Любимая Арагорна - Ведьмак (пародия) Страница 7

Сейчас, сейчас я его кончу! — брызгал слюной Булькенбрюхх, атаковавший Геральта, сверкая сиреневыми кальсонами, — Много времени не займет!

Ведьмак отразил удар сбоку, увернулся и дал рыцарю хорошего пинка. Булькенбрюхх фон Будке, сокрушая все на своем пути, отлетел на изрядное расстояние и с размаху сел в аквариум с золотыми рыбками и туфелькой. Вода, рыбы и водоросли хлынули на паркет, рыцарь, громко матерясь, попытался вскочить, но его зад прочно застрял в тесном аквариуме.

Так, — сказала вдруг Йеннифэр, — Выметайтесь отсюда. Все. Кроме Геральта.

Раздались обиженные возгласы, едкая ругань, и из постели чародейки вылез бородатый начальник новиградской стражи, перепуганный пожарник, пятнадцать солдат Реданских Вспомогательных Арбалетных Частей, любимая собака начальника новиградской стражи, сонный маляр, четыре военнопленных нильфгаардца в кандалах и один еще в плен не попавший сержант войск Эмгыра при алебарде, гном Шуттенбах с гармошкой, долговязый белобрысый кметь с козой, два странствующих рыцаря, один упитанный тимерский полковник в подштанниках с государственным гербом в виде лилии, несколько бандитского вида типов без определенных занятий, три в стельку пьяных солдата тимерской тяжелой конницы верхом, которые едва держались в седле и невнятно пытались выяснить дорогу на Соден, музыканты и трубадуры, акробат, профессиональный игрок в кости, два пророка, — из них один фальшивый, скульптор по мрамору, взвод бойцов Фатально-Освободительного Движения Скоя'таэлей, а также дрессировщица крокодилов с питомцем и светловолосый, вечно пьяный медиум женского пола, которые забрели сюда явно поошибке. Допплер смиренно стоял рядом, поскольку, когда он в свое время попытался влезть под одеяло в образе кресла, его вышвырнули вон. Дуду не без оснований опасался, что если он примет свой естественный облик, его вообще убьют, а чародейка Йеннифэр наложила на него блокаду, не дававшую превратиться во что-то другое, ибо решила, что кресло ее сейчас больше устраивает. Рыцарь Булькенбрюхх фон Будке резко вскочил с аквариумом на заду и заорал:

Это почему же этот хам остается? Почему мы должны выметаться, а он нет?! А я вот не намерен выметаться! Я башку ему срубить намерен!

Нестройная толпа мимолетных увлечений чародейки не двигалась — вся за исключением двух особ женского пола: дрессировщицы с крокодилом на руках и вечно пьяного медиума. Эти, натыкаясь на мужчин и мебель, судорожно искали выход.

Ведьма-ак, — с явной неприязнью протянул один из реданских арбалетчиков, — С каких это пор мутанты в нашей стране распоряжаться стали? А не стрельнуть ли мне в него?

Чего ради мы будем выметаться? — спросил один из эльфов-скоя'таэлей, продолжавший спокойно сидеть на кровати с книгой, — Сейчас по списку моя очередь — этот придурок без штанов, но в шлеме, и так вперед меня пролез.

Вам по-доброму только что велели валить отсюда, — с хорошо сдерживаемой неприязнью к конкурентам напомнил Геральт, — А то я за себя не ручаюсь.

Мы тоже за себя не ручаемся, ведунская твоя морда! — парировал бандитского вида небритый мужик в хелберке и кольчуге поверх ночной рубашки. В руках он держал секиру. Несколько субъектов без определенных занятий тоже сделали шаг вперед, поигрывая кистенями и зерриканскими саблями.

Вдруг дверь со скрипом отварилась, и в комнату физиономией вперед брякнулся человек, одетый в нарядный голубой кафтан и фантазийное, хотя и грязное жабо.

Лютня, грохнувшись, загудела в такт стуку его мордахи об паркет.

Make love, don't war! — заплетающимся языком провякал гость, — Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Я хотел… хотел сказать: все! Во-о… Ведьмаки, тимерцы, реданцы, нильфгаардцы, гно-омы, скоя'таэли, маляры… И никто никого не убива… не убивает! Давайте дружить!

Лютик! — воскликнул Геральт.

Не убивает? — нехорошо ухмыльнулся нильфгаардский сержант при алебарде, — Ситуация абсолютно ненормальная для романа Сапковского! Я за то, чтобы ее немедля исправить.

Но ведьмак, не обратив внимания на новую угрозу, подбежал к поэту, обнял и, придерживая за жабо, придал другу стоячее положение:

Лютик, старый повеса, как тебя сюда занесло?

М-м-меня? Я… С-слушай, Ге… ральт, м-мне надо тебе что-то сказать…

Что?

Ч-что-то о-очень важ… важное.

Так что?

А, х-холера, не помню! Но ч… что-то о… очень важ-жное!

В этот момент дрессировщица крокодилов кинула своего питомца на кровать, угодив в Йеннифэр, отшвырнула ведьмака и вцепилась Лютику в волосы:

А-а-а, вот он, вот он, паршивец!! — завизжала она.

Постойте, почтенная, в чем дело? — попытался придержать ее ведьмак.

Но разъяренная дама обладала недюжинной силой. Она вырвалась, отняла у поэта лютню и стала наотмашь лупить ею Лютика по голове:

Грязный развратник! Вульгарный тип! Совратитель!

Ге-еральт! — в панике заверещал Лютик, закрываясь руками, — Спаси меня! Спаси меня от нее!

Лютик, тебе на штаны нужно вешать амбарный замок! — раздраженно сказал ведьмак, пытаясь поймать за руки буянящую особу, — Мне уже осточертело спасать тебя от покинутых любовниц, причем зачастую от нескольких зараз!

Сам зараза, — буркнул из толпы вечно пьяный медиум женского пола.

Не трогал я ее, Геральт! — завопил почти протрезвевший от страха Лютик, — Она совершенно не в моем вкусе!

Ведьмаку, наконец, удалось схватить в охапку жаждавшую крови укротительницу и оттащить ее на безопасное расстояние от поэта:

В чем дело, почтенная?

Дрессировщица крокодилов рванулась и попыталась лягнуть Лютика ногой:

В чем дело, да? — закричала она, — Вы, господин, спрашиваете меня в чем дело?! Я пригласила этого прохвоста к себе в дом, накормила, напоила, а потом попросила его спеть моей шестилетней дочке балладу «Белоснежка и семь гномов». А этот подлец начал петь моей крошке «Мильву и семь скоя'таэлей»!

В комнате грянул взрыв грубого хохота. Даже кресло в стиле барокко мелко затряслось от смеха.

А кстати, — раздался вдруг спокойный холодный голос, — Мы должны бы, между прочим, скинуться на алименты, как порядочные Aen Seidhe!

Yea, squaess'me, командир! — эльф с книгой полез в карман, — Забыли.

По кругу эльфийских террористов пошла шапка с беличьим хвостом. Геральт с издевкой посмотрел на командира скоя'таэлей:

Говорят, у ребеночка острые уши и шрам на морде.

Янтарные глаза командира вспыхнули гневом и презрением:

Thaess aep, D'hoine! Пока жив.

Твоя Йеннифэр что, сильно ревнует? — парировал белокурый эльф с огромными голубыми глазами и лицом херувима; на шее у него болтались слюнявчик и большая соска. Террористы дружно заржали.

Геральт злобно сощурился:

Фаоильтиарна, шпана остроухая, ты-то что здесь делаешь?

Легендарный предводитель лесных банд надменно усмехнулся:

Спроси Aen Saevherne Акваллак'ха. Он тебе все понятно объяснит. У стены с фиолетовым бизоном. Правда, в этом конкретном случае моего согласия никто не спросил.

По рядам эльфячьих террористов опять прошел смешок. У Геральта под кожей заходили желваки: столь неосторожное присутствие здесь Фаоильтиарны иначе и правда объяснить было трудно. За этим типом гонялись разведки и регулярные войска нескольких государств, где он жизнерадостно и пачками пускал под откос эшелоны. Ведьмак сурово посмотрел на соперника за номером 15764. Говорят, все эльфы красивы. Некрасивых эльфов просто не бывает. Этот-то, возможно, и был красив, пока не побывал у нильфгаардского парикмахера, который устроил ему на голове военный коммунизм. Из густых черных лохм Фаоильтиарны вышло нечто такое, что от командира повстанцев стали разбегаться даже коты. К счастью для себя, Фаоильтиарна успел почти вовремя зарубить цирюльных дел мастера, хотя, конечно, было уже немного поздно. А потом черт дернул несчастного эльфа пойти и к портному-нильфгаардцу. Модель костюма, который сшил ему идеологически выдержанный портной называлась «Слава фюреру Эмгыру!», и была новым его изобретением. Один рукав костюма рос на полметра ниже того места, где ему полагалось быть, второй, как хобот, торчал откуда-то из груди. К тому же, в ателье кто-то ошибся, и у нильфгаардского одеяния появился еще и третий рукав, случайно пристроченный сзади к брюкам. Того, что одна штанина оказалась шире и короче другой, а ворот пришит наизнанку, Фаоильтиарна уже даже и не заметил.

Когда эльф с помощью портного сумел облачиться в сие творение, он, конечно, спросил, с чего это ему присобачили сзади на портки чехол для хвоста. По мнению Фаоильтиарны, это необходимо, только когда шьют костюм всяким D'hoine, стоящим на более низкой ступени эволюции. Портной засмущался и, бормоча «Сейчас, сейчас!», кинулся отдирать рукав от повстанцевых штанов. В результате оного действия на заду командира террористов образовалась серия мелких дыр, расположенных в виде неправильного круга. Портной покраснел еще сильнее и стал уверять Фаоильтиарну, что в этом нет ничего страшного, и что это даже хорошо, так как там можно теперь привязывать бантики и бриллианты, и будет очень красиво. В ответ Фаоильтиарна смачно выругался на Старшей Речи и схватился за меч. Той рукой, которой смог. Ибо оказалось, что в новом костюме совершенно невозможно не только сражаться, но и двигаться вообще. Портной-нильфгаардец тут же кинулся наутек — репутация у скоя'таэлей была известная. Дальше — больше.