редко. В тот день, когда мне пришлось снова о нем вспомнить, я выполнял обычный рядовой рейс. Ничто не предвещало беды. Как это обычно бывает, неприятности свалились на голову неожиданно. Мой корабль вдруг самопроизвольно изменил курс и направился к планете, мимо которой я пролетал в тот момент.