Андрей Жвалевский - 9 подвигов Сена Аесли Страница 7

И тут тень упала на Кисера.

Кот открыл один глаз и задрал усатую морду. Из-под потолка на него безучастно взирал сонный громила. Кисер оттолкнулся от пола, взбежал по бицепсам, устроился на плечах верзилы и что-то промурлыкал в ухо. Тот кивнул, толкнул дверь и вышел в…

…Коридор

Такого бедлама в коридорах Первертса не было уже очень давно…

Хотя нет, был, причем совсем недавно! Когда бились с домовыми Бубльгума. Когда бились с ложным призраком Мордевольта. Когда праздновали предыдущую Вальпургиеву ночь.

Короче.

В коридорах Первертса стоял привычный бедлам.

Заспанные мальчишки брели в направлении столовой на Вальпургиев мальчишник. Их однокурсницы с горящими глазами неслись на крышу Главного корпуса, откуда должен был начаться отлет на шабаши различного калибра. Потоки сталкивались, толкались, дергали за косички и получали в ответ кулаком в живот.

В Вальпургиеву ночь прибегать к волшебству в пределах Первертса запрещалось. Но как тут не колдовать, когда хочется поскорее, а они под ногами мешаются, а те впереди ползут, а эти сзади напирают! То один, то другой начинающий волшебник озирался и шептал заклинание левитации, пытаясь преодолеть хотя бы часть пути по воздуху. Через секунду нарушители брякались оземь, сбитые грубоватым, но надежным заклятием ПВО-не-спит! Это известный двоечник и сорвиголова [26] Оливье Форест развлекался, сидя на шее пристенного рыцаря. Наглядное пособие пощелкивало забралом в такт хулиганским действиям.

Довершали панику и давку лестницы Первертса. Как и положено лестницам любой уважающей себя школы волшебства, они то и дело внезапно поворачивались, отправляя очередную группу студентов в боковые коридоры и тупики [27] .

В эпицентре столпотворения на невысоком постаменте зябко ежился Каменный Философ, гордость и талисман Первертса [28] . Долгие годы он сидел в уединенном Зале Трансцендентальных Откровений, но после нескольких разрушительных столкновений с Порри Гаттером его переставили на перекресток Семи Коридоров, где пересекались четыре главных коридора школы [29] . Теперь Философ мог издали заметить приближающегося Гаттера и морально подготовиться к неизбежному.

Звукозаписывающий зверек ухогорлонос прижимался к постаменту, стараясь разобрать в общем гаме и сохранить для истории мудрые изречения Каменного Философа.

– Все пустое, – бормотал Талисман, окидывая взглядом заполненные студентами и преподавателями коридоры. – Все пустое.

Всего несколько первокурсников держали себя в руках (а руки, от греха подальше, – в карманах) и не колдовали. Это была неразлучная троица: Кряко Малхой, Грэбб и Койл. «Неразлучной троицей» их называли потому, что Грэбб и Койл никак не могли разлучиться с Кряко, который находил их, где бы они от него не прятались. Единственное, что троицу объединяло – это преклонение перед легендарным Порри Гаттером.

– Не колдовать! – прикрикивал на товарищей Малхой. – Порри никогда не колдует, когда ему запрещают.

– Порри хорошо, – пробурчал Койл, глядя в стену из спин, – у него всякие лазеры, излучатели, электрошокеры…

Грэбб завистливо вздохнул, вспоминая, как в День Закрытых Дверей Гаттер в две секунды расчистил полосу магических препятствий протонным излучателем.

Порри Гаттер, прижатый к стене в соседнем коридоре, и сам бы не отказался от какой-нибудь штуковины, которая поможет пробиться сквозь толпу. Но в данной ситуации техника была так же бессильна, как и магия. Гаттер прижал локти к бокам, высмотрел в плотной массе учащихся щель… и почувствовал на плече цепкие пальцы Сена.

– Воспитанный человек никогда не полезет в толпу, – сказал Аесли.

– Воспитанный человек не торопится?

– Воспитанный человек подождет…

Сен прислушался к шуму, возникшему в начале коридора…

– …рассудит логически…

…источник шума (профессор Развнедел, двигавшийся в сторону столовой с целеустремленностью теплонаводящейся боеголовки) поравнялся с друзьями…

– …и только потом… Давай!

Оказавшись за могучей спиной декана Чертекака, друзья почувствовали себя караваном сухогрузов в кильватере атомохода «Арктика». Позже это позволило им войти в тройку лидеров гонки за ужином.

В это же время, но по другому коридору и в совершенно другую сторону двигалась Мергиона Пейджер. Вместе с сотнями других юных и не очень ведьм она спешила на крышу, которая доставит их по месту назначения. Да-да, в ночь на 1 мая крышу Первертса срывало – иногда вместе с факультетскими башнями – и носило по миру. Путешествие среди звезд, облаков и самолетов гражданской авиации было захватывающим и пьянящим [30] .

Пятикурсница Гингема, старшая сестра Порри Гатгера, на ходу инструктировала девочек помладше, щедро делясь подробностями полетов крыши:

– Девчонки! Это что-то с чем-то! Это такое, что и не передать! Просто рассказать невозможно! Ну просто ух! Ну просто полный сундук! [31]

Те, кто уже пережил когда-то Вальпургиев перелет, согласно кивали головами, остальные старались впитать каждое слово точных и ясных инструкций Гингемы.

Перед тем как нырнуть в дверцу, ведущую на чердак Главного корпуса, Мергиона оглянулась. И удивилась. Ее верный оруженосец Дубль Дуб (в прошлом году Мерги его наколдовала – случайно) тоже был тут. Точнее, уходил отсюда, двигаясь с размеренностью шагающего экскаватора на прогулке. С плеча Дубля на девочку серьезно смотрел гаттеровский кот Кисер.

«Почему Дуб не в столовой? – подумала Мергиона. – Почему Кисер на Дубе? Что еще за кот ученый? Должна ли я что-то по этому поводу сделать?»

С этой непростой мыслью она скрылась на чердаке, увлекаемая потоком галдящих однокурсниц.

Столовая

– Почему? – повторил Развнедел.

– Ну… э… новая традиция, – сказал Лужж.

– Почему?

– Ну сколько можно жить по-старому, правда? Наедаться от пуза, плясать на столах и кидаться костями? Как свиньи какие-то, честное слово! [32] Пришло время, когда средневековые обычаи должны уступить место…

– Почему?

Лужж замолчал. Традиции здесь были ни при чем. При чем была неопытность нового ректора.

Дело в том, что в Вальпургиеву ночь (с одиннадцати вечера до трех утра) в Первертсе резко усиливалась восприимчивость материи к магии [33] . Колдовать строго-настрого возбранялось, а уж кухня – место, где творились небывалые, даже по меркам магов, чудеса – и вовсе становилась запретной зоной.

Прежний ректор Бубльгум, умный и опытный, как все прохвосты, обеспечивал приготовление праздничного ужина заранее. Наевшись, волшебники становились добродушными, устраивали веселый турнир по метанию костей, и мальчишник без особых проблем добирался до трех утра, после чего всех отпускали спать.

Новый ректор Лужж, наивный и непредусмотрительный, как все порядочные люди, этого не сделал. Теперь придется что-то делать с голодными волшебниками, заполнявшими пустую столовую. А еще пора уже что-то решать с Мордевольтом, который упрямо не понимал тонких намеков Югоруса насчет Трубы. Да, с Трубой надо что-то решать. Что-то такое придумать… Может быть…

– Может быть, нам организовать дискуссию? – спросил он Развнедела. – Начнем с того, как будет здорово, если все станут магами, а потом… что же потом? Потом надо будет правильными наводящими вопросами перевести дискуссию в плоскость проблемы практического осуществления…

Определенно в этот вечер все задались целью доконать бедного декана Чертекака. Сначала Харлей лечил Фантома Асса посредством шкафа, потом завхоз с помощью шума пытался вернуть молодость, затем оказалось, что ужина не будет, а теперь ректор на простой и ясный вопрос «Почему?» сошел с ума. Развнедел тяжело опустился на скамейку и уставился на руки. Потом на всякий случай спрятал руки под стол.

Тем временем в столовую из коридорной давки прорвались самые слабые представители сильной половины Первертса. На этом давка завершилась – бестолково ввалившаяся «неразлучная троица» заняла последнее место в гонке за отмененным ужином.

– Вы что, уже все съели?! – пропищал Кряко Малхой. – Как вы могли!

Лужж очнулся.

– Вальпургиев мальчишник объявляется открытым! – объявил он. – Три с половиной часа безудержного мужского веселья назло ведьм… то есть без всяких женских глупостей! Докажем, что мы, настоящие маги, легко обойдемся и без женщин, и без пищи!

Двери столовой гулко захлопнулись. Веселье началось.

Спортплощадка

Школьная спортплощадка, втиснутая между Чертекаком и загоном с монстрами, редко использовалась по назначению. Нет, с пространством над площадкой, изборожденным следами бесчисленных метел, все было нормально. А вот сама площадка… Короче, в высокой густой траве вполне могла заблудиться сотня-другая гномов. Правда, за последние полгода неугомонная Мергиона проделала здесь немало упражнений на свежем воздухе, но вытоптать многовековые заросли в одиночку так и не смогла.