Сергей Шведов - Черный скоморох Страница 70

– А где сейчас находится сумасшедший придворный? – спросил Пигал.

– Придворный исчез вместе с дочерью барона Вилема.

– А девушку не могли похитить люди Бэга?

– Нет,– покачал головой Лестер.– Бэг обшарил весь замок в поисках потайного хода или убежища, но не нашел ни Лилию, ни придворного.

Пигал поблагодарил любезного дворецкого и направился к столу, где изрядно хватившие лишку спиртного молодые люди уже с упоением горланили либийские песни. Надо признать, на Весте знали толк в еде и питье. Проголодавшийся магистр отдал должное блюдам, приготовленным искусными поварами барона Вилема. Конечно, сама по себе создавшаяся ситуация была весьма тревожной, но Пигалу Сиринскому уже надоело волноваться и переживать за всю Вселенную и захотелось просто прилечь в уголке и переварить в неге и покое отягчающую желудок пищу. Может же человек уже достаточно немолодой позволить себе пару часов отдыха? Увы, не прошло и получаса, как выяснилось, что не может. Растолкала магистра прекраснейшая Лулу. Вид у нее был решительный и озабоченный одновременно.

– Похоже, Гиг Мессонский отыскал свою Милену.

Не будь просвещеннейший сиринцем, он, возможно, и выругался, не стесняясь присутствия принцессы, но и в этот раз природная вежливость взяла свое, и недоспавший магистр отправился на разборки с очередной несравненной.

То, что Гиг ослеплен своей находкой и, по меткому выражению барона Садерлендского, бьет в пол копытом, сразу бросалось в глаза. Лулу же сомневалась, что предъявленная девица соответствует портрету на карте.

– Давайте взглянем на карту,– предложил Гиг, абсолютно, похоже, уверенный в своей правоте.

И в конечном счете принц Мессонский оказался прав. Девица была явно та самая. Хотя просвещеннейший Пигал подозревал, что и Лулу в своих сомнениях не так уж и не права. Не исключено, что проклятая карта просто перестроилась под обретенный объект.

– А что я говорил,– возликовал Гиг.– Это судьба!

Пигал не был в этом уверен. Хотя трудно было отрицать, что волоокая блондинка-баронесса являла собой образец кротости, красоты и благородства. Но наученный горьким опытом магистр к несравненным образцам относился теперь с подозрением. Однако в пользу баронессы Вилема говорили темные круги под глазами от бессонных ночей и обломанные ногти, которыми она выцарапала дверь в тайное убежище.

– Кроме баронессы мы обнаружили в зале с шарами двух служанок и какого-то помешанного прозвищем то ли Бегил, то ли Мегил,– сказал магистру Феликс.– У него довольно своеобразная дикция.

По мнению магистра, дикция была здесь совершенно ни при чем, просто полноватый кругленький человек, лишь на сантиметр превосходивший сиринца в росте, был напуган до смерти. Испуг был давний, а события сегодняшнего дня только добавили свежего вина на застарелые дрожжи. Во всяком случае, вел себя этот Бегил-Мегил если не как пьяный, то наверняка как помешанный.

– Вы не выдадите меня Бэгу? – без конца спрашивал он у уставших ему отвечать молодых людей.

– Успокойтесь,– сказал Мегилу магистр.– Никто не собирается вас выдавать.

– Вы не выдадите меня Бэгу?

– Бесполезно, просвещеннейший,– вздохнул Феликс.– У него в мозгах заклинило. Я с ним возился полчаса, но он как заведенный повторяет одну и ту же фразу. Служанки говорят, что он повторяет ее уже вторые сутки и замучил всех до полусмерти.

Пигал продолжал упорствовать, полагаясь на приобретенный опыт и врожденное сиринское обаяние, но вскоре убедился, что барон прав. Бегил-Мегил был неизлечим.

– Его напугали,– сказала прекраснейшая баронесса Лилия.– Он приехал к нам в замок с поврежденным разумом и все время говорил о дороге гельфов.

– Семерлинг,– вдруг четко произнес Бегил-Мегил, и в глазах его мелькнул ужас.

– Кентавр Семерлинг? – вцепился в сумасшедшего вздрогнувший от неожиданности магистр.

– Вы не выдадите меня Бэгу? – опять принялся за свое Бегил-Мегил.

Просвещеннейший едва не врезал ему кулаком по затылку, чем, бесспорно, уронил бы себя в глазах окружающих. Впрочем, оправданием ему, по крайней мере в собственных глазах, было упоминание имени коварного друга. Как и заподозрил магистр, последние события на Весте происходили не без участия кентавра, который нашел союзников в лице неведомых порков. От Семерлинга можно ждать чего угодно, и, очень может быть, зря Пигал Сиринский обратился за помощью к Высшему Совету. Не исключено, что эта помощь ему же выйдет боком.

– Князь! – сказал вдруг магистр, глядя в глаза сумасшедшего.

– Тимерийский,– почему-то радостно воскликнул Бегил.– Вы не выдадите меня Бэгу?

– Выдам! – задохнулся от ярости Пигал.– Говори, мерзавец, где ты его видел?

– Князь ушел по дороге гельфов,– захлопал ресницами Бегил-Мегил.

– А кентавр Семерлинг?

– Вы не выдадите меня Бэгу?

Больше ничего магистр от сумасшедшего не добился. Но и полученных сведений хватило, что называется, с избытком.

– Кто такие порки? – спросил у прекрасной баронессы Пигал.

– Порки – это существа из старинных легенд. Повелители четырехруких логов. Когда-то наши предки гельфы вели с ними затяжную войну, но это было уже после Великого поражения.

– А как они выглядят?

– Я никогда их не видела,– слабо улыбнулась бледная Лилия.– Их никто не видел. Рассказы о порках по большей части просто выдумка.

Возможно, порков и следовало считать сказочными персонажами, но кентавр Семерлинг был существом реальным, не говоря уже о князе Тимерийском. Вот куда завела Пигала Сиринского история, начавшаяся в замке Лорк-Ней. Хотя нет, началась она в замке Крокет стараниями барона Силиса Садерлендского и ведьмы Зебы. Между прочим, прямой потомок этих безумцев пиковый Феликс находится в этом зале и насмешливо щурится на озабоченного магистра. Он единственный из молодых людей догадывается о сомнениях Пигала Сиринского, но вряд ли сочувствует ему.

– А далеко отсюда до ближайшего голубого замка? – спросил у Лилии барон Садерлендский.

– Полдня пути.

– Скажите, баронесса, а вы ничего не слышали о князе Тимерийском? Или, возможно, мы вам кого-то напоминаем?

Гиг Мессонский хотел было возмутиться неуместной настойчивости барона, но не успел, потому что Лилия кое-что вспомнила.

– Это было давно, лет десять назад. Я была тогда совсем ребенком. У нас в гостях был человек, рассказавший сказку о звездном принце, который меня полюбит.

– А имя этого принца – кавалер бубновый? – внезапно спросила Лулу.

– Да,– кивнула головой Лилия.– Все сидевшие тогда за столом смеялись и долго шутили по этому поводу.

О кавалере бубновом Лилии мог рассказать только Андрей Тимерийский. Но ведь случилось это десять лет тому назад. На планетах, связанных дорогой гельфов, время течет синхронно, следовательно, Гигу тогда было от силы десять лет. И тем не менее его отец уже твердо знал, что через определенный промежуток времени он объявится на Весте. Одно из двух – либо этот человек мог заглядывать в будущее, что, кстати говоря, человеку не под силу. Либо он способен на расстоянии воздействовать на карты. Знать бы еще, зачем Андрею Тимерийскому понадобились его сыновья на этой захолустной по всем меркам планете. Ни старый Леснер, ни баронесса Лилия ничего конкретного о дороге гельфов не знают. Для них дорога не более чем легенда. Другое дело, этот не ко времени спятивший Бегил, он-то, похоже, не случайно прибежал в голубой замок барона Вилема. Бегил знает, что дорога гельфов существует. И узнал он о ней, скорее всего, от Андрея Тимерийского. Или от кентавра Семерлинга.

– Скажите, баронесса, а о кентаврах и их планете Кентаврии вам доводилось прежде слышать?

– Кентавры бывают на Весте,– кивнула головой Лилия.– А откуда они приходят, никто не знает.

А ведь Семерлинг утверждал, что о Весте он узнал из вефалийских хроник, которые ему показал канцлер Весулий. Выходит, лгал. И лгал не только Пигалу Сиринскому, но и Высшему Совету. На Кентаврии знали о гельфах, знали о том, что в Темном круге сохраняются разрозненные осколки их империи. И время от времени кентавры посещают эти планеты в поисках утерянных знаний. И уж конечно, они искали дорогу гельфов. Именно Семерлинг в свое время сделал все возможное и невозможное, чтобы Андрей Тимерийский взял ключ в замке Рогус и нашел эту дорогу. Похоже, и у Семерлинга были в отношении дороги свои планы, которыми он не стал делиться с Высшим Советом.

– Скажите, магистр,– вдруг обратился к Пигалу Птах Арлиндский,– а у князя не было родинки на правой руке?

– Между большим и указательным пальцем? – уточнил Гиг.

– Допустим,– поразился такой осведомленности просвещеннейший.– А в чем дело?

– Все в порядке, магистр,– ответил за братьев Феликс.– Спасибо.

Ну конечно, все в порядке. И как это Пигал Сиринский, лучший из дознавателей Светлого круга, упустил из виду столь важное обстоятельство? С чего бы это Елена Арлиндская и Асольда Мессонская, которые тряслись над своими сыновьями, как наседки над цыплятами, вдруг по первому же зову отпустили их на край Вселенной. Князь не оставлял своим вниманием ни женщин, ни сыновей. И, выходит, у императрицы были все основания волноваться по поводу его частых отлучек. Нет, каков негодяй! Пигала так и подмывало спросить того же Птаха Арлиндского, нет ли у него братьев и сестер, но он сдержался.